Онлайн книга «Анахрон-2»
А семьи больше не существует. Выродилась как социальный институт. Не потому, что бабы испортились; просто не нужна сейчас в большом городе семья, чтобы выжить. Вот и получается: вместо семьи — тусовка. И тусовщики уже как будто родственники тебе. Можешь с ними ссориться, да только куда ты от них денешься? И все-таки всех сейчас охватила тоска, и разбрелись кто куда, один только Сигизмунд оставался неприкаянным и все думал, думал… * * * Близкое знакомство Федора с вандалами, которого так боялся Сигизмунд, произошло вполне буднично и не ознаменовалось никакими эксцессами. Ребята бойцу, в принципе, понравились. Федор им, кажется, тоже. Через неделю Федор потащил Вавилу в один спортивный зальчик. На следующий день докладывал Сигизмунду: — Подготовочка у них так себе. Пошли мы с Вавилычем… есть одно такое местечко. Приходим в зал. Я тамошнему сенсэю говорю: мол, мужика привел — высший класс! Стиль «бешеный берсерк». Из Норвегии, говорю, мастер. Поставил сенсэй ученичков, младшеньких. Вавилыч быстро разоблачился и младшеньких повалял-пометелил. Сенсэй говорит: «Где же, говорит, бешеный берсерк? Развел банальный мордобой…» Вавилыч грудь выпятил, ревет чего-то — прямо Тарзан! Сенсэй напустил на него старшенького — хороший мальчик, крепенький, умненький. Начал он вокруг Вавилыча ходить. Вавилыч руками размахался, как мельница, но мальчика не достал и разъярился. В углу там маты свалены были — от школьных занятий остались. Вавилыч мат за угол схватил и над головой раскрутил. Вот тут-то и был им «бешеный берсерк» по всей программе! Потом мы ушли. — Понравилось Вавиле в зальчике-то? — осторожно спросил Сигизмунд. — Не-а. Вот, говорит, лошадку бы ему… На лошадке бы он показал. Мечом бы вот так… — Может, ему еще вертолет купить? Боевой? «Черную акулу»? Федор неожиданно фыркнул. — Не, Сигизмунд Борисович. Вертолет — это мне. Бойца Федора не на шутку заботило то обстоятельство, что новые его знакомые оказались язычниками. На эту тему он рассуждал долго и вдумчиво. — Обидно ведь, хорошие ребята. Пропадут. Я вот им втолковать не могу. У меня слов не хватает. Я сам не очень веру понимаю, больше чувствую. Меня отец Никодим, когда я еще тараканов у них на подворье выводил, не теориями пронял, а вот этим… Эх! Федор вздохнул и замолчал. Видно было, что переживает. * * * Узнав о проблеме бойца Федора, Виктория вдруг разразилась громким хохотом. Боец Федор обиделся. Тут дело серьезное, а она хиханьки… Аська тоже осудила легкомысленное поведение сестрицы. У Аськи периоды полного безбожия сменялись периодами бурного слезливого покаяния в церкви, что ничуть не мешало той же Анастасии в любой из периодов красить в зеленый или фиолетовый цвет коротко стриженые волосы, пить водку и чинить непотребства. Однако к Иисусу Христу (может быть, не без влияния известной рок-оперы) относилась трепетно. Вика пояснила обиженному Федору: — Давным-давно для обращения в христианство восточногерманских племен на их язык была переведена Библия. Кто же знал, что спустя полторы тысячи лет она снова понадобится для той же цели! Федор подскочил. — Неужто Библия на ихнем языке есть? А где бы ее достать? — В библиотеке взять да отксерить. Правда, она не на вандальском, а на готском, языки все-таки отличаются. Чуть-чуть. — Как русский и украинский? — деловито осведомился Федор. — Поменьше. Морж, дай денег. — На что тебе? — На ксеру. — У меня нет. Может, у Вавилы есть? — А! — сказала Вика. — У Дидиса займу. — Докатились, — со стоном проговорил Сигизмунд, — занимаем деньги у раба-фенечника, чтобы отксерить в Публичке готскую Библию… Сказал бы мне кто год назад, что такой херней заниматься стану… Тут на Сигизмунда обиделись одновременно и Вика, и боец Федор. Федор безаппелляционно высказался: — Кому Церковь не мать, тому Бог не отец. — Чего? — возмутилась Аська. — Какая Церковь? — Наша, православная, — отрезал Федор. — А вот скажи мне, Феденька, — ядовито-сладенько завела Аська, — а вот придет сейчас на землю Иисусенька… — Это никому не известно, когда Он придет, — сумрачно заявил Федор. — Ну неизвестно, неизвестно. А предположим. Вот пришел. В первый раз когда пришел — к кому Он заявился? — Ну… к рыбакам. — Вот! — восторжествовала Аська. — А сейчас к кому? К «новым русским»? К попам твоим толстомордым? В Госдуму? В Конгресс американский? Куда? Федор, явно не зная, что отвечать, насупился. — Не моего ума это дело. — Не твоего, не твоего… А ты порассуждай. Тогда — к рыбакам. К мытарям там разным… — Иисус Христос в налоговой инспекции! — хмыкнул Сигизмунд. — Иисус Христос, Федечка, — убежденно сказала Аська, — придет к нам, в тусовку. К хипью Он придет. Потому как больше Ему прийти не к кому. — А простые люди? Рабочие? — не сдавался Федор. — Да? А они Ему дверь откроют? Им же телевидение все объяснило: бойтесь посторонних, двери не открывайте. Вот скажи мне, Феденька: где человека впустят, накормят, ни о чем не спросят, впишут? Где с человеком РАЗГОВАРИВАТЬ будут? И не сериалы говенные смотреть, а РАЗГОВАРИВАТЬ, понимаешь? Где его выслушают, поймут? Полюбят, в конце концов? Молчишь? Попы твои его полюбят? — Отец Никодим — да, он полюбит, — твердо сказал Федор. — А меня он полюбит, твой отец Никодим? — вызывающе спросила Аська. Федор промолчал. * * * Анастасия маялась безыдейностью. Хотела мини-спектакль делать. Сама. «Бомбоубежище» предоставляло Аське ночные часы для репетиций. Но для начала требовался материал. Сигизмунд, мало знакомый со спецификой театрального искусства, наивно полагал, что уж чего-чего, а всяких там пьес — до хрена. — Пьес, может быть, и до хрена, а вот играть нечего, — вздыхала Аська. — Материал бы… качественный… Сидели у Аськи на кухне под слепыми взглядами сонмища свирепых богов и божков. — Рассказ сойдет? — спросила Вика. Суховато так спросила. Видно было, что вдруг занервничала. — Тот твой, про блокадную бабу и про дьявола? — спросила Аська. — Нет, не подойдет. Заумно. Как это сыграешь-то? Вика молча поднялась и ушла из кухни. Аська крикнула ей вслед: — Виктория! Не злись! — Налейте мне там чаю! — отозвалась из комнаты Вика. — Я сейчас. Она действительно вскоре появилась на кухне. Обиду тщательно скрывала. Сказала только: |