Онлайн книга «Последняя игра»
|
– Ну и что? – спросил Андрей у Насти. – Фу ты, – она встала с кресла. – Что-что? Хоть бы поинтересовался, что это за тип. – И что это за тип? Бизнесмен какой-нибудь? Деньжат хотите срубить? – Фу, как ты низко меня держишь, А… – Она осеклась под острыми иглами, которые, кажется, вылетели из его глаз. – Никакой не бизнесмен. Офицер транспортной милиции, капитан Басько Анатолий Егорович. Московский вокзал. – Хм. Хм-хм… А еще что у вас там? – спросил Андрей, заметив, что Настя не выключила видео, а нажала на паузу. – Хочешь смотреть все или списком предъявить? – Можно списком. Я в ваши способности верю, – последняя фраза была адресована Нине, которая в ответ только равнодушно пожала плечами. Настя протянула Андрею листок бумаги, вложенный в коробку видеокассеты. – Так-так-так, – он пробежал глазами по столбику строчек. – Вы что же, решили весь Московский без ментов оставить, что ли? – Зачем? Я же говорила, это тебе от меня подарок. – Да? Спасибо. Андрей аккуратно сложил листок, сунул его в карман. – Подарок-то подарком, да я, как говорил товарищ Ленин, привык искать во всем экономический интерес. Вам-то, – он посмотрел на Нину, – какой интерес с этого всего? – Как это – какой? Настька вам не сказала разве? – Нет. – А… – снова чуть не прокололась Настя. – В общем, я хочу, чтобы с вокзала ушли блатные. – Ух ты, ни много ни мало, – усмехнулся Андрей. – И только-то? – Нет. – Что же еще? – И отморозки. Их там держит такой Прохор. Они курируют всю детскую проституцию… – Да знаю, знаю. И как же ты?.. – А так же. Я хочу сама этим делом заниматься. – В каком смысле? – брови Андрея взлетели к самой границе коротких волос. – В таком. Надо жизнь в стране налаживать, ты же сам говорил. Говорил? – Ну допустим. – Прохор девчонкам дает десять процентов. И их еще дерет вся его кодла. А девочки ведь тоже люди, да? Нина полезла в пачку «Мальборо» и вытащила новую сигарету. – Слушай, кончай курить, – резко сказал Андрей и строго, как он умел, посмотрел на девочку. – Слушаюсь, – лениво откликнулась Нина и бросила сигарету на стол. – Ну так. То есть ты хочешь вместо Прохора там встать? А с ним, ты думаешь, менты будут разбираться? – А ты думаешь, нет? После этих кинофильмов? – Думаю, да. Только вы врагов себе наживете таких, что не дай Бог. – Не боись. Им все равно. Я им больше платить буду. Это, – Настя кивнула на телевизор, – это прецедент. Мы создали прецедент, чтобы не на пустое место приходить, – давайте, мол, работников менять. Они в жизни на это не пойдут. У нас же народ инертный. Как есть, так пусть и будет до скончания века. А с этими сюжетами им придется почесать репу-то. – Да уж. Придется. Тебе годков-то сколько, милая? – спросил он у Нины. – В этом году пятнадцать будет. – Сильно. То есть они все под статьей. «Пушнина» называется. В зонах ох как не любят. Да и до зоны такие не доезжают в нормальном виде. Уже кукарекают по дороге… Да, девчата, сильно вы потрудились. А как ты их так, сколько там… Девять человек?.. Как ты их всех в койку-то затащила? – Дурацкое дело не хитрое, – ответила Нина. – Да и Настя мне таблеточек дала, я им скормила потихоньку… Только потом трахаются как звери, сухостой у них начинается от этих таблеток, что ли?.. Просто стерли мне все чуть не до крови… – Ладно, Нинка, отдыхай теперь. Доктору хочешь тебя покажу? – Да нахер мне твой доктор, у меня все в порядке. Просто затрахалась. Ну я чего тут сижу-то? А, Настя? – Сейчас. – Настя кивнула и вышла в коридор. Она вернулась через минуту с белым обыкновенным почтовым конвертом в руках. – Держи, – она протянула конверт Нине. – Здесь все. Остаток. – Можно не считать? – Можно. Хочешь, считай. Только мы с тобой, я думаю, еще поработаем? – А куда мне деваться? – так же равнодушно спросила Нина. – Меня моя работа устраивает. Если все будет, как ты говорила, то вообще класс. – Ладно. Я тебя найду. Пока. – Сколько ты ей дала? – спросил Андрей, когда Нина ушла. – Две штуки. В общей сложности. Частями. Сейчас – последние пятьсот. – Две штуки баксов для такой девчонки – большие деньги. Очень большие. Не боишься, что ее свои же грохнут? – Не боюсь. Она умная. Хоть и маленькая, а умная. Жизнь научила. Мамаша у нее водкой торгует там же, на Московском, отец погиб недавно. С крыши упал пьяный. Он там же промышлял, под нищего косил и дочь свою контролировал. – Так ее что, родители на панель отправили? – Ну да… – Во блядь, – выругался Андрей. – Животные… – А я что говорю? Ее оттуда вытаскивать насильно бессмысленно. Привыкла. Нормально, говорит. Нравится даже. Только денег мало. А деньги ей могут помочь. Сейчас-то она приоделась, на человека стала похожа, а раньше вообще смотреть страшно было. – А как ты с ней познакомилась-то? – Как-как? Подумала, что надо это местечко прибрать к рукам, пошла и познакомилась. Спросила: «Хочешь заработать?» «Хочу», – говорит. Вот и сговорились. Сначала боялась она, в отказ пошла, а потом, когда я до двух штук догнала, согласилась. Правильно говорят, каждый человек свою цену имеет. – Каждый? Настя покраснела. – Извини. Не каждый. Это же я не о нас с тобой. – Я надеюсь. – Ну вот. Квартиру сняла на месяц, подвернулась удачно, там, на Пушкинской, там же расселяют дома… За копейки сняла. Две камеры смонтировали. Она, когда в квартиру входила, на кнопочку нажимала, они и запускались. Там за окнами стройка, все гремит, жужжит, как камеры работают, не слышно… – А таблетки? Что за таблетки? – Да типа возбудителя какого-то. Девчонка знакомая из секс-шопа дала. – Да-а… Ну ладно. Я с этими ментами разберусь. Кассета одна у тебя? – Как же одна? Три копии смонтированных и оригиналы. – Молодец. Давай кассетку мне… Да, и вот еще что. Не хотелось бы, чтобы посторонние люди, особенно эти дети твои, вокзальные, нас с тобой вместе видели. Не надо лишних разговоров. – Какой ты трогательный, Андрюша… Так за меня беспокоишься… Андрей действительно беспокоился за своего «ребенка», как он называл про себя Настю. Она развернула такую бурную деятельность, что он лишь удивлялся, откуда у этой семнадцатилетней девочки такая энергия. Ведь она перепахивает весь город и дает ему, да и себе, конечно, все новые и новые источники дохода. |