Книга 2012. Формула выживания, страница 55 – Антон Медведев

Марвина успокоили эти привычные зрелища. Все казалось таким же, как всегда. И потому охотно и благосклонно Марвин принял свой мир за чистую монету, женился на Марше Бэкер и жил с нею долго и счастливо». Здорово, верно? — Антон закончил читать и с любопытством посмотрел на меня.

— Да, — согласился я. — Это интересно. То есть ты хочешь сказать, что какие-то изменения мы можем воспринять как нечто вполне нормальное, потому что изменится наша память?

— Именно, — согласился Антон. — Я не говорю, что все дойдет до той степени, что описал Шекли, — он все намеренно утрирует. Но мы действительно можем не замечать каких-то вещей, воспринимать их как нечто само собой разумеющееся.

— При этом еще неясно, хорошо это или плохо, — вставил Калина. — Потому что если однажды подобные изменения начнут происходить в массовом порядке, то неизвестно еще, что лучше — видеть, осознавать изменения и на этой почве съехать с катушек или не замечать наступающего хаоса, воспринимать мир обыденным и нормальным и тем сохранить свое душевное спокойствие.

— Фишка в том, что проще всего будет выжить тем, кто сможет принять новый мир таким, каков он есть, — добавил Антон. — Если сейчас весь тот сюр, который ты сам уже видел в зонах, существует только там, то вскоре он выйдет за пределы зон. Все это будет происходить прямо здесь, в городах, на знакомых нам с детства улицах, в наших домах и квартирах. И спрятаться от этого будет просто негде.

— Я так и не понял, что именно будет — природная катастрофа или соединение разных реальностей? — спросил я, глядя на Антона.

— Что будет реально, не может пока сказать никто, — ответил Черный. — И любые прогнозы — это только прогнозы, какими бы точными они ни казались.

— Я вижу несколько вариантов, — сказала молчавшая все это время Маша. — В одном из них этот дом сгорает. В другом здесь идет стрельба, но нас здесь нет — за дом бьются две какие-то банды. В третьем дом просто разграблен, в нем выбиты стекла. И так далее. При этом я не вижу ни одной реальности, в которой этот дом сохранился бы. Вот эта картина, — она не глядя указала на стену, — будет пробита выстрелом из охотничьего ружья.

— Ты видишь ее? — тихо спросил я, пораженный словами девушки. — Эту картину?

— Это сложно назвать видением, — ответила девушка. — Я просто знаю, что она там висит.

— А если я ее завтра продам? — спросил Черный. — Или просто сожгу — сейчас, в камине?

— Я и говорю о том, что вариантов много, — не стала спорить Маша. — Но одно остается неизменным: этому дому предстоит пережить тяжелые времена. Уж извини. — Она виновато улыбнулась.

— А что будет вообще со страной? — поинтересовался я. — Какие ты видишь варианты?

— Вижу хаос, разруху. Людей пытаются куда-то эвакуировать, в городах хозяйничают банды. Ночью видно зарево пожаров. Топливо на вес золота, из-за канистры бензина могут убить. Да и просто так могут убить, жизнь человека ничего не стоит. Нет милиции, армия занята охраной стратегических объектов, да и та постепенно разбегается. В других реальностях все почти то же самое.

— Но есть хоть одна более-менее хорошая реальность? — снова спросил я.

— Есть, — кивнула девушка. — Но я не хочу о ней говорить.

— Почему?

— Есть такая примета: если расскажешь о чем-то хорошем, то оно, скорее всего, не сбудется. Поэтому я не хочу говорить об этой ветке реальности. Может быть, тогда все пойдет именно по этому сценарию.

— Но он действительно хороший?

— Скорее, это меньшее из зол, — уклончиво ответила Маша.

— Видишь, как все сложно? — Антон задумчиво смотрел на меня. — Мы знаем, что будет какой-то катаклизм, знаем те или иные сценарии его развития — какие-то похуже, какие-то получше. Но что будет на самом деле, нам неизвестно. Но уже сейчас мы видим признаки надвигающихся перемен, их становится все больше и больше.

— Но ты ведь говорил, что можно спрятаться в другом мире?

— Верно, — кивнул Антон. — И мы готовимся к этому — на всякий случай. Уже сейчас мы готовим какие-то схроны с провизией, топливом, оружием. Со всем тем, что нам может понадобиться через несколько лет. Потому что потом, когда начнутся катаклизмы, всего этого будет просто не достать.

— Да, это понятно, — согласился я. Немного помолчав, спросил: — Можешь еще что-нибудь рассказать о признаках перемен?

— Могу, — согласился Антон. — Проф говорил, что в тех отражениях, в которых он побывал, многие хорошо знакомые ему фильмы имели другую концовку, другие варианты эпизодов. Когда реальности начнут смыкаться, мы будем видеть и подобные нестыковки. То есть ты видишь фильм, который знаешь с детства, и вдруг с удивлением понимаешь, что в нем что-то изменилось. Ты был готов дать руку на отсечение, что такой-то эпизод был таким-то. Но вот ты смотришь фильм, а там все иначе. Иные костюмы, иные слова, иные детали. Иные действия. Разум нуждается в объяснении таких вещей, поэтому ты списываешь все на несовершенство памяти. Хотя память на самом деле здесь ни при чем — просто фильм реально изменился вследствие соединения веток реальностей. Именно так это и происходит — буднично, незаметно. Просто что-то вдруг меняется, становится другим. Если вместе с этим изменением изменилось и твое сознание, ты можешь вообще не заметить перемены — твоя память будет подкорректирована. Так бывает в том случае, если в той параллельной ветке реальности существовало твое другое «я», другая частичка тебя. Объединение проходит незаметно, при этом память не суммируется, а замещается. То есть в твоей новой памяти какие-то ее элементы будут от одного твоего «я», какие-то от другого. Но в целом все равно будет одна память, ты даже не заметишь того, что что-то изменилось. И есть другой вариант — когда в той, другой реальности тебя вообще не существовало. Тогда реальность меняется, а объединения памяти, сознания не происходит. В итоге ты можешь заметить какие-то изменения. Опять же все тонкости этого механизма нам пока не ясны, я описываю лишь самые общие принципы. То, как я понимаю все это на данный момент, и не факт, что мое понимание истинное.

— Ты говорил, что Проф объединил в себе несколько своих «я». Речь шла именно о таком объединении?

— Нет, — покачал головой Черный. — В случае с Профом объединялись его «я», разбросанные не только по отражениям, но и по иным временным пакетам. А это совершенно другая ситуация: если при объединении отражений наши «я» замещаются, комбинируются, то в его случае они именно суммировались. То есть в его сознании был опыт нескольких прожитых жизней.

— Все-таки это достаточно сложно понять… — покачал головой я. Потом улыбнулся: — Я уверен, что, если бы ты рассказал все это психиатру, тебя бы уж точно не отпустили.

— Наверное, — тоже усмехнулся Черный. — Но именно поэтому я к ним и не хожу.

Несколько секунд было тихо. Потом слово снова взяла Маша.

— Вы слышали о хранилище семян на Шпицбергене? — спросила она.