Книга Ключи от Рая. Часть 2, страница 69 – Антон Медведев

— А вот и герой, — сказала Серафима, увидев меня. — Садись рядом.- Доброго дня. — Она с улыб­кой взглянула на Алину и Альвароса.

— Доброго дня, — кивнул ей Альварос. — Рад тебя видеть, Виго. — Альварос обменялся с колду­ном рукопожатием. — Какими судьбами?

— А вот по его душу, — усмехнулся Виго и взглянул на меня.

Я не выдержал сияния его глаз и отвел взгляд.

— Что, натворил что-нибудь? — осведомился Альварос.

— Да нет, — пожал плечами Виго. — Он как раз все сделал правильно. Только вот на нас злит­ся. Взгляни на него. — Виго усмехнулся.

Я нахмурился. Они еще и смеются...

—Давай, герой, выкладывай, — с улыбкой ска­зала Серафима, подвинувшись поближе ко мне.—- Не томи душу.

— Вы не должны были так со мной поступать, — сказал я. — Это было нечестно.

— О чем он, Виго? — Альварос непонимающе взглянул на колдуна.

— Наверное, об амулете, — ответил колдун и взглянул на меня. — Я прав?

— Да, я говорю об амулете и не только о нем. Вы подставили меня Корригану. Вы воспользова­лись вшой, чтобы свести с ним счеты.

— Ты не прав, Кирилл, — сказал Виго. — То, что произошло, должно было случиться, не в на­ших силах изменить это. Все, что я делал, — это следовал воле Богов.

— Воле Богов? — я невольно усмехнулся. — Как-то я перестаю в это верить. Помнится, и Кор­риган что-то говорил насчет истины, которую знае­те только вы с ним. Выходит, вы меня и там в чем- то обманули.

— Корриган очень умен, — медленно произ­нес Виго. — Даже проигрывая, он сделал все, что­бы отомстить нам. И об истине он говорил только для того, чтобы поссорить нас. Похоже, ему это удалось.

— Бог с ней, с истиной, — отмахнулся я. — Но зачем было играть со мной в эти игры, зачем было подсовывать мне амулет? Почему нельзя было про­сто мне все рассказать?

— Амулет лишил Корригана силы, — ответила Серафима. — Он должен был взять его сам, и он попался на нашу уловку. Если бы ты обо всем знал, ты не смог бы действовать так эффективно.

— Может быть, — хмуро сказал я. — Но я не люблю, когда меня держат за дурака.

Я подумал о том, что мне стоит вообще уйти от­сюда. Хотя бы в Канкар.

— Ты куда-то собрался, герой? — с улыбкой спросила Серафима.

— Да, — ответил я. — Подальше отсюда.

— Если хочешь, я отведу тебя домой.

— И не забудь потом закрыть Дверь, — сказал Виго. — Она больше не нужна.

Я медленно взглянул на Серафиму.

— Домой?

— Домой, герой, домой. Могу отправить тебя туда прямо сейчас, но в таком виде и с этой желе­зякой в руках тебя могут неправильно понять.— Она снова улыбнулась. — Поэтому лучше тебе вернуться через Дверь. А завтра и профессора от­правим.— Серафима взглянула на побледневшего старика. — Как, профессор, вы не против?

— Я — против? — Глаза профессора наполни­лись слезами. — Да это все, о чем я мечтаю. Если бы вы знали, сколько я думал об этом там, в тюрь­ме... — Профессор всхлипнул.

— Ну-ну, профессор, выше голову, — подбод­рила его Серафима.

Альварос хмуро взглянул на Виго.

— Выходит, вы могли отправить его домой в любое время?

— Могли, — согласился Виго. — Но у каждого человека своя судьба, и мы не вправе ее менять.

Кирилл сделал то, что должен был сделать. Теперь он может вернуться домой.

Кот выгнул спину, сладко потянулся.

— Да, Кир, — сказал он, жмуря глаза. — Они правы, ты можешь вернуться. Но мы еще встретим­ся. Настанет день, когда кто-нибудь из нас придет к тебе. Может быть, мы придем все вместе.

— Выходит, вы и с этим меня обманули, — тихо произнес я. — Сказав, что я не смогу вернуться. Корриган был прав, я для вас всего лишь глупый гасклит.

Виго вздохнул.

— Пойми, Кир, — сказал он, — мы делали толь­ко то, что должны были сделать. Мне не в чем себя упрекнуть.

Они меня явно не понимали. Я повернулся к Серафиме.

— И ты тоже играла? Тоже делала только то, что должна была делать?

Серафима взглянула на меня и мягко улыбну­лась.

— Да, герой... — Она нагнулась к моему уху — так, чтобы никто ее не услышал. — Но при этом я предпочитаю совмещать полезное с приятным...

Ее глаза блеснули, я невольно вздохнул. Выхо­дит, меня все обманули.

— Не будь букой, Кир. — Серафима легонь­ко толкнула меня в бок, я с опозданием вспомнил, что она умеет читать мысли. — Смотри на вещи проще.

— Кир, не сердись на них, — сказала Алина.— Если они и обидели тебя чем-то, то не со зла. Про­сто так получилось.

— Может быть, — ответил я. — Но это ничего не меняет. Дружба не может строиться на лжи и обмане. Когда я могу вернуться домой?

— Мы можем пойти прямо сейчас, — пожала плечами Серафима.

— Правильно, — поддержал ее молчавший все это время Чуй.—И у нас снова все будет спокойно. А то из-за этого гасклита одни неприятности. Чуй чуть не погиб сегодня, и все благодаря ему.

— Чуй... — с упреком взглянул на фаркаха Альварос.

— Что — Чуй? — отозвался тот. — Жили себе спокойно, никого не трогали. А как он появился, так все и началось. От гасклитов лучше держать­ся подальше.

— Тебе напомнить о том, как он здесь появил­ся? — строго спросил Альварос.

— Ну появился — и что? Только Чуй все равно не виноват. Сами же говорите, что это ваши Боги. С них и спрашивайте. — Чуй усмехнулся и бросил в ручей очередной камешек.

Я поднялся с земли, взял свой меч, взглянул на него. Оставить здесь? Но это память о друге...

— Я могу взять его с собой?

— Почему нет? — пожала плечами Серафи­ма.— Бери, что хочешь. Вон, можешь Чуй взять.— Она посмотрела на фаркаха и засмеялась.

Чуй недовольно взглянул на нее, но ничего не ответил.

— Мы с Алиной проводим тебя, — предложил Альварос.

— Не надо. Как-нибудь дойду и сам.

— Как хочешь. — Альварос нахмурился и ото­шел в сторону.

— Пошли, герой. — Серафима встала, с усмеш­кой взглянула на меня и медленно пошла к тро­пинке.

— Прощайте... — окинув взглядом собравших­ся, я повернулся и пошел за Серафимой, спиной чувствуя обращенные на меня взгляды.

За всю дорогу мы не произнесли ни слова. Не скрою, у меня было довольно тягостное впечатле-

ниє от произошедшего. Ну как, как они могли так со мной поступить? Ведь все знали — и играли со мной, как с безмозглой марионеткой. Ну неужели я настолько глуп, неужели я настолько ненадежен, что мне нельзя было ничего рассказать? Ведь чело­век я, и со мной надо как-то по-человечески.