Книга Орден Люцифера, страница 89 – Антон Медведев

— Отпущу, — согласился Виктор. — Но поз­же. И не спорь! — он повысил голос. — Ты больна, хотя не сознаешь этого. Твое сознание замусорено глупостями. Я помогу тебе избавиться от них. Ты уже прикоснулась к истине, прикоснулась к силе. Вот увидишь — однажды ты сама поблагодаришь меня за то, что я помог тебе вылечиться-

Наступил февраль. Способности Ольги контро­лировать свои сны заметно возросли: правда, ей до сих пор так и не удалось отыскать Илью. Зато Виктор присутствовал в ее сновидениях очень ча­сто. В одном из них, после чудесного путешествия по развалинам древнего замка, Виктор поднял ее в воздух, закружился вместе с ней. Потом аккуратно притянул к себе, обнял. Могла ли Ольга его оттол­кнуть? Да. Но ведь это был только сон...

Он прижал ее к себе, в какой-то момент она с ужасом и восторгом поняла, что их тела сливают­ся воедино. Сознание затопила волна наслаждения, девушка почувствовала, как дрожит в экстазе их общее с Виктором тело. Потом все кончилось — они снова отодвинулись друг от друга, Ольга тут же проснулась. Но память о том, что произошло, осталась.

С этого дня она перестала бояться Виктора. Даже удивлялась тому, что он казался ей таким страшным. Да, очень необычный человек. Порой жестокий. Но это — его достоинства. Мир полон ничтожеств. А таких, как Виктор, — единицы. Мо­жет быть, он такой один.

А семнадцатого февраля произошло то, чего она так долго ждала: ей наконец-то удалось отыскать во сне Илью. Она встретила его в каком-то мага­зине. Обрадовалась, заговорила с ним. И встретила удивительную холодность с его стороны.

— Прости, я больше не играю в эти игры, — от­ветил Илья. — Меня на четыре года отправили в колонию-поселение, там я встретил одну девушку.

Полюбил ее, у нас скоро будет ребенок. Я не хочу возвращаться к прошлому...

Это был удар. Или не был? Удивительно, но Ольга не могла разобраться в своих чувствах. Вро­де бы должна страдать, переживать. А внутри пу­стота. Даже не пустота — радость. Словно сбросила камень с души. Не она его предала — он ее. Увы, он всегда был слабаком. Виктор пытался сделать из него человека — не получилось. И не могло по­лучиться.

Конечно, ей хотелось понять, насколько реаль­на была эта встреча. Неудивительно, что она поде­лилась всем этим с Виктором.

— Ну, а ты-то как считаешь? — спросил он, с интересом глядя на девушку.

— Не знаю, — пожала плечами та. — Он был как настоящий.

— Когда-нибудь я научу тебя отличать насто­ящих людей от иллюзий, — пообещал Виктор. — А пока тебе придется доверять своим чувствам. Просто спроси себя: это был он?

— Он, — ответила Ольга.

— Значит, так тому и быть, — согласился Ма­стер. — Кстати, у меня для тебя подарок... — Он протянул ей небольшую шкатулку.

— Что это?

— Открой.

Ольга ожидала увидеть что-то драгоценное: ко­лье или цепочку с дорогим кулоном. И была слег­ка разочарована, когда обнаружила в шкатулке потемневший от времени ажурный серебряный гребень.

— Не смотри на его вид, — произнес Виктор, заметив ее разочарование. — Золото, драгоценно­сти — ничто, пыль. А этот гребень — предмет силы. В свое время он принадлежал знаменитой ведьме. Ты — ее наследница. Этот гребень сделает тебя сильнее. Носи его, никогда не снимая. Может быть, когда-нибудь я подарю тебе и такое кольцо, — он взглянул на свой перстень. — Если у тебя возник­нет желание вступить в наш орден.

— Ты прямо змей-искуситель, — засмеялась Ольга.

— Самую малость, — губы Виктора тронула улыбка. — Ведь выбор все равно за тобой, я ни к чему тебя не принуждаю. Мне хочется, чтобы ты все осознала сама. Чтобы сама поняла всю прелесть открывающихся тебе возможностей. Ну подумай: что бы тебя ждало там, у светлых? Даже пройди ты весь путь, ты все равно останешься рабой Бога. Все время будешь от кого-то зависеть, кому-то подчи­няться. Они называют это смирением, но чем явля­ется смирение на деле? Величайшей ложью! Спо­собом держать людей в узде, принуждать их к бес­прекословному подчинению. У нас все проще: тот, кто умнее, сильнее, амбициознее, по праву стоит выше остальных. И если кто-то попытается мною помыкать, я просто сверну ему шею.

— В самом деле? — В голосе Ольги звучало недоверие. — Илья говорил мне, что ваш орден — только ветвь, дочернее отделение. Центральная контора вашего ордена находится где-то в Лондо­не, и у тебя есть руководитель более высокого ран­га. Разве не так?

— Де-юре это так, — согласился Виктор. — Де- факто же я уже давно никому не подчиняюсь. И на­ше российское отделение ордена — самое силь­ное в мире. Уверяю тебя: недалек тот час, когда я подомну под себя и Лондон, и Вашингтон. Просто потому, что они слабее. А в нашем мире все осно­вано на силе.

— Да, может быть... — согласилась Ольга, не же­лая спорить. — Я не пойму другого: зачем все это нужно? Все эти ордена, служение Сатане...

— Зачем это нужно? — переспросил Виктор. — Свобода, Оля! Безграничная свобода. Если свет­лые накладывают на себя массу всяких ограниче­ний, то я позволяю себе все, что хочу. Могу убить, могу помиловать. Могу взять человека из низов и привести его к вершинам власти. А могу, наобо­рот, превратить в ничто любого из сильных мира сего. Это власть, Оля, — абсолютная, безгранич­ная. Пусть этот мир благодарит меня за то, что у меня не так много амбиций. Я живу для себя, для тех, кто мне верен. На остальной мир мне глубоко наплевать. Просто подумай: у меня впереди веч­ность. У них — смерть. Мне с ними не по пути, я не хочу заниматься их глупостями. Если ты пойдешь со мной, — он вгляделся в ее глаза, — то тоже об­ретешь вечность.

— А Сатана? — Ольга поспешила задать новый вопрос. — Ты же говоришь, что никому не подчи­няешься, — но как насчет Сатаны?

— Ты задаешь те же вопросы, что когда-то за­давал Илья, — усмехнулся Виктор. — И я отвечу так же, как ему: Сатана не заставляет петь ему ди­фирамбы. Не требует поклонения, молитв и проче­го лизоблюдства. Да, ему нужна покорность. Но эта покорность ограничивается тем, что ты признаешь над собой власть Сатаны. За все время, что я ру­ковожу орденом, он ни разу не вмешивался в мои дела. Сатана дает свободу, Оля. А Бог принуждает к покорности. Откровенно говоря, когда я вижу, как на Рождество или Пасху по центральному телеви­дению транслируют всю эту христианскую муть, мне становится тошно. Я не понимаю этих людей: смотрю на то, как они славословят Бога, и удивля­юсь — как можно было довести себя до такого жал­кого состояния? Рабы, Оля, самые настоящие рабы. Да они и сами это признают. Так и говорят: «раб Бо­жий»... — Виктор презрительно усмехнулся. — По­этому мой тебе совет: забудь об этих слабаках и иди со мной. У тебя будет все, что ты захочешь. Будет вечная жизнь в прямом смысле слова — я научу