Онлайн книга «Повелители времени. Лето длиною в ночь»
|
Стоит, смотрит. Не красавица, глаза разного цвета, и один косит немного. Зато лицо — доброе. И того, наивное слегка… Вытерла слёзы, улыбнулась. — Привет, — сказал он ещё раз, яростно расчёсывая покрасневшие щиколотки. И — представился. По всем правилам этикета, ага. А девка — ни гу-гу, только мокрыми слипшимися ресницами хлопает. — Тебя как звать-то? Молчит. Застенчивая какая. Или… Немая, что ли? Мычит чего-то, испуганно пальцем ему куда-то за спину тычет. Обернулся. Гуси??? — За мной! — скомандовал Глеб, ухватил девчонку за руку, и — припустили со всех ног. Вниз, к речке побежали. Не в крапиву же обратно лезть. Никакие гуси, ясно дело, такого спринтерского рывка не выдержали бы. А, может, и вообще догонять не собирались, кто их разберёт… Но уж лучше, как говорится — от греха подальше! Рублёв ведь с нравами сельской живности знаком не слишком. На своём Ямале он даже обыкновенных куриц только в супе и видел… * * * …Стянув с себя треники и футболку, он стоял на песчаном берегу, расставив ноги, уверенно расправив плечи, уперев кулаки в бледные бока. Это нынешним летом был ого-го какой загорелый, Тоня всё повторяла — «ты у меня чернющий прямо», а к октябрю — сошёл загар, как и не было… Коренастый, немного косолапый — для какого-нибудь балета может и плохо, а для футбола — очень даже хорошо. И для плавания — годится. Вот мы сейчас и поплаваем! Красота! Ещё бы знать, как эта речка называется… Глеб деловито щёлкнул широкой красной резинкой трикотажных плавок с самолётами-истребителями, и тут же покраснел, поймав восхищённый девчонкин взгляд. Вот деревня! На плавки уставилась. Трусов с самолётами не видала, что ли! Он смутился, отвернулся, торопливо зашлёпал ногами по воде, забежав по колено, развернулся, раскинул руки, и с размаху плюхнулся на спину, подняв целый фонтан прохладных желтоватых брызг. Она тоже зашла в воду. Какой там купальник! Сарафан, или что там у неё — стянула, и прям в длинной рубашонке в речку полезла. Потом они брызгались. Сначала Глеб брызнул — легонько, издалека. Попал. Она даже не закрылась рукой, только заморгала испуганно. Он улыбнулся, наддал ещё. Через секунду они уже молотили ладонями по воде, щурясь и захлёбываясь от смеха. Наконец, нахохотавшись, и досыта нахлебавшись тёплой, чуть тинистой воды, Глеб первым запросил пощады. — Ну всё, всё. Хватит! Ну, хорош уже! — он задрал кверху ладони, показывая, что сдаётся. — Погоди, на тот берег сплаваю! Он перевёл дух, и с серьёзным выражением лица бросился в воду. Поднырнул, поплыл под водой — долго-долго. Вынырнул на самой глубине, пошёл к противоположному берегу короткими, энергичными саженками. Но скоро устал, до того берега плыть передумал, и, перевернувшись на спину, отдался медленному плавному движению реки. Лениво пошевеливая ногами, подгребал только слегка, и глядя прямо вверх, в неяркую прозрачную синь тёплого летнего неба, вдыхал тинистый запах речной воды… А всё-таки хорошо, что лето… Наконец, фыркая и отплёвываясь, он выбрался на берег. Трусцой припустил обратно, к тому месту, где осталась на берегу девчонка, и где валялись его треники и футболка. По дороге скис немного: возвращаться оказалось нудно и долго. Девчонку он заметил ещё издали — на неё и ориентировался — зашла в воду и стоит неподвижно, столбиком. Как суслик, честное слово. Подошёл поближе. Она всё так же стояла по колено воде, замерев и напряжённо всматривалась вдаль, сжав голову ладонями. Нелепо и как-то горестно торчали в стороны острые локти. Глеб окликнул девчонку издали. Она не обернулась. Фу-ты! Она ж не слышит! Глеб подошёл к ней сзади, осторожно дотронулся до худого плеча. Девочка вздрогнула, повернула к нему заплаканное лицо. Разулыбалась, радостно всхлипывая, размазала по мокрым щекам слёзы. — Ты чего ревёшь-то, глупая? — не понял Глеб. Мыча и как-то мучительно кривя лицо, она стала энергично размахивать руками в сторону реки. Рублёв смотрел то на эту пантомиму, то на реку, силясь уразуметь, в чём же дело. — Решила, что я утонул, что ли? — догадался он наконец. — Да ты чего? Я плаваю отлично!!! Я ж нахимовец! Мне — в море служить. — Девчонка смотрела на него, преданно улыбаясь, но явно не понимала, о чём он толкует. — Не понимаешь? Эх… Ну как с тобой такой разговаривать-то! — Поди и не знаешь, что такое море! Ну хоть по телеку-то видела? Или нет? Глеб даже засомневался, видела ли она телек вообще, уж больно вид у неё был отсталый. Нет, не то чтобы глуповатый, а… Ну, словом, несовременный был вид. — Море, знаешь, это… Это прорва воды, не то что в реке. И другого берега не видать. И солёная в нём вода, прям солонущая. Я тоже один раз только на юг, на море-то ездил. А в Петербурге — ну там тоже море, конечно, да только… А, да что я тебе рассказываю, всё равно не понимаешь! Или понимаешь? Про Петербург-то слышала, нет? Девчонка смотрела на него, не мигая. Не похоже было, что она сильна в географии. А может просто от того, что не слышит… — А про Москву? Девчонка закивала. О, стало быть, что-то всё же слышит. Или того, по губам понимает. А может так… разговор поддержать мычит… — Ну а Петербург знаешь? Город такой на Неве. А? Мне туда вроде нужно… Девчонка морщила лицо, всем своим видом выражая глухое недоумение. — Ну-у, темнота! — добродушно подытожил Глеб. — Ладно хоть про Москву знаешь! — улыбнулся, снисходительно похлопал её по плечу. Куда ж это я попал-то. Эх, жалко немая девка-то, не расспросишь ни о чём. Гадство… Ни телефона, ни денег, ни еды… Он провёл рукой по пустому животу — после купания есть захотелось просто зверски. Огород что-ли какой навестить? — Где бы еды достать? — Он показал девчонке, будто засовывает что-то в рот, а потом усиленно стал делать вид, что жуёт. Тьфу, чуть слюной не захлебнулся… Девчонка сразу поняла. Закивала. Сделалась деловитой. Схватила его за руку, за собой в горку потащила. Глеб думал — в дом к себе пригласит, ну если не в дом, то хотя бы еды ему немного за ворота вынесет. Живёт же она тут где-то… А она привела его не в дом, а прямиком к тому высокому пятиглавому храму. * * * Уж потом он узнал, что этот храм тут много веков стоит. И называется — Владимирский храм Успения Пресвятой Богородицы. И вообще — это не деревня никакая, а город Владимир. Такой просто он в древности был — деревянный. Только храмы кое-где стояли каменные… и ещё эти, ворота Золотые. Они тоже не золотые так-то, ну и не деревянные — каменные… И никакой ограды тогда толком вокруг Владимира не было, и вал земляной разрушен. Рассказали ему местные — потом, конечно, — что сгорела не так давно городская «гряда»: ордынцы сожгли во время последнего набега. |