Книга Настоящая принцесса и Наследство Колдуна, страница 81 – Александра Егорушкина

Маятник заканчивался изогнутым лезвием, отточенным острее всякой косы — оно так и сверкало в воздухе.

Увидел его и Филин, который, шумя крыльями, вылетел на галерею, что опоясывала тронный зал. Он тоже ни разу не бывал в замке, но сразу понял, что задумала Амалия.

Чтобы воссесть на трон, нужно миновать маятник. Обогнуть его или поднырнуть немыслимо, для этого нужно нечеловеческое проворство. А заденет тебя это лезвие — рассечет до кости, если вообще останешься жив. Наверно, Мутабор устроил эту ловушку для тех дерзких смельчаков, кому удастся преодолеть остальные капканы замка.

Но Амалия и не собирается занять трон! Ведь замок все равно ей не подчинится, его мозгом завладела Маргарита.

Амалия задумала совсем другое.

Остановить маятник своим телом, пожертвовать собой и тем искупить свою вину!

Филин забил крыльями, заухал, пытаясь помешать Амалии или хотя бы отвлечь, и тут же ощутил, что воздух превращается в клейкий кисель.

Но маятник мелькал все так же мерно, не замедляя своего зловещего свистящего хода, и все так же бухало сердце Черного замка.

Амалия тоже почувствовала, что движется, как под водой, нет, хуже — в вязкой болотной трясине, которая затягивает с каждым шагом. Замок разгадал ее намерения, учуял врага и озлобленно оборонялся. Она оглянулась. Филин безнадежно завис в воздухе — тронуться с места не получалось, он точно пытался лететь против урагана, и в отчаянии превратился обратно в человека, чтобы сберечь силы.

— Наконец-то я вас нашел! — откуда-то слева, из боковой двери, в тронный зал вбежал старший Конрад — он ринулся было за Амалией, но, едва перешагнув порог, тоже увяз в густом воздухе.

Увиденное он истолковал неверно.

— Новая каверза! Да она решила взойти на трон и забрать замок! — Конрад в ярости загребал воздух руками. — Филин! Остановите ее!

Амалия даже не оглянулась.

— А впрочем… — Конрад вдруг победоносно расхохотался и гулко провозгласил, — я кое-что придумал! На трон взойду я, и тогда замок наш! Филин, вы мне только скажите, как его потом уничтожить — не стесняйтесь, командуйте, что делать, я в полном вашем распоряжении!

— Дурак! — задыхаясь, яростно рявкнул Филин, но слова заглохли в густом воздухе. Конрад его не слышал. Он нацелился просто обогнуть маятник и возомнил, будто замок ему подчинится. Но ведь неизвестно, пощадит ли замок самозванца-дракона или, наоборот, решит, что это самый подходящий хозяин…

Филину показалось, что время вот-вот замрет.

Теперь все трое продвигались к маятнику с разных сторон: Амалия по прямой, Конрад заходил с левого бока, а Филин упорно пытался пройти по галерее справа.

У Конрада с его драконьей выносливостью получалось быстрее остальных, хотя по лбу у него от усилий катился пот.

— Не знаю… какой ценой… мне дастся это свершение, — тяжело дыша, проникновенно говорил на ходу Конрад. — Может быть, я и погибну. Победа нередко… достается дорого. На всякий случай прощайте! — он махнул Филину рукой. — Да, вот еще. Передайте королевскому семейству… мои извинения и… позаботьтесь о моем.

Филин осмотрелся. Должны же здесь быть лестницы с этой треклятой галереи вниз!

Лестницы были. Они шли по спирали, обвивая каждую гигантскую колонну, — сотни и сотни ступенек. Пока спустишься, век пройдет. Амалия и Конрад внизу казались отсюда, с галереи, шахматными фигурками на бескрайней доске.

Не успеть.

Конрад улучил миг и со своей нечеловечьей ловкостью обогнул маятник. Вот он уже на первой ступеньке к трону.

Филин внезапно ощутил, что воздух стал податливее и дышится легче.

— Аль! — грозно крикнул волшебник с галереи. — Стоять!

Амалия подняла голову — и как раз успела увидеть, как Филин перемахивает через перила и бросается вниз.

С высоты многоэтажного дома.

На каменные плиты.

Амалия вскрикнула и закрыла лицо руками.

Огромная птица перелетела зал, случайно задев маятник крылом, и сшибла Амалию с ног.

Острие маятника срезало Филину несколько маховых перьев.

Маятник остановился.

Острое лезвие с отвратительным скрежетом проехалось по полу и оставило на каменных плитах глубокую борозду.

Конрад, который, печатая шаг, восходил по ступенькам к трону, растерянно оглянулся на скрежет.

Монотонный, выматывающий душу свист воздуха и «бумм-бумм» — все это стихло.

Филин превратился в человека и рывком поставил Амалию на ноги. Он даже не заметил пореза на предплечье и клока, вырванного из рукава свитера — там, где маятник задел птичье крыло.

— Аль, ты совсем с ума сошла? — Филин прижал Амалию к себе, чтобы она больше никуда не убежала. Та не сопротивлялась.

А Конрад вдруг охнул и неловко сел на верхнюю ступеньку перед троном. Почему-то ломило грудь. И поясницу. И ноги. Ощущения были совершенно непривычные. «Жив. Но как-то не так, как раньше… Слабею с каждым мигом… — удивленно подумал он. Мысли в голове ворочались с трудом. — Неужели замок чем-то покарал меня за дерзость? И как Филину удалось остановить смертоносный маятник взмахом крыла? Поистине чудо!»

— Я хотела умереть, — прошептала Амалия и вдруг вскинулась как ужаленная.

В тишине что-то натужно скрипнуло. Маятник, косо повисший в воздухе, на глазах порыжел от ржавчины. Борозда, которую он прочертил по камню, превратилась в зигзагообразную трещину. Под потолком тоже затрещало.

— Глаукс, как ты это сделал?

— А разве это я? И сам не заметил — к тебе спешил, — растерянно ответил Филин.

— Что за шум? — Амалия обернулась на трон.

Увидев там ошеломленного Конрада, она дернулась, но волшебник на всякий случай хватку не ослабил. Тогда Амалия пронзительно крикнула самозванцу:

— Слезайте скорее! — и ткнула в потолок.

Конрад задрал голову, охнул и, утратив всякую величественность, скатился с подножия трона, как пойманный с поличным кот — со стола, где лежит мясо.

На мгновение стало темно, точно после ярчайшей вспышки молнии. Затем по всему замку, сотрясая стены, прокатился гром, и странный пляшущий свет озарил тронный зал.

Под потолком, как пойманная в ловушку, заметалась, то стихая, то возобновляясь, сбивчивая, но все еще отчетливая мелодия, которая выскользнула откуда-то из закоулков замка, зловещая и прекрасная музыка — последнее, что оставалось от Притценау, от Мутабора, от Изморина и что умирало вместе с его замком, убежищем доппельгангера, его опустевшим коконом.

Мелодия взвихрилась и оборвалась предсмертным стоном.

Амалия обмякла в руках у Филина, словно тряпичная кукла.

Своды над троном мучительно выгнулись, будто живые, будто судорогой сведенные. Угрожающе хрустнула какая-то балка. Одна из колонн раскололась и упала, другие подрагивали и крошились. Трещина в черных плитах пола сказала «крак» и превратилась в расселину, и оттуда с шипением повалил раскаленный пар.