Книга Сила Трех, страница 49 – Диана Уинн Джонс

По тому, как он это сказал, все поняли, что разговор может наконец к чему-то прийти. Хафни был вполне дружелюбен, но при этом предельно серьезен. Он сказал:

— Великаны, лейлюди и мы совсем разные. И цели у нас совсем разные. Обычно мы предоставляем вам, великанам, ссориться друг с дружкой и иногда извлекаем из этого некоторую выгоду. Так вышло и сейчас: великаны решили затопить Низины как раз тогда, когда нам потребовалось больше места. Понимаете, дело не только в том, что с каждым годом нас становится больше. Лет пятнадцать назад вода залила наши жилища на западе, которые назывались Царские Покои. Вода полилась оттуда, откуда должен был идти воздух, и откачать ее не удалось. Поэтому всем тамошним жителям пришлось переселиться в наши покои. Их было несколько тысяч…

— Минутку, — перебил его Джералд. — Эти Царские Покои — они большие?

— Я там не был, — осторожно ответил Хафни, — но, наверное, огромные.

— А где они находятся? — нетерпеливо спросил Джералд.

— Под какими-то меловыми холмами, — сказал Хафни. — Говорят, потому-то их и залило — мел размыло. Я слышал, что великаны называют это место Даунс.

— Таких мест два. Это где — в Беркшире или в Суссексе? — быстро уточнил Джералд, ужасно разволновавшись. — Так ты говоришь, там много воды?

— Очень-очень много, — недоверчиво произнес Хафни. — Там даже тонули. Только прости, но эти названия ничего мне не говорят.

Раскрасневшись от волнения, Джералд даже досадливо фыркнул. Хафни глянул на него с видом одновременно удовлетворенным и хитрым. Гейр был готов поклясться, что он специально сказал это Джералду, так как хотел вызвать к себе интерес — и вызвал. Хафни был явно очень непрост. Гейру стало любопытно, что за игру он ведет, и тут Хафни поглядел на него.

— А теперь поговорим о лейлюдях, — сказал он.

— К тому, что отхолмцы перебили беженцев, мы отношения не имеем, — заявила Айна.

— Я вообще не об этом говорил, — сказал Хафни.

— В таком случае, Хафни, лучше помолчи, — предостерегла его Халла.

— А вот и не буду! — взвился Хафни, утратив всю свою сухость и превратившись просто в младшего братишку, который спорит со старшей сестрой. Теперь Гейр не сомневался, что Халла — старшая сестра Хафни. — Я им скажу, потому что в долгу перед ними! И только попробуй меня заткнуть! — Он повернулся к Айне, Гейру и Сири. — Понимаете, вредоносные колодцы в Гарлесье — это просто предлог. Мой отец дал обет не оставить на Низинах в живых ни одного лейлюдя. Хотите жить — уходите отсюда. Если останетесь, вас сначала перебьют, а потом уже затопят. Разыщите вашего отца и скажите ему об этом.

Гейр понимал, что Хафни не шутит. Когда он подумал о заложниках в Гарлесье, его охватил ужас.

— Гейр, — сказала Айна, — надо прямо сейчас пойти и найти отца.

— Ничего у вас не выйдет, если… — сказал Джералд и спросил Хафни: — За ними еще охотятся — ну, те, которые были вчера?

Хафни пожал плечами. Гейр начал думать, что доригам, наверное, в целом свойственно пожимать плечами.

— Нет. Мой отец отозвал погоню, — сказал он, к величайшему всеобщему облегчению. — Я же говорил, что великанов мы не трогаем. Отец решил, что великаны все равно вас убьют.

— А кто он такой, твой отец? — спросила Бренда. — Главный дориг, что ли?

Халла горделиво вздернула подбородок:

— Он царь!

— Ну ничего себе! — поразилась Бренда.

— Халла, — отчеканил Хафни. — Зря ты им это сказала.

— А что? — удивилась Халла. — Мы сняли перед ними капюшоны!

— Но тут ни у кого нет капюшонов. — Хафни обвел взглядом стол и снова пожал плечами. — Я-то думал, ты сообразишь, какие из нас получатся замечательные заложники.

— Мне бы такое и в голову не пришло! — возмутился Джералд. — Мы же дали слово вас отпустить!

Гейр был рад, что Джералд решил вести себя с великанским благородством. Ему самому только что пришлось бороться с сильным искушением. Ведь вчера утром дориги окружили троих детей в золотых гривнах — явно для того, чтобы взять их в заложники. А сегодня можно было бы великолепно сравнять счет, взяв в заложники царского сына и отправив сообщить об этом царскую дочь. Надо было бы поступить именно так, подумал Гейр. Халла никому не нужна, а вот Хафни — занятное существо. Гейру хотелось познакомиться с ним поближе. Но этому не бывать. Гейр с сожалением поглядел на двоих доригов. То, что они царские дети, многое объясняет. Это объясняет и надменность Халлы, и странную самоуверенность Хафни. Это объясняет, почему у них такие роскошные гривны. Но это не объясняет, почему Хафни считал, что в долгу перед ними и поэтому обязан их предупредить.

— Прежде чем вы уйдете, — начал Гейр, и начал именно так, чтобы окончательно преодолеть искушение, — прежде чем вы уйдете, скажи, почему ты перед нами в долгу?

Он страшно удивился, когда Хафни залился бледно-розовой дориговской краской, хотя удивился уже меньше, когда тот еще пожал плечами.

— Вообще-то я в долгу перед вашим отцом, — неловко ответил Хафни. — Наверное, он ваш отец, — я это понял по гривнам и еще по тому, что вы все трое на него похожи. Потому-то я и имя твое знаю. Сири его все время говорил, хотя ты, наверное, и не помнишь. Это было в тот день, когда мы затопили Отхолмье. Вы охотились, а я… ну, я влип, и пришлось сбежать из дому.

— Он все время так делает, — усталым голосом старшей сестрицы сказала Халла.

— Ну и что? Я и сам в прошлом году из дома убегал. Мозги-то у всех набекрень съезжают, — сказал Джералд.

— И я тоже, — кивнул Гейр. — А дальше?

— Шел всю ночь напролет, — продолжал Хафни, — а на рассвете поблизости показалась ваша охота, и мне пришлось спрятаться в озерце. Я там сидел, пока воздух не кончился. Ничьих шагов я не чувствовал, так что высунулся из воды. И первое, что я увидел, был ты — ты тащил Сири, и оба вы были вооружены до зубов.

Лицо у Сири стало ослепительно-алым, и Гейр почувствовал, что он и сам такой же.

— Так это был ты, что ли? — проговорил Сири. — Я перепугался до смерти!

Хафни засмеялся.

— Знаю, — сказал он.

Глядя на смеющегося Хафни, Гейр задался вопросом, сможет ли он когда-нибудь понять Мудрость. Доригами и Мудростью управлял Сатурн, и Джералдом, судя по всему, тоже, но при этом Гейр видел, что если уж кто-то подчиняется Меркурию, так это Хафни.

— Я сам перепугался не меньше, — сказал Хафни. — Так перепугался, что ничего не соображал. Просто превратился в оленя. А вы, конечно, изо всех сил постарались меня убить. А от испуга я не нашел ничего лучше, как стать больше. И в результате стал совсем тонкий и не мог двигаться, а вы все не уходили. Тогда я решил превратиться в воина. При этом я, само собой, по-прежнему был совсем тонкий и не мог говорить, — когда растягиваешься, говорить трудно, — так что я просто пошел на вас и молил все Силы, чтобы вы убежали. А вы не убежали. В жизни не встречал никого такого до остервенения храброго. И не успел я придумать, что же делать, как меня окружила вся ваша охота. Я уже решил — все, настал мой последний час, ведь мне постоянно твердили, мол, если лейлюди застают наших поодиночке, то тут же и убивают, к тому же говорить я не мог, а растянулся так сильно, что было больно, в общем, в жизни мне не было так ужасно. И тут ваш отец велит мне уходить. В жизни никому не был так благодарен. Сам не заметил, как оказался обратно в озерце, лежал там и клялся самому себе, что обязательно верну долг.