Книга Скандальная репутация, страница 27 – София Нэш

В одном все Сент-Обины были удивительно схожи: они говорили то, что думали, и терпеть не могли глупцов. Розе хотелось бы, чтобы она могла позволить себе то же самое. Однако дни, когда она могла беседовать с кем-либо, не обдумывая каждое слово, давно уже канули в Лету.

— Вы когда-нибудь были в Лондоне?

— Нет, никогда, леди Мэдлин. — Розамунда понимала, что столь странный ответ требовал разъяснения, но не хотела говорить об этом.

— Пожалуйста, называйте меня просто Мэдлин. И, надеюсь, вы мне тоже разрешите обходиться без лишних формальностей.

— Конечно, если хотите, — тихо ответила Розамунда.

Яхта немного накренилась на левый борт, когда отходила от пристани, и ветер почти сразу надул паруса. Три матроса сворачивали швартовы.

— Вы прекрасно проведете время, когда уедете в Лондон вместе с бабушкой и остальными дамами. Обязательно заставьте брата показать вам достопримечательности, в первую очередь Тауэр. И пусть он сводит вас в театр. Но больше всего мне нравится Воксхолл ночью. Это потрясающе. Вы должны делать все, что положено — есть клубнику, запивая ее шампанским, и танцевать под звездами и фонарями, стоящими между деревьями.

— Я и не думала, что его светлость тоже поедет.

— Обязательно! Люк никогда не живет в сельских поместьях долго. Это возвращает его… В общем, он предпочитает город. Кроме того, Ата нигде не остается надолго без него, — сообщила Мэдлин.

Питер Мэллори, лорд Лэндри, подошел к невесте, обнял ее и закружил по палубе, позабыв о приличиях. Юная леди засмеялась, и ее счастливое лицо заставило Розамунду грустно улыбнуться.

Лорд Лэндри отбросил со лба вспотевшие волосы и снова нахлобучил на голову старую соломенную шляпу.

— Я здесь делаю всю работу. Неужели так будет всегда после свадьбы? Скажи. Я должен знать, что меня ждет!

Мэдлин с напускной скромностью подняла глаза на будущего супруга.

— Думаю, что да. Миссис Берд как раз объясняла мне, как важно для супружеского счастья с самого начала установить основные правила. — Мэдлин покосилась на Розамунду и подмигнула ей. — Первое из них заключается в том, что мужчина обязан трудиться целый день, а дама — прогуливаться вокруг, играя роль нежного цветка, чтобы мужчина чувствовал себя сильным и обязанным ее защищать.

Лорд Лэндри захохотал.

— Насколько я понимаю, твой брат запретил тебе лазать на мачту и помогать матросам ставить паруса. Не волнуйся, дорогая. После свадьбы тебе не придется бездельничать.

Мэдлин надула губки.

— Люк сказал мне, что единственный мужчина, которому я должна подчиняться, — это он. Он уже сто раз повторял, что я должна немедленно вернуться домой, если ты будешь заставлять меня делать то, что мне не нравится.

— Вот еще новости! Негодяй думает, что он по-прежнему мой командир. Ну ничего, скоро я положу этому конец.

Лорд Сент-Обин возник из ниоткуда и, лениво растягивая слова, сказал:

— Ты никогда не сделаешь ничего такого, что заставило бы ее уехать, если будешь точно знать, что тебя ждет.

Лорд Лэндри закатил глаза.

— Я бы лучше еще раз схватился с французами, чем столкнулся с излишне заботливым братом.

— А я всегда был убежден, что брак превращает нормальных людей в грубых животных. Осмелюсь предположить, что миссис Берд со мной согласится. — Люк покосился на молчащую Розамунду, но потом снова повернулся к товарищу. — Остается надеяться, что ты исключение.

— Ну, поскольку я один с охотой ожидаю свою судьбу, надеюсь, ты по крайней мере мне посочувствуешь.

Герцог фыркнул.

— Я протащу тебя под килем и утоплю, если ты не сделаешь мою сестру безумно счастливой. Можешь заказывать себе могильный камень уже сейчас — позже у тебя не будет на это времени.

Розамунда опустила голову, чтобы скрыть улыбку. Интересно, почему он так циничен, когда речь идет о семейных отношениях? Это у нее есть все основания не испытывать теплых чувств к супружеству, но Люк, пожалуй, ее переплюнул.

— Власть укорачивает память, — изрек лорд Лэндри и покачал головой. — Как, однако, быстро некоторые индивиды забывают о братских узах. Разве не я без колебаний присоединился к тебе, когда ты неожиданно решил, что уйти в море и участвовать в жестоких сражениях — именно то, что больше всего выведет из равновесия твоего отца?

Розамунда замерла. Ей не надо было видеть лицо герцога, чтобы понять: его друг переступил черту. Возможно лорд Лэндри мог говорить так с герцогом с глазу на глаз, но в присутствии гостей…

— На самом деле, — спокойно ответил Люк, но его голос мог заморозить насмерть, — ты, как всегда, все переиначил, для собственного удобства. Если ты как следует постараешься, то обязательно вспомнишь — мой отец спал и видел, чтобы я отбыл на войну. Только он почему-то видел меня в конной гвардии. Хотя, полагаю, ему было абсолютно все равно, где я буду служить, на суше или на море. Если бы вы с Роули пили меньше сивухи, то ни за что не стали бы прятаться вместе со мной на борту первого же корабля, направляющегося в бой.

Наступила тишина. Слышался только плеск воды и скрип такелажа.

Молчание нарушила Мэдлин:

— Я думаю, у каждого из нас судьба могла сложиться иначе. Меня, например, отправили в школу мисс Доулфул…

— В школу мисс Дилфорд, — уточнил Люк.

— Ну да, в школу мисс Дилфорд для молодых леди. По-моему, папа считал, что тебе надо многому научиться, а мне получать ежедневную дозу проповедей, вышивания и ужасных уроков игры на фортепиано.

— Мне даже думать не хочется, — сухо сказал Люк, — сколько денег было выброшено на ветер.

— Я предпочла бы слушать пушечную канонаду вместе с вами.

Ветер трепал волосы герцога, обрамляя густыми черными локонами его угловатое суровое лицо. Он не обращал внимания на Розамунду, и она почувствовала неловкость — никому не нравится быть лишним. Беседу прервал вопль одного из матросов.

— Проклятие! Роули ведет нас на мель! — воскликнул Люк и поспешил к рулевому.

Мэдлин тихо заговорила с женихом, словно не замечая стоящую рядом Розамунду.

— Ты должен быть с ним добр, Питер. Отец всегда насмехался над ним, говорил, что он слабый и бесхребетный человек, вечно витающий в облаках. Я отлично помню, хотя была совсем маленькой, как Люк исчез вместе с вами. Отец стремился уничтожить в нем поэта, сделать суровым и грубым.

— А как к этому относилась ваша мать?

— Я не помню! — Мэдлин побледнела. — По-моему, она всегда была очень тихой и спокойной.

— Правда? — улыбнулся лорд Лэндри. — Совсем как ты, моя дорогая! — И он звонко чмокнул невесту в нос.

Та шутливо оттолкнула его и снова заулыбалась.

Розамунда отошла от счастливых влюбленных, чувствуя себя неуютно. Их беседа стала слишком личной. Да и вообще с самого начала прогулки она ощущала себя не в своей тарелке. Она не принадлежала к этому кругу. Строго говоря, она вообще ни к какому кругу не принадлежала и нигде не была нужна. И это было хуже всего. Юной девушкой она точно знала, какое место занимает в этом мире, но став взрослой, поняла, что благополучие и безопасность всего лишь иллюзии.