Онлайн книга «Капкан на оборотня»
|
Через два часика температура у меня резко повысилась, в результате чего я стал совершенно нетранспортабельным. Бабушка сунула градусник мне под мышку. Через три минуты проверила. – Плохо, – сказала она. – Тридцать девять градусов. С такой температурой лучше лежать. И лучше ему чего-нибудь выпить. – Вина, что ли? – испугалась Тоска. – Какого вина? Таблеток ему надо. Жаропонижающего. А у меня нет. У кого есть? Баба Надя принялась думать. – У Захаровны есть. И у этого обрубка Митрофаныча. К ним надо сбегать, поискать у них дома, избы у них не закрыты. Нельзя допустить, чтобы еще градус вырос. Идем. Надо спешить, погода может испортиться... – Как испортиться? Солнце ведь вовсю светит! – Будет гроза, – заверила бабушка. – Так что пойдем поскорее. Они ушли. Я с трудом поднялся. Температура – плохое дело. Меня качало и мутило. Я подошел к окну, с трудом его раскрыл и высунулся в окно. Проветрить голову. День был хороший, солнечный. Таким и должен быть последний день. Солнечным. Послышался натужный рев мотора, и на улице показался проржавевший зеленый «москвичонок». Автомобильчик был перегружен тюками, коробками, корзинами и мешками. За рулем сидел угрюмый мужик с большими руками, рядом с ним такая же угрюмая женщина. На заднем сиденье я разглядел дебильную и счастливую морду Рукасова-старшего, а рядом с ней злобно-недовольную морду Рукасова-младшего. Я помахал Рукасову ручкой, Рукасов ответил мне недружелюбным кулаком. Отлично. Ситуация с «закрытой комнатой» разворачивалась. Теперь в этой самой комнате оставались лишь я, Тоска и ее бабушка. Детектив заканчивался. Пыль за «москвичонком» рассеялась, и из нее возник последний сельский интеллигент Агранцов. Агранцов шагал с велосипедом. На велосипед были нагружены связки книг, какие-то котомки и антикварная прялка. Сейфа не было. – Привет, – я помахал Агранцову рукой. Агранцов остановился. – Что? – мне показалось, что Агранцов удивился. – Разве вы остаетесь? – Не-а, – зевнул я. – Сваливаем через пару часиков. А вот баба Надя сказала, что она оборотня не боится. – Она что, остается? – Угу. Храбрая старушка, старой закалки. Коня на скаку, ну, сам знаешь... Агранцов на секунду задумался. – И она что, ничего не боится? – спросил он. – Нет, – покачал головой я. – Говорит, чушь все это. Кулак у нее ого-го, в рог так засветит, глаза через уши выскочат. Так что чушь... – Конечно, для нее это чушь, – согласился Агранцов, – у нее ведь ружье есть. – Да какое там ружье, – вздохнул я. – Полезли его смотреть, а оно все проржавело. Одна труха. А в левом стволе даже мыши поселились. Но баба Надя и без ружья ничего не боится. – Плохо... – протянул Агранцов. – А, ерунда, – я зевнул пошире. – Все тут просто свихнулись как-то. Ликантропия какая-то, честное слово. Так что чего уж тут ловить, мы с Тонькой тоже попремся скоро. Да и на учебу пора. Ты, я гляжу, тоже лыжи намазал? А говорил, что не веришь... – Все бегут, и я бегу, – усмехнулся Агранцов. – Да и вообще, пора в город наведаться. Впрочем, я ненадолго, дня на четыре, не больше. Яблоки созрели, надо будет убирать скоро... – Ну, значит, в городе, может, и встретимся, – сказал я. – Ученье – свет. А я поеду. Не люблю, когда гроза... – Гроза? – теперь удивился уже я. – А ты что, не чувствуешь? – Нет, – я посмотрел на небо. – Скорее наоборот, погода хорошая. Солнце светит... – Поверь мне, я тут давно живу, – сказал Агранцов. – Всегда, когда созревают яблоки, случается гроза, не знаю уж почему. К тому же я ее чувствую. У меня перед грозой всегда кости ломит... – Да, – вздохнул я. – Надо нам поспешить, а то в грозу ехать – удовольствия мало. Каждый год в мире больше тысячи человек гибнет от ударов молнии. – Это точно. Бабушке привет передайте, десятку я потом отдам. И осторожнее, мало ли чего бывает... – Чего осторожнее-то? – Сегодня почти полнолуние. И Агранцов указал пальцем в небо. – А мне по барабану, – сказал я. – Ну, тогда бывай, – кивнул Агранцов, уселся на велик и поехал по дороге. – И вам не кашлять, – шепотом сказал я, закашлялся и быстренько вернулся в постельку. Скоро вернулись Тоска с бабушкой. Они еще раз замерили мне температуру, затем выдали оранжевую пилюлю. Пилюлю я проглотил. – Теперь на поправку пойдет, – сказала баба Надя. – Надо еще витаминный чай сварить. Баба Надя отправилась на кухню и загремела плошками, и очень скоро из кухни запахло мятой, малиной, медом и еще какой-то неизвестной целебностью. Тоска подошла ко мне. – Вовремя ты заболел, – сказала она. – Молодец, удружил. – Я старался, – ответил я. – Все уехали, одни мы остались. А время идет... – Идет... – вздохнул я. – Время... Я стал задыхаться, Тоска поднесла мне стакан воды. – Тоска, – я глотнул воды. – У тебя талант медсестры. Ты никогда не думала поступать в медуху? – Что делать будем, в медуху? – спросила Тоска. – Куропяткин, ты ехать сможешь?.. – Я попробую, – простонал я и попытался приподняться на локте. – Никуда он не поедет, – сказала баба Надя. – Ему надо дня два отлежаться, а то осложнения могут возникнуть. – Какие? – испугалась Тоска. – Оглохнуть может. Или дурачком стать. Тебе дурачок нужен? – Не нужно нам дурачка, пусть лежит. И я стал лежать. Баба Надя поднесла мне стакан с целебным чаем. Чай был вкусный, я выпил два стакана и почувствовал улучшение. – Все равно, покой и сон – лучшее лекарство, – провозгласила бабушка. – Два дня покоя – не меньше! Пусть спит, я ему в чай травки добавила – проспит часов двадцать, не меньше. – Не надо мне спать! – я попытался встать, но бабушка неожиданно твердой рукой воткнула меня обратно в постель. – Лежи! – велела мне она. – А то осложнения наступят! А ты смотри за ним, Антонина! Я пойду дров наколю, что-то у меня шею ломит, точно гроза будет... Бабушка вышла. – Тонька! – я схватил Тоску за руку. – Тонька, сделай чего-нибудь, быстро только! – Чего? Чего сделать-то? – Нам нельзя сегодня спать! Ты понимаешь? Нам нельзя спать! Если мы уснем... – Почему? – не понимала Тоска. |