Онлайн книга «Улитка в тарелке»
|
«А я бросилась к Солу», — напомнила себе Бемби, не зная, стыдиться этого или нет. С одной стороны, брату было всего двенадцать, но с другой, он все же был мальчишкой и дрался так, что в школе с ним не связывались даже старшие. Про него шептались: «Сола разозлишь — убить может!» Бемби знала, что никого он, конечно же, не убьет, потому что голова у ее брата всегда была на месте. Но гордости в нем было так много, что она заставляла его биться, не обращая внимания на боль. Бемби же боли побаивалась, и если б кто-то напал на нее, скорее всего, начала бы кричать и звать на помощь. Утром она бросилась в драку только потому, что избивали беззащитных, и все в ней так и взорвалось от такой несправедливости. Она ведь не с бухты-барахты изо всех институтов выбрала медицинский… — Прикрой дверь, — попросила она, когда Мира следом за ней вышла на балкон. — А то у моего братца ухо на метр может вырасти. Как у кролика. Мира бросила на нее вопросительный взгляд, и Бемби догадалась, что ей никогда не доводилось видеть кроликов. — Это почти как заяц, — объяснила она, как могла. — Только домашний. Он не такой шустрый. Их ведь в клетках держат… Но Мира неожиданно сказала: — Я видела кроликов. Правда, не в клетках. Дрим показывал мне в книжке. Только… я думала, что они все вымерли. — Кролики?! С чего бы? Чуть отвернувшись, Мира бессознательно вонзила ноготь в деревянные перила балкона. Бемби сразу вспомнилось, что она и сама всегда так делала в детстве. — Нам про всех зверей так говорили, кто у нас не водился, — глухо ответила Мира. — Мы с Эви коров утром видели… Я думала, они тоже вымерли. Бемби тихо спросила: — Это Дрим так говорил? — Ну да… Ей захотелось сказать Мире что-то приятное: — Ты знаешь, на Земле много языков. На одном из них «дрим» значит «мечта». Вскинув голову, Мира взглянула на нее мгновенно прояснившимися глазами и вдруг рассмеялась. Бемби не услышала в этом смехе никакой горечи. — Он похож на мечту? — Он — рыжий, — сказала Мира. Бемби показалось, что у нее даже голос изменился. «Ей в радость говорить о нем», — она с облегчением перевела дух. — А еще какой? — Очень красивый. У него кожа такая гладкая… Как у тебя. Только он бреется, я видела. Бемби фыркнула: — Я, уж конечно, не бреюсь! — А глаза у него голубые. Это самый красивый цвет, правда? — Кому как, — обиженно отозвалась Бемби. — Я и против карих глаз ничего не имею. — Ну да! — опомнилась Мира. — У тебя глаза такие красивые! — Ой уж, красивые… — Только у Дрима они… как небо. Яркие такие. — А ресницы рыжие? Взгляд Миры стал настороженным: ей показалось, что Бемби над ней насмехается. — С чего это они должны быть рыжими? — Обычно так и бывает. Ну, ладно… Он высокий? — Вот такой. — Мира уверенно подняла руку гораздо выше головы. — А почему ты спрашиваешь? Для вас тут так важно, какой у человека рост? Бемби даже растерялась: — Да как тебе сказать… А для тебя это неважно? — Нет. Если б Дрим был ростом с Эви, я все равно любила бы его. Я это знаю. «Как она просто говорит о любви. — Бемби стало не по себе. — Я так не могу… Да мне и говорить-то не о чем!» Ей вдруг стало понятно, что это и есть та самая компенсация от природы, которую хотелось угадать в Мире. Разве каждый человек способен вот так любить и все прощать, уже зная, что ему лгали всю его жизнь и отняли целый мир? Сама Бемби простила бы, если б узнала такое? Не спрашивая себя: «Нужно ли?», она обняла Миру и затихла, прижавшись к ней. С балкона был виден только кусочек неба, но этого должно было хватить, чтобы утром, проснувшись, Мира увидела глаза своего Дрима… «Как это здорово, — у Бемби отчего-то защипало в носу. — Для нее весь мир — это не просто деревья, небо, облака… Это дыханье Дрима, глаза Дрима, его улыбка. Он с ней, куда бы она ни убежала. Потому она и не побоялась уйти от него, что он все равно постоянно с ней. В ней и вокруг». — Я хотела бы вот так влюбиться, — произнесла она шепотом, потому что Сол был способен подслушать и через прикрытую дверь. А потом житья бы ей не дал… Мира понимающе отозвалась: — Конечно, ты ведь уже взрослая. А почему ты никого не любишь? — Почему? Я не знаю. А кого? Одни придурки кругом! Может, в институте кого-нибудь встречу, — наружу вдруг опять полез тот самый «здравый смысл». — Хотя куда торопиться? Надо выучиться сначала. Я ведь хочу стать не каким-нибудь там средненьким врачишкой, а хорошим. Таких немного. И еще, знаешь… Только не говори никому! — Нет! — Я книжки хочу писать. Или снимать фильмы, — это пришло ей в голову только что. — Да, настоящие фильмы! Я, знаешь, часто вижу какие-нибудь истории… Как будто они на самом деле происходят, а я подсматриваю. Но только это у меня в голове, понимаешь? Слегка отклонив голову, Мира смотрела на нее с восхищением. Бемби скромно опустила ресницы: «Там у них, наверное, не было настоящих писателей…» — Вот это я понимаю! — она жарко дохнула Бемби в ухо. — А я вот даже читать не умею… — Я научу! — А это быстро? — А куда ты торопишься? — удивилась она. — Вам же не срочно возвращаться! Мира вся как-то напряглась: — Я сделала очень плохую вещь. — Ты?! — Ну да… Я разбросала нашу одежду на берегу речки. Чтобы подумали, будто мы с Эви утонули… Я только потом поняла: а что если б я узнала, что Дрим утонул?! Ее голос исказился от ужаса, и Бемби с состраданием подумала: «Ей даже представить это страшно… Но… Может, этот Дрим не так уж…» Отогнав эту подленькую мысль, она сказала: — Теперь-то уж что? За день они все равно вас хватились. И Дрим уже все узнал. — Так если я останусь, он так и будет жить и думать, что меня нет! Что я уже не вырасту и не… Она осеклась. Теперь Мира уже не была так уверена, что красота зависит только от возраста. И что она придет к ней… — Знаешь, что? — решительно начала Бемби, отпустив ее плечи, но стиснув руку. — Мы пойдем туда все вместе. Вчетвером. И пусть твой Дрим… и кто там еще… все нам объяснят. У Миры дрогнули губы: — Правда? — Или еще лучше взять кого-нибудь из взрослых! — в этот момент она почему-то забыла, что сама стала взрослой. — Кого? Но Бемби уже передумала: |