Онлайн книга «Синий краб»
|
— Ну да… Рукоятка была уже готова. Лерка сжал ее в остром кулачке и прищуренно глянул вдоль клинка. — Сойдет, — довольно произнес дежурный в синих шароварах. — Сила! — поддержал его дежурный в зеленых трусах с белыми лампасами. «Что они собираются делать? — кольнуло Лену беспокойство. — Ой, мама… С таким-то ножищем…» Но не хотелось начинать знакомство с подозрительности. И не отбирать же, в конце концов, нож. Мальчишки возятся с ним открыто, значит, не считают свое дело запретным. Однако для очистки совести она спросила: — Зачем он вам, такой страшенный? Лерка слегка пожал плечами. — Тростник рубить, — сказал мальчишка в трусах с лампасами. А другой черканул по воздуху ребром ладони: р-раз… Так они будут срубать сухие тростниковые стебли на краю болота. «Зачем вам тростник?» — чуть не спросила Лена. Но спохватилась. Может быть, все знают, и только она не знает, зачем тростник. И, может быть, худой темноглазый Лерка снова глянет на нее досадливо и удивленно. Лерка отложил нож, отвернулся и смотрел теперь сквозь голубые рейки забора. Там были лес и пустая дорога среди сосен… Зачем нужен тростник, Лена узнала в тот же день. Благодаря Лариске Рыбиной. Сразу надо сказать, что Лариска считалась ябедой. Но она вовсе не походила на обычных ябед — пронырливых, остроносых и писклявых. Она была толстая, с большой черной косой и говорила унылым басом. Было слышно уже издалека, когда она медленно гудела: — Елена Максимовна-а… А Колька Шанкевич опять залез на сосну и кидается ши-и-ишками… Или: — Инна Семеновна-а… А Санька Щетинников стоит в коридоре и стукается по голове барабаном… Конечно, Колька Шанкевич успевал съехать на животе с дерева, а Санька положить на место барабан. Ябедничать по-настоящему, незаметно, Лариска не умела, поэтому ее не колотили. Только если затевалось опасное дело, Санька Щетинников говорил: — Смотрите, братцы, чтоб Рыбина не услыхала… — А я услыхала-а, — оказавшись поблизости, сообщила она. И, неторопливо шагая сквозь кусты, начинала тянуть еще издалека: — Елена Максимовна-а… А мальчишки поймали чью-то кошку и пихают ее в центрофигу… — Сама ты центрофига! — орал вслед раздосадованный Санька. — Ни черта не понимает, а суется! Самому мне, что ли, туда лезть?! А если перегрузка смертельная?! Но все равно опыт приходилось отменять, и центрифуга, созданная для испытания космических перегрузок, снова превращалась в обыкновенную бочку. Ее снимали с веревок и катили на постоянное место — под водосточную трубу. До следующего раза. Но иногда Лариска приносила полезные сообщения. Например, однажды она своим тягучим голосом прогудела: — А Николка Морозиков потихоньку залез в лодку-у, а лодка поплыла, а весел там нету-у… Лодку с ревущим от страха Николкой догнал катер… Но все это случилось позднее. А в первый же день, когда Лена многих в отряде еще не знала по именам, толстая девчонка с черной косой приоткрыла дверь в пионерскую комнату и сообщила: — Елена Максимовна-а… А Лерка и Санька стоят за сараем и стреляют стрелами, а стрелы втыкаются… Стрелы втыкались. Они с шелестом проносились над высокой травой и с каким-то чмоканьем впивались в стенку сарая. Стена была бревенчатая, темно-серая, а стрелы были золотистые. Воткнувшись, они долго дрожали. Лена тихо подошла и остановилась позади мальчишек. Стрелков было двенадцать, а самострел один. На стене сарая висела мишень — тетрадный листок с нарисованной рожей. Две стрелы торчали в верхнем уголке листа, а остальные не задели бумагу, словно она была заколдованная. Еще одна стрела прошуршала в воздухе, но опять не попала в цель, а зацепила вбитую в бревна железную скобу, взмыла над соснами, перевернулась и пошла вниз. Она воткнулась в крышу сарая и замерла, как маленькая антенна. «Ой, мама, — подумала Лена, — ведь наконечники-то, кажется, металлические…» Но что она могла сказать? — Можно, я тоже выстрелю? — сказала она. Только сейчас мальчишки заметили новую вожатую. Они смотрели на нее по-разному: кто с опасением, кто удивленно (откуда взялась?), кто со скрытой усмешкой — знаем, сейчас крик поднимешь. Ни один не понял сразу ее вопроса. — Я тоже выстрелить хочу. Можно? — повторила она. Тогда лобастый, светлоглазый Санька Щетинников, глядя под ноги, хмуро сказал: — У нас очередь. — Ну, а я и не прошусь без очереди. За кем стрелять? — За мной, — откликнулся Лерка. Он один не проявил интереса к приходу вожатой. Стоял и все время смотрел на мишень. Даже когда отвечал, не обернулся. Стрелы по-прежнему летали мимо тетрадного листка. Мальчишки досадливо вздыхали, и каждый придумывал оправдание. «Интересно, что скажет Лерка, когда промахнется?» — подумала Лена. Лерка не промахнулся. Его стрела воткнулась в край нарисованной рожи. Мальчишки заорали «ура» и бросились к сараю. Санька взял у Лерки самострел и молча протянул вместе со стрелой Лене. «Ой, а вдруг промажу? — подумала она. — Вот скандал-то будет. При всем отряде. И при этом… при Лерке.» Лена посмотрела украдкой на Лерку. Он стоял в нескольких шагах, спиной к ребятам и к ней. Во всей его фигурке было хмурое равнодушие. «Ну и человек», — подумала Лена с неожиданной обидой. Мальчишки вернулись от сарая, и она стала целиться в рисунок. Ребята напряженно ждали и готовились радостно захихикать, когда стрела уйдет в сторону от листка. «Дернула меня нечистая сила», — вздохнула про себя Лена. Раньше она никогда не стреляла из таких штук. Из луков стреляла, когда была ростом не больше Саньки. Из «шпоночников» стреляла — это такое ружьецо, бьет проволочными скобами. А Леркин самострел был каким-то гибридом «шпоночника» и лука. Лена добросовестно щурила левый глаз, а правым смотрела на блестящий наконечник стрелы. Он плясал и никак не хотел задержаться на белом квадратике мишени. «Вот, зануда», — шепотом сказала Лена и с досады тряхнула непонятное оружие. Стрела со звонким щелчком сорвалась и словно растаяла. — Ура-а! — снова завопили мальчишки и ринулись к бревенчатой стене. Потом уважительно расступились, давая дорогу Лене. Желтая тростинка-стрела торчала в подбородке косоглазого и большеухого лица. Ниже подбородка Лена увидела кривые печатные буквы: НЕЩАСНЫЙ ИЗМЕННИК ЛОТЬКА — Это что еще за изменник? Откуда и чей? — с легкой тревогой спросила Лена. Мальчишки словно не слышали вопроса. Но была тут еще Рыбина. И она протяжно сообщила: |