Онлайн книга «Синий краб»
|
— Этот красивый, — сразу согласилась она. — Он как морской, — тихо сказал Алешка. — Он, говорят, ходит в Обскую губу. А там уже море… И сегодня Алешка уехал смотреть, как мимо пройдет «Рахманинов». Днем еще уехал. Валька очень боялась, что они найдут у сосны одинокий велосипед. Но его не было. Не было его и под обрывом, на песке. — Могли же украсть, — уныло сказал Юрка. — Если Алешка потонул, велик увести могли. — Городишь сам не знаешь что! — разозлился Борис. — Здесь и не бывает никто почти. — А может, бывает… — В чем он уехал? — спросил Борис у Вальки. — Да перестань ты носом хлюпать! — Я, что ли, знаю… В трусах, в майке. — Босиком?.. — В сандалетах. — Ну, вот. Они-то все равно бы остались. Кому они нужны? Там дыры в подошвах — каждая с пятак. Айда домой, может, он приехал. Я ему морду набью, маминому сыночку. — Тебе бы только бить, — всхлипнула Валька. Они торопливо зашагали назад. — Может, правда, приехал? — шепотом сказала Валька. — Сейчас Василий придет. Надо сказать, что Алешка потерялся, — бросил Борис. — Ничего и говорить не надо, — вздохнул Юрик. — Он сам спросит, где велосипед. Ему же на танцы с Зойкой надо ехать. — Все ты знаешь, — сердито сказал Борис. — А чего? Знаю! И Алешка знает. Фигу ему Василий даст еще покататься. Не понимает, что ли, ваш Алешка? 2 Алешка все понимал. Но с самого начала ему просто не везло. Виноваты были машины. Они шли и шли нескончаемой цепью. Алешка насчитал пятьдесят четыре и сбился. Мелькали, мелькали зеленые кузова с белой надписью «Уборочная». А за стеклами кабин Алешка видел лица водителей, усталые и равнодушные. Водителям не было дела до Алешки. Ни один из них не нажмет тормоз! И надо ждать, ждать, пока не пройдет этот гудящий поток. Лишь тогда можно будет пересечь шоссе и снова помчаться, налегая всей тяжестью на педали. И уже не по тропинке, а напрямик, подминая колесами желтые высокие ромашки. Потому что надо спешить. А машины, кажется, не спешили. И Алешка уже ненавидел их, тупомордых, тяжелых, гудящих надоедливо и бесконечно. Они закрыли ему путь к берегу! И ползли, ползли по горячему от солнца асфальту. А время летело… Он опоздал. Когда хвост автоколонны вытянулся из леса, Алешка сквозь гул моторов услышал гудение теплохода. Вернее, не услышал, а просто почувствовал чуть заметный двойной толчок воздуха. Значит, «Рахманинов» показался из-за желтого глинистого мыса. И Алешка повернул назад. Правда, он знал, что мог бы еще успеть и увидеть корму теплохода. Вдали, у нижнего поворота. Но зачем? Капитан все равно не заметит Алешку. Капитаны не смотрят назад. Им нельзя. Впереди опасная дорога: мели, перекаты. Он опоздал. Значит, все было зря. Зря ездил на станцию, зря просил какого-то недовольного пассажира позвонить в город, на пристань. Сам Алешка звонить не мог: телефонистка знала его по голосу и бросала трубку. Он ей надоел. Пассажир торопился куда-то, но Алешка очень вежливо попросил его узнать, когда отчалит «Рахманинов». И тот дозвонился и узнал. И проворчал, подхватывая чемодан: — В двенадцать тридцать по-местному. И зачем тебе? Все равно он здесь не останавливается… Зачем? Будто все на свете можно объяснить! Он и себе-то не мог объяснить как следует. Просто, когда белый трехпалубный теплоход появлялся из-за мыса, что-то непонятное делалось с Алешкой. Словно «Рахманинов» вез ему какой-то удивительный подарок. Или какую-то тайну… Теплоход походил мимо. Путь его лежал по синим лентам рек, окаймленных тайгой. А на берегу оставался Алешка, и ему было грустно. Он хотел, чтобы у него было что-то общее с теми, кто водит «Рахманинова» к морю. Чтобы он мог сказать: «Мой корабль». Но пока он мог только приходить на берег и смотреть, как белый теплоход проплывает мимо. И он приходил каждый раз, как на вахту. И смотрел. Он думал, что, может быть, капитан заметит его — мальчика с велосипедом, всегда стоящего у сухой одинокой сосны. А зачем надо, чтобы он заметил? Этого Алешка совсем не сумел бы объяснить. Даже Вальке, хотя она все хорошо понимала. Но, может быть, будущим летом он с отцом поплывет на «Рахманинове» в Самарово — там живет папин товарищ. И Алешка где-нибудь на трапе встретит капитана и скажет: — Здравствуйте. Вы помните сухую сосну на обрыве у поселка Белые Юрты? — Да, — ответит капитан, потому что он, конечно, знает все береговые приметы. — Помню. Ну и что? — И нетерпеливо сведет брови. — А помните, в прошлом году там всегда стоял велосипедист? — Да, действительно, — вспомнит капитан. — Это было. А в чем дело? — Так просто. Ни в чем, — скажет Алешка. — Это был я. — Вот как? — слегка удивится капитан. — И что ты там делал? Всегда… И Алешка ответит: — Ждал вас. Брови под лаковым козырьком разойдутся, и капитан не станет больше спрашивать. Капитаны понимают с полуслова. Он возьмет Алешку за плечо и поведет на мостик… А что будет потом, Алешка придумать не мог. Но, наверно, что-то хорошее. Лишь бы капитан действительно заметил его. И, кажется, это случилось. В прошлый раз. Алешка поднял руку и нерешительно махнул теплоходу. Произошло удивительное: дрогнул воздух, и басовитый голос сирены трижды прозвучал над водой: та-а… та-а… та-а… Кому сигналил «Рахманинов»? Раньше он никогда не гудел здесь, честное слово! Зачем ему гудки, если до поворота далеко, а впереди ни суденышка? И вообще никого кругом. Только Алешка на обрыве. Значит, это ему? Может быть, правда ему? А в следующий раз, если снова махнуть рукой? Ответит? Но следующего раза не было. Помешали машины. Домой Алешка не поехал. Не хотелось. Борис и Юрка собираются на старый карьер купаться, а может, рыбачить. Борис у Алешки спросит: «Пойдешь?» Алешка мотнет головой: «Не пойду». «Почему?» Ну, как ему объяснишь? Сказать, что настроения нет? Борис только плюнет в лопухи — настроения еще какие-то! А Юрка ехидно зашепчет: «Ну и пусть сидит дома с невестой своей. Мы и без него… Ага, Борь?» И чего они злятся на Алешку? Будто он что-то плохое им сделал! Будто он должен ходить везде вместе с ними и делать все, что они делают! А если ему интересно что-то другое? И, проезжая у березовой опушки, он свернул на чуть заметную тропинку. Увидел ее и сразу повернул, даже сам не ожидал этого. По лицу, по плечам, по коленям стеганули мелкие листья. Зазвенели спицы, отбивая и перемалывая тонкие сухие ветки. Лицо залепила невидимая лесная паутина. Отплевываясь, Алешка успел заметить толстого серого паука. Паук раскачивался на обрывке порванной мухоловной сети, сердито шевелил ногами и, наверно, ругался. |