Онлайн книга «Бабочка на штанге»
|
Плечо иногда болит, но не сильно. Помнишь мальчика, который играл со мной второго пажа, в зелёном берете? Он дал мне совет, чтобы я тренировалась со скакалкой. То есть с прыгалкой. Я стала заниматься, и это существенно помогло. Теперь прыгаю каждое утро. Шестой класс я закончила хорошо, в основном на 10–11. А ты свой, наверно, на пятёрки… Скоро мы поедем на гастроли по разным городам Штатов. Жаль что ближе к Северу, а не к морю, там всё время конфликты. Но я надеюсь, что у вас в Фонарях спокойно. Марко, я желаю тебе хорошего лета. Юнка Коринец». «Вот и всё», — подумал Марко с ощущением пустоты. Горечи не было, а была… именно пустота. И даже какое-то облегчение. «Мы дружили недолго, но хорошо, правда?» Правда… «Мне обещают роль Красной Шапочки…» Дай Бог тебе удачи… Наверно, мальчик в зелёном берете тоже будет кого-то играть. Рядом… Этого мальчика-пажа Марко не помнил. Нисколечко. Но всё равно — пусть и ему повезёт… «Он дал мне совет, чтобы я тренировалась со скакалкой…» Молодец, правильный совет. Пусть никогда у Юнки Коринец ничего больше не болит. А новый номер она не сообщила. Может, забыла написать? Или решила, что блокада — навсегда? Нет, едва ли… «Ты теперь будешь терзаться целыми днями?» — сказал он себе. «А вот и не буду!» Она ещё написала: «Желаю тебе хорошего лета». Ну и что же? Оно и в самом деле неплохое. По крайней мере, интересное. Вон сколько всего!.. Подскочил Икира. — Марко, в школе звонят! Наверно, зовут узнавать отметки!.. Марко сунул конверт в карман левой штанины, а листок — в правый задний. — Марко, можно я с тобой в классе посижу? Узнаю про тебя сразу… — А если у меня двойка? Икира засмеялся: — Ты будешь плакать, а я утешать. — Тогда пошли… У Марко оказалась пятёрка. Вообще-то пятёрок было шесть. Кроме Солончука — у Пикселя и Топки, у Игоря Ковальчука, Лариски Мавриной и ещё одна — у Андрийки Козаченка, который писал «по-нюшски». Двоек не было, к счастью, ни одной. А про Марко Серафима Глебовна сказала, что отличную оценку ему «натянули». Потому что была ошибка: в слове «история» он вместо второго «и» написал «і». Говорят, заступился директор, сказал, что это не ошибка, а описка, «влияние Лицея, где готовы писать букву «и» с одной и двумя точками даже в слове «корова». (Ну, совсем, как Марко в споре с Ингой Остаповной). Кстати, директор присутствовал при подведении итогов (и при этом не бросил ни одного особого взгляда ни на Марко, ни на Икиру). Он объявил, что завтра — последний день занятий, собрание, а потом «гуляйте до осени». Разумеется, грянуло ура… Икира умчался домой, сказал, что хочет снять рубашку. А Марко окликнула на школьном крыльце Славка. Мирослава Тотойко. У пятиклассников недавно кончились уроки. — Чего тебе? — неласково сказал Марко. Несмотря на пятёрку, настроение было так себе. Славка проехалась по нему взглядом сквозь белые пряди на лице. — Какой ты… будто тебя коты драли. — Ты это и хотела сказать? — Не только это. Вот ещё… Твоя потеря? — Она протянула листик. Юнкино письмо. Марко дёрнулся, хотел выхватить, но сдержал себя, взял спокойно. — Похоже, что моя… Да. Где ты взяла? — В саду у скамейки. Пошла покачаться, а бумажка белеет в траве… «Выскользнула из кармана. Растяпа я…» — И ты, конечно, прочитала… — А что такого? Я же не знала, чьё это… Догадалась только в конце, где «Марко». — Ну и… есть ещё вопросы? — Больно надо… Хотя бы спасибо сказал. — Ах да, спасибо… — Он затолкал письмо в тот же карман, где конверт. У Славки всё же был ещё вопрос. Помолчала и небрежно так — мол, не очень-то мне и надо — проговорила: — А эта, Юнка… Она кто? Или секрет? Скорее всего, она ожидала услыхать что-нибудь знакомое с детсадовских лет: «Лезешь не в свои вопросы — потеряешь нос и косы» (хотя кос у неё не было). Марко так и хотел ответить. Но спохватился: «А чего это я? Она же нашла, отдала…» Объяснил с зевком: — Девочка одна. Вместе учились в Лицее. Славка наклонила к плечу голову. — Хорошая девочка? Артистка, да? — Артистка… Ещё что спросишь? — Ничего… А «Конёк» — это она тебя так называла? — Все так называли. Потому что горбатый. — Не горбатый, а глупый. Чего ты злишься? Я по-хорошему спрашиваю… — А я по-хорошему отвечаю… Славка, я не злюсь, просто я голодный. Не успел позавтракать как надо, торопился на диктант. — Ну, иди. Приятного аппетита. Дома был траур. Женька ходила с красными глазами. Она получила по математике четвёрку, а ей хотелось большего. — Кто меня возьмёт в институт… — У тебя же ещё год впереди, — утешил Марко. — Вы с мамой говорите одинаковые слова! — Правильные слова всегда одинаковые. Ты запоминай и набирайся ума… — Балаболка… У тебя, в твоей берлоге, недавно мобильник надрывался. Я вошла, схватила, а он уже замолчал… — Как надрывался? Ведь нет же связи! Марко давно уже не носил мобильник с собой: толку от него, как от мыльницы. — Откуда я знаю! — Евгения вскинула лицо и пошла в свою комнату, горевать дальше. Марко кинулся в «хижину». Мобильник лежал на постели. «Хоть бы сохранился номер!» Номер в шкале «Непринятые вызовы» сохранился. Незнакомый. Ну, понятно! Она же написала, что сменила! Марко нажал кнопку ответной связи. И, конечно же, вместо неё — каменное молчание. Секунда, пять, десять… И вдруг! Загудело, запищало и — ответ! Но не её голос. Мужской: — Это кто? — Это… Марко… — А! Я тебе звонил! — Кто это? — Как кто! Доцент и бакалавр Никанор Кротов-Забуданский, член Европейского археологического сообщества и редколлегии журнала «Всемирная информация», в здешних кругах известный под именем Пекарь или Пек… Ну, понятно! С его-то телефоном, завязанным на независимую Космическую сеть, Пек мог дозвониться куда угодно. Марко не сдержался: — Тьфу… — Как понимать это междометие? |