Книга Кэндлстон - пожиратель света, страница 50 – Брайан Дэвис

И слезы праведные льет.

Да уж, если и оставалась какая-то надежда, то только не у Билли, и если о нем и молились, то никто этого не слышал.

— Кто в багажнике?

Голос! Кажется, девчоночий, писклявый. Ответить? Если она не знает, кто здесь, значит, она не с Палином.

— Я Билли Баннистер! — завопил он. — Меня похитили! Пожалуйста, помогите мне выбраться отсюда!

— Подожди, сейчас!

Раздался скрип шагов по снегу.

— Дверь закрыта!

— Попробуй все двери!

— Они все закрыты.

Билли заерзал, напрягая запястья. Так близко, и так далеко! Какая-то девчонка, наверное, проходила мимо и услышала, как он возится в багажнике. В случае чего ей тоже несдобровать.

— Ты лучше спрячься куда-нибудь. Этот бандит, может быть, скоро вернется.

— Нет, не скоро. Я видела, куда он пошел. Там долго идти.

— Ты можешь позвонить в полицию?

— Нет, но у меня есть идея.

Билли разочарованно вздохнул.

— Что за идея?

— Это «гранд-маркиз», и у него в багажнике должна быть отмычка — такая блестящая ручка в виде буквы «Т». Она должна висеть на шнуре возле замка.

Билли огляделся:

— Тут нет ничего блестящего, я бы уже заметил.

— Значит, он ее срезал. Но тогда должен остаться шнур. Если ты дернешь за него, крышка легко откроется.

— Ну как же… легко откроется… у меня руки связаны за спиной.

— А ноги? Может, ногами попробуешь?

— Не знаю. Постараюсь все же руками. Пальцы совсем онемели, но, может быть, получится…

Билли изогнулся и подвинулся спиной к замку, отталкиваясь ногами. Пальцы его превратились в ледышки и почти ничего не чувствовали. Пока он возился, девочка снова заговорила:

— Меня зовут Карен.

— Приятно… познакомиться, — пробубнил, пыхтя, Билли.

— Если он вернется, я тебе стукну.

— Достал! — Билли зажал шнур в мерзлых пальцах и дернул. Раздался щелчок, и крышка отскочила, впуская в багажник дневной свет вперемешку со снегом. Билли уселся на край багажника спиной к Карен. — Освободи мне руки, а?

Стянув перчатки, Карен начала отрывать куски клейкой ленты и совать их в карман куртки.

— Здесь все перекрутилось, но отдирается легко. — Пару раз она оглянулась через плечо, продолжая работать. — Ну и отделал он тебя. У тебя такие губы, будто ты целовал фрезерный станок.

— Ну да. Это все из-за кляпа.

— А шея! Ты что — побрился газонокосилкой?

— Не обращай внимания! Побыстрей разматывай, а то он вернется и прикончит меня!

Наконец последняя полоска серой ленты была снята. Билли сбросил кляп с подбородка на шею и медленно выбрался из багажника. Все мышцы свело судорогой. Он зашатался и схватился за левую ногу ниже колена, глядя вверх на веснушчатое лицо своей рыжеволосой спасительницы.

— Можно мне на тебя опереться? Нужно быстро спрятаться, пока Палин не вернулся.

Карен захлопнула багажник и подставила ему плечо.

— Пожалуйста.

Она повела его к валуну меж деревьев у просеки, ступая по следам на колее. Когда они зашли за валун, Билли с удивлением увидел еще троих тепло укутанных девочек, младше Карен. Он стащил с себя куртку и стал растирать руки и ноги.

Одна из девочек улыбнулась ему и спросила Карен:

— Кто это?

Карен наклонилась, чтобы поднять куртку Билли.

— Это Билли… э-э-э… Баннистер, кажется.

Билли кивнул всем по очереди:

— Да, верно. Меня зовут Билли Баннистер. А ты сказала, что тебя зовут Карен?

Карен протянула ему куртку:

— Да. Можешь называть меня Морковкой, если хочешь. А это Стейси, Ребекка и Моника.

Билли улыбнулся окровавленными губами:

— Погодка сегодня не для прогулок. Что вы здесь делаете?

— А мы здесь прячемся. Мы… — Карен резко обернулась. — Он идет!

Билли знаком велел девочкам пригнуться за камнем и сам скорчился с краю, наблюдая за своим похитителем.

Пален вышел из тоннеля со щитом в левой руке и с пистолетом в правой.

Карен, прижавшись к Билли, зашептала ему в ухо:

— И что же он сделает, когда увидит, что тебя нет?

Билли не отрываясь следил на Палином, чувствуя неловкость от близости Карен и ее теплого дыхания. Он не знал, что будет делать Палин, зато знал, что хочется сделать ему: изжарить этого мерзавца. В желудке кипел добрый огонь, но он колебался. Был ли это стыд или нежелание, чтобы видели девочки? Он гнал сомнения прочь. Палин пытался убить меня. При случае он убил бы и Бонни!

Подобно легкому дыханию Карен, щекотавшему ему шею, слова профессора прошелестели у него в голове: «Рыцарь встречает врага лицом к лицу. Только трус из страха может нанести удар в спину. Если вам случится сражаться, атакуйте в лоб. Это путь доблести».

«Но он убийца! Такого мерзавца не грех изжарить! Все по-честному!» — мысленно возразил Билли.

«Судя по словам пророчества, Господь не велел нам нападать исподтишка. Это понятно?»

Понятно-то понятно, но Билли ничего не желал знать. Палин порезал ему горло, избил его маму и Уолтера и швырнул его в багажник, как мешок грязного белья. Палин уже пытался убить их с Бонни и попытается еще раз, если его не остановить. Он сам напросился.

Он махнул рукой Карен:

— Тебе лучше не смотреть, это будет некрасиво.

Девочка отодвинулась, но лишь самую малость.

Палин вытянул руку с пультом, и крышка багажника приоткрылась. Тогда он выставил вперед щит и ударом ноги отшвырнул крышку вверх, так что она открылась полностью.

В ту же секунду Билли, бросившись вперед всем телом, изверг поток огня. Пламя, с ревом вырвавшись у него изо рта, достигло пластиковых канистр с бензином.

Бензин взорвался огромным желто-оранжевым шаром, и пламя с ревом взвилось до небес. Машина развалилась на куски. Огонь обрушился на Палина, точно стена раскаленного добела гнева, опрокинул его навзничь. Хотя лицо и грудь черного рыцаря были закрыты щитом, пламя охватило его ноги и руку с пистолетом и принялось пожирать его тело, подобно голодному льву.

Через несколько секунд огонь утих. Палин продолжал лежать на спине, со щитом, прижатым к груди. Билли выскочил из своего укрытия и подбежал к нему, с разбегу проехавшись на коленях. Схватив пистолет, он стал пригоршнями набирать снег и закидывать тлеющее тело.

Вдруг Палин взмахнул рукой, отшвыривая щит вместе с обугленным рукавом. Билли вскочил на свои дрожащие от боли ноги и направил пистолет в голову раненого. Во рту у него, снова опаленном горячим пламенем, словно образовалось гнездо скорпионов.