Книга Дети лампы. Книга 1. Джинн в плену Эхнатона, страница 9 – Филип Керр

— Позавчера во мне было ровно пять футов. — С этими словами она вручила Джону угольник и карандаш, скинула тапочки и встала к стенке между Томом Крузом и Робертом де Ниро.

Приложив угольник одной стороной к стенке, а другой к макушке сестры, Джон черкнул карандашом.

— Я ведь стала выше, правда?!

— Все, можешь отклеиться.

Филиппа отошла от стенки, и они оба ахнули. Ничего себе! Джон измерил расстояние между пометками.

— На целый дюйм! — выдохнул он. — Так не бывает. Ты, наверно, в прошлый раз неправильно измерила.

— Нет правильно. Мне помогала миссис Трамп.

Миссис Трамп служила у Гонтов домработницей.

— Значит, она ошиблась. Нельзя вырасти на целый дюйм за двое суток.

— Погоди-ка… А ты когда мерился в последний раз?

— На прошлой неделе. Папа меня сам мерил. Он еще сказал, что, когда во мне будет пять футов и шесть дюймов, я получу новые лыжи. Уж он наверняка измерил с точностью до миллиметра. У него как в аптеке.

— Тогда пойдем посмотрим.

В своей комнате Джон встал между актерами Шоном О'Коннери и Пирсом Броснаном (этот плакат предлагал помериться ростом с агентом 007 Джеймсом Бондом), и теперь уже Филиппа взялась за карандаш и угольник.

— Так я и думала! Ты тоже вырос. Сейчас скажу на сколько… На полтора дюйма!

— На полтора? Ух ты! Круто!

— То-то и оно: с нами творится что-то странное. Сначала у нас вырастают зубы мудрости — на десять лет раньше, чем положено. Потом, когда нам их удаляют, нам снится под наркозом один и тот же сон — про дядю, которого мы никогда не видели. А потом выясняется, что мы еще и растем за ночь, как за год!

— Не забудь про мои прыщи!

— Да, еще и твои прыщи!

— И трещина на стене у меня в комнате, что само по себе странно, но к тому же она точненько повторяет трещину в Египетском музее.

Филиппа на мгновение задумалась.

— А знаешь, что еще странно?.. Это только мне холодно или правда от кондиционера сильно дует?

— Я мерзну с первой минуты, как только мы вернулись из больницы. — Джон пожал плечами. — Небось, миссис Трамп выкрутила кондиционер до отказа. Ей всегда жарко, когда она пылесосит.

— Пойдем спросим.

Близнецы кубарем скатились пять пролетов вниз по лестнице: кухня, где миссис Трамп как раз выгружала чистую посуду из посудомоечной машины, располагалась в подвале. В стародавние времена — и вероятно, в иной галактике — миссис Трамп была королевой красоты. Близнецы знали это наверняка, поскольку видели у нее фотографии и газетные вырезки. Но время оказалось к ней сурово. Нынешняя миссис Трамп выглядела простовато и уныло, у нее не хватало верхнего переднего зуба, а две ее дочери жили в Европе, и она уже забыла, когда видела их в последний раз.

— Миссис Трамп! Вы включали кондиционер?

— Я? С чего это я вдруг стану включать кондиционер? Я и не думала включать кондиционер. Обожаю работать в доменной печи. Люди платят бешеные деньги, чтобы пропотеть на тренажерах или в сауне. А мне этого не нужно. Потею тут круглые сутки, причем совершенно бесплатно. — Засмеявшись собственной шутке и захлопнув дверцу буфета, она оперлась обоими локтями о кухонную стойку и широко зевнула, прикрывая ладонью рот, чтобы дети не заметили дырки вместо зуба. Смешная, все равно же видно!

— После больницы нам все время холодно, — пожаловался Джон.

Миссис Трамп потрогала его лоб. Ее рука показалась мальчику прохладной.

— Температуры вроде пока нет, — сказала она. — Но, может, ты заболеваешь?

— Нет же, — с досадой сказал Джон. — Мы замечательно себя чувствуем. Только немножко мерзнем. Вот и все.

— Мерзнет он! Вы только послушайте! На дворе жара больше тридцати градусов, влажность семьдесят пять процентов, а он мерзнет! Я-то тут при чем? Все вопросы к маме. Кстати, я тут про вас кое-что слыхала! Это правда?

Филиппа напряглась и сдвинула брови.

— Что вы слышали?

— Что вас, счастливчиков, отправляют в летний лагерь. Когда я была маленькой, меня никогда не отправляли в лагерь. Ни разочка! Только и знала, что дом да школа.

— А куда бы вам хотелось поехать, миссис Трамп? — успокоившись, Филиппа решила задобрить домработницу. — Только выбирайте не задумываясь.

— Если б деньги были! У меня одно желание — в Рим поехать, дочек повидать. Они у меня обе замужем за итальянцами.

— А в Рим слетать — это дорого? — спросил Джон.

— По моим доходам получается очень дорого, уж поверьте на слово. Разве что в лотерею выиграю, тогда и поеду.

— Кто-то же выигрывает в эти лотереи. — Филиппа жалела миссис Трамп и очень хотела ее хоть как-то обнадежить. — Может, и вам повезет.

— Хочу, чтоб повезло! — миссис Трамп взглянула вверх и даже руку одну воздела к небесам, то есть к потолку. — Как бы мне хотелось!

Филиппа вдруг застонала и села на пол.

— Деточка! Что с тобой? — всполошилась миссис Трамп.

Филиппа кивнула:

— Все в порядке. Просто мне на минутку стало так странно… Точно из меня все силы ушли. — Она встряхнула головой, пытаясь прийти в себя.

Миссис Трамп дала ей стакан воды, и Филиппа выпила ее залпом, совершенно позабыв, что ненавидит вкус нью-йоркской воды.

Пару минут спустя, уже совершенно оправившись, Филиппа улыбнулась и сказала:

— Вот странно-то… Чувствую себя — как ни в чем не бывало.

— Все эти правила новомодные — раз-два, встал-пошел. Лежать надо после операции, а не по дому шастать. Еще водички хочешь?

— Нет, спасибо… — Взгляд Филиппы упал на сумочку миссис Трамп, лежавшую открытой на столе. Сверху виднелась пачка сигарет. — Но… знаете, что я хочу?.. Сама не понимаю почему, бред какой-то… но мне ужасно хочется… — Она осеклась, точно захотела такого, о чем вслух даже сказать неприлично. Или все-таки прилично? Филиппа была в ужасе от самой себя.

Но миссис Трамп, похоже, догадалась. Она тихонько хихикнула, старательно прикрывая рукой рот с дыркой.

— Ну, детки, с вами не соскучишься!

— Я сама не могу этого объяснить, — смущенно сказала Филиппа. — Я же знаю, что сигареты — гадость. И уверена, что они вредные. Я всегда уговариваю и вас, и маму не курить. Но мне сейчас вдруг ужасно, ужасно захотелось закурить сигарету! Ну пожалуйста, миссис Трамп! Можно?

Миссис Трамп взглянула на Джона:

— Она шутит?

Джон только плечами пожал. В душе он надеялся, что миссис Трамп согласится, потому что он — в тот же миг, когда и Филиппа, — ощутил ровно то же самое. Непреодолимое желание покурить. Образ горящей сигареты, ее мерцающий кончик и особенно источаемый ею дым вдруг показались ему столь притягательными, что Джон совершенно забыл о своем обычном отвращении к курению и курильщикам. Ему был нужен дым, теплый дым, все его тело словно подсказывало, что такое бестолковое занятие, как курение, каким-то чудесным образом спасет его от озноба, который не оставлял Джона даже здесь, на жаркой кухне.