Книга Дети лампы. Книга 2. Джинн в вавилонском подземелье, страница 42 – Филип Керр

— Я тоже хочу говорить по-арабски, — тихонько произнес Джон и добавил свое слово-фокус. Это утро выдалось довольно жарким. А накануне было вообще за тридцать, и пустыня хорошо прогрела кости Джона, возвратив ему джинн-силу. Поэтому оформив свое желание по всем правилам, он тут же получил искомый результат. Услышав, что племянник вдруг заговорил по-арабски, Нимрод тут же сообразил, что случилось.

— Ты уж за собой последи, — проворчал он. — Насчет желаний. Помни, как только вы пересечете границу с Ираком, джинн-силу применять категорически нельзя. Иначе Айша обнаружит тебя с помощью джинн-радара. — Он вручил Джону сотовый телефон. — Когда выберетесь обратно на поверхность, позвони мне сюда, в Амман. В подземелье вы все равно будете вне зоны действия сети.

Алан и Нил гавкнули на прощанье и забрались на заднее сиденье автомобиля.

— До свидания, сэр. — Джалобин чопорно пожал Нимроду руку.

— До свидания, Джалобин. И спасибо за все.

Дворецкий уселся сзади рядом с двумя ротвейлерами и тут же раскрыл «Дейли телеграф».

— Что ты собираешься делать, пока мы будем в Ираке? — спросил Джон у Нимрода.

— Без дела сидеть не стану, будь уверен. Наша задача — не дать Айше превратить твою сестру в следующую Синюю джинн, а это значит, что нам надо найти для Айши другую преемницу. И чем быстрее, тем лучше.

— Похоже, на эту работенку никто особо не рвется.

— Это не вполне верно, — ответил Нимрод. — Часть проблемы состоит в том, что Айша, будучи предельно жестокосердной, полностью утратила навыки общения. Она стара. Она общается с джинн совершенно неправильно. Я же умею уговаривать куда убедительнее и дипломатичнее. В результате весьма возможно, что я преуспею там, где она потерпела фиаско.

— И где же ты намерен искать преемницу?

— Полагаю, стоит пробовать Монте-Карло, — сказал Нимрод. — Это европейская столица неудач и разочарований, там наверняка отыщутся хорошие кандидаты.

Нимрод обнял Джона, а затем принялся с притворным энтузиазмом потирать руки, скрывая тревогу за племянника, отправлявшегося в столь опасное путешествие.

— Ну, до свидания, Джон. Желаю удачи.

— До свидания, дядя. — Джон живо запрыгнул на переднее сиденье «мерседеса». Он тоже не хотел, чтобы Нимрод заметил, насколько ему не по себе. Мальчик посмотрел на Дария, а затем на Джалобина. — Мы ничего не забыли, мистер Джалобин? — спросил он.

У Джалобина, как у любого хорошего дворецкого, имелся список:

— Мобильный телефон, зарядное устройство, аптечка, вода, чай в пакетиках, карманные фонарики, зонт, влажные салфетки, собачьи консервы — пятьдесят шесть банок, туалетная бумага, детское питание — пятьдесят шесть баночек, тортик, арабские питы… кажется, все.

— Зонт? — удивился Джон. — Зачем нам зонтик.

— На случай дождя, разумеется.

— В пустыне не бывает дождя. — Джон засмеялся.

— Я думаю, ты заблуждаешься, — сказал Джалобин. — Дождь бывает повсюду. И к нему надо быть готовым, я всегда это говорю.

— Кое-что вы все-таки забыли, — сказал Нимрод и просунул в окно «мерседеса» книгу в кожаном переплете — перевод «Свитков Беллили», сделанный Вирджилом Макриби. — Книга Эно.

— Да, — улыбнулся Джон. — Она нам точно понадобится.

Они миновали предместья Аммана, и вскоре Джон узрел указатель «Самарра», гласивший, что по этой стрелке им предстоит проехать пятьсот километров. Значит, шесть-семь часов пути. Впрочем, может, и меньше — уж больно лихо Дарий ведет машину. Этот иракский мальчик действительно классный шофер, а ведь шкет совсем, ему даже приходится подкладывать на сиденье несколько толстых багдадских телефонных справочников, чтобы видеть приборную панель и дорогу. В «мерседесе» имелись и другие приспособления, помогавшие Дарию вести машину. К ручке коробки передач была прикручена клюшка для гольфа, а высоту педалей какой-то умелец-механик увеличил с помощью пустых банок из-под кофе. Когда забрезжил рассвет, они выехали на безлесную, пустынную дорогу, и пейзаж вокруг стал почти марсианский. Дарий вжал педаль газа до самого пола.

— Неужели обязательно так гнать? — Джалобин недовольно заерзал.

— Я — очень хороший водитель, — засмеялся Дарий и дотронулся до фотографии Михаэля Шумахера, болтавшейся вместо талисмана под зеркалом заднего вида. — Смотри. Очень быстро. Точно как Шумахер, да? — И он еще увеличил скорость.

Джалобин громко застонал и откинулся на сиденье. Он открыл баночку со смесью «Жареная свинина и яблочное пюре» и принялся уплетать эту дрянь за обе щеки, чтобы успокоиться.

— Ты давно получил водительские права? — спросил Джон у Дария.

Маленький житель Ирака громко рассмеялся:

— Какие права? Нет у меня никаких прав. У меня есть семья, которую надо кормить. Мать и четыре сестры. Никаких прав не нужно.

Джалобин снова взвыл и закрылся от всего происходящего газетой двухдневной давности.

Их автомобиль не был единственным на дороге в Багдад. С самого Аммана на хвосте у них висели три белых «рейндж-ровера» с западными журналистами, фотографами и их вооруженными до зубов телохранителями. Дарий кивнул на отражение в зеркале.

— Пытаются не отставать, — радостно сказал он. — А хотите, мы их в два счета потеряем?

— Бог мой, нет, конечно! — жалобно ответил Джалобин. — Двигаться кучно гораздо безопаснее.

— Только не в пустыне, — отозвался Дарий. — В Англии или в Америке, может, вместе и безопаснее. А здесь много народу — лакомая цель. Лучше путешествовать в одиночку. Я так думаю.

— А я так не думаю, — возразил Джалобин, — И вообще, притормози-ка на минуту, может, они тоже остановятся. Вдруг у них есть газета посвежее?

— Ладно, господин, как скажешь. Притормозим. Только не здесь, а в Сафави.

Сафави оказался небольшим иорданским городком, где останавливались грузовики. Водители огромных фур подбегали к окошкам торговых лавок, заливали в себя колу похолоднее, заглатывали шашлык или плоскую арабскую питу. Дарий съехал с дороги и затормозил перед кустарной бензоколонкой. «Рейндж-роверы» сделали то же самое. Из них повыскакивало множество мужчин и женщин. Пока водители заправляли машины, а Джалобин клянчил у них газеты, одна из женщин — красивая, но с виду очень суровая — подошла к Джону.

На ней была черная рубашка, черные бриджи и ботинки для верховой езды, черный бронежилет и солнцезащитные очки. На шее, точно медальоны у рэперов, висели несколько фотоаппаратов.

— Ты британец? — спросила она.

— Американец, — ответил Джон.

— Что ты тут делаешь? Здешние места — не парк с аттракционами. Здесь опасно. Тот человек с одной рукой — твой отец?

— Нет, — сказал Джон. — Он не мой отец. Послушайте, спасибо, конечно, но вы обо мне не волнуйтесь. Я одет как араб. Я свободно говорю по-арабски. Я еду — в отличие от вас — в машине с иракскими номерами. Думаю, опасность грозит скорее вам, а не мне.