Онлайн книга «Дина. Дар змеи»
— Нет! — ответил я. нет… нет… нет… кровь… кровь… кровь… Он тяжело дышал, и дыхание его больше походило на плач. — Ты уверен? — Да! — Слава богу! Однако стены все продолжали шептать: «…кровь… кровь… кровь…» Я не знал, сколько времени прошло, прежде чем они пришли за нами и вывели из Зала Шептунов. Снаружи было темно. Не может же столько тянуться одна ночь. Должно быть, прошло немало времени. Целая вечность! А может, наступил уже следующий вечер. Мои губы пересохли и потрескались от жажды, но это не имело значения. Важно было другое: заставить Шептунов замолчать. В Зале Шептунов не было ничего, что называлось бы сном, лишь кошмары. И только одно было хуже бодрствования — это сон. Они провели нас вдоль короткого хода и ввели меня и Нико каждого в свою маленькую камеру. У меня так кружилась голова, что стражам пришлось поддерживать меня, и когда они закрыли дверь, я даже не подумал поглядеть, заперли ли они ее. Там было пусто, одни голые белые стены. Лунный свет струился через маленькую четырехугольную отдушину. И было тихо. 
О, тишина! Я всасывал ее, словно жаждущий воду. Я опустился на узкие нары, натянул до подбородка одеяло и заставил себя провалиться — вниз, вниз, вниз, — в глубокую дыру сна. Хотя ненадолго. Когда стражи, встряхнув, разбудили меня, месяц по-прежнему стоял на небе. Все тот же месяц! Так я, по крайней мере, думал. Местер Вардо подождал, пока не убедился, что сон с меня стряхнули. — Вот, сын мой! — сказал он и протянул мне чашу. — Пей! Руки дрожали, и я подозрительно понюхал чашу, но это была только вода. Я пил долгими жадными глотками. — Погляди на чашу, сын мой! Я повертел ее в руках. Герб рода Дракониса, двуглавый дракон был вычеканен в серебре. — У тебя самого ничего нет. Все хорошее — воду, еду, покой и жизнь — дарует тебе рука Князя! Вырази свою благодарность, сын мой. Поцелуй дракона! Я поглядел на Вардо. Все в нем было окутано черным, кроме безбородого, с лысым лбом лица. Оно парило надо мной как маска, маска без тела, а за ним — без человека. Он напомнил мне Шептунов. — Убирайся к черту! — хрипло произнес я и швырнул чашу наземь. Она ударилась о каменные плиты со звоном, напоминающим звон колокольчика. Вардо не изменился в лице. Черты его безбородого лица вполне могли бы быть высечены из камня. Он коротко кивнул стражам, и они схватили меня за руки. — В Зал Шептунов! — только и произнес он. На этот раз я сопротивлялся. Я упирался изо всех сил, дрался, пинал, кусался, не обращая внимания на то, что спина моя снова начала кровоточить. Но на них были кольчуги и толстые перчатки, укрепленные еще железными пластинами. Я нанес себе куда больший вред, нежели им. Один из стражей, потеряв терпение, все-таки ударил меня по голове своей тяжелой рукой в перчатке. Местер Вардо остановил его. — Уж если бьешь, бей по телу! Голова ему нужна ясная! Мне не хотелось сохранять голову ясной. Мне бы теперь как раз замечательно подошло быть не в себе. Но такого счастья мне не полагалось. Они втянули меня в сводчатый ход и потащили по серым каменным плитам. Один из них пнул меня в живот, думается, чтобы я не рыпался, покуда они выходят из дверей. Скорчившись от боли, я некоторое время оставался на полу. В ушах шумело, а особенно в том, которое касалось холодных, гладких каменных плит: постыден… постыден… постыден… — Заткнись! — шепнул я. — Оставь меня в покое… дай мне сесть… …ткнись… злобен… злобен… …честь… честь… никакой чести… Дверь отворилась и закрылась вновь. Звуки шагов эхом отозвались в зале. — Давин? Чья-то рука коснулась моего плеча. То был, ясное дело, Нико. Его лицо было по-прежнему смертельно бледным, и что-то подрагивало в одном его глазу. — Нико! Я наполовину присел, да так и остался. Уж слишком сильно болел живот. — Тебе больно? больно… больно… больно… Мне и вправду было больно, но я покачал головой, потому что беспокоило меня вовсе не это. Как раз я был благодарен за эту боль, казалось, она чуточку отвлекала от непрекращающегося шепота. Однако лица на стене за спиной Нико уже начали изменяться. Они таращились на меня с презрением и ненавистью. В их темных глазницах искрился огонь, свет, холодный, как презрение. труслив… шептали они, …труслив… постыден… убийца… Глаза Вальдраку смотрели на меня. Кровь стекала с его шеи. Я повернулся к Нико, его лицо было единственное, о котором я знал: оно живое. Он шатался от усталости и стоял, спрятав руки под мышками. — У тебя руки в крови? — спросил я. Он кивнул: — Я вижу ее все время. — Почему? — В Дунарке… в острожной камере. В тот раз были в крови руки и одежда. В крови моего отца, и Аделы, и маленького Биана. И они не позволяли мне смыть ее раньше, чем появилась Дина и заставила их это сделать. Я сидел больше суток с кровью моей покойной семьи на руках. Вдруг я вспомнил, как однажды швырнул ему дохлого кролика. Теперь я куда лучше понимал, почему он так торопился смыть с себя кровь. — Это не ты убил их! — сказал я. …убил… убил… убил… …убил их… — Давин, молчи, умоляю! — Но ведь ты этого не делал! — громко, чтобы перекричать Шептунов, произнес я. — То был Дракан! — Но возможно, это сделал я! Если бы я не… — Он прервал свою речь. …сделал… сделал… сделал… шептали стены. — Когда мой брат скончался, я обещал Аделе, что она всегда может прийти ко мне. Что я буду заботиться о ней. Но где я был, когда Дракан их убивал? Смертельно хмельной в своих покоях… Или покоях Аделы… Даже этого я не знал. Разве ты не видишь: это моя вина, что они мертвы! Его голос возвысился до крика. «Мертвы… мертвы… мертвы…» — гремело с разных сторон, спереди и сзади, да так громко, что на некоторое время заглушило жуткое презрение Шептунов. — По крайней мере, ты никого не сразил мечом в спину, — горько проговорил я. …за спиной… трусливо из-за спины… …сразил… сразил… за спиной… Нико стоял, склонив голову набок, почти как Князь Артос. Он прислушивался, но я не был уверен, что он слышит то же самое, что и я. — Полагаю, лучше нам больше ничего не говорить, — в конце концов сказал он. |