Книга Клич Айсмарка, страница 67 – Стюарт Хилл

— Хорошо. А что насчет союзников? Их и правда три тысячи?

— Да, госпожа. Тысяча гвардейцев под предводительством самого короля союзного народа и еще две тысячи добровольцев.

— Отлично. Олемемнон, вели приготовить для их лошадей лучшие конюшни.

Но не успел супруг басилисы отъехать, чтобы передать ее приказ, как воительница кашлянула и робко проговорила:

— Простите, госпожа, но у союзников нет лошадей.

— Значит, пехота? Этот гонец был пьян еще сильнее, чем я думала. Олемемнон, пусть ему дадут не десять, все двадцать плетей!

Посланница снова кашлянула, привлекая внимание Элемнестры.

— Сударыня, у вас что-то с горлом? — сердито спросила басилиса.

— Нет, госпожа, — почти прошептала женщина. — Но мне кажется, вам следует знать, что наш новый союзник ведет не пехоту.

— Тогда кто же они такие?

— Это барсы, госпожа.

Басилиса уставилась на нее холодными синими глазами, а потом спросила:

— Ты сама их видела?

— Да, госпожа. И говорила с заместителем главнокомандующего Тараданом. Он и назвал мне точное число.

— Говорила с заместителем главнокомандующего? Значит, с ними работают люди?

— Нет, госпожа. Тарадан — барс.

— Ты говорила с?.. — Элемнестра запнулась и посмотрела на супруга.

Тот лишь молча пожал плечами.

Подумав, басилиса мотнула головой, словно в надежде вытряхнуть оттуда все несуразицы, и сказала:

— Олемемнон, освободи первого гонца и заплати ему за рвение. Я, пожалуй, немного погорячилась.

Сидя в уютном полумраке своей комнатки, Маггиор Тот попивал из кубка подогретое вино с пряностями. Он уже слышал о недоразумении с гонцом и о возвращении Фиррины и как раз закончил порученный ему доклад о подготовке армии. В отличие от басилисы Элемнестры он не держался всеми зубами за свой высокий пост и ничуть не волновался о том, как он выглядит в глазах простых людей, так что на душе у него царил мир и покой. Его ученый ум перебирал сумасбродные подробности послания. Еще пару недель назад Маггиор Тот просто отмахнулся бы от такого бредового донесения, но с тех пор, как ему пришлось уйти на север вместе со всем Фростмаррисом, ученому пришлось повидать немало удивительного. Он своими глазами видел вервольфов и даже общался с ними. Если эти сказочные создания существуют на самом деле, тогда почему не могут существовать и гигантские говорящие барсы? Как настоящий ученый, Маггиор был всегда готов к новым открытиям, поэтому с нетерпением ждал, когда же союзники явятся в город.

Ветер ударил в ставни, легкая снежная пудра залетела сквозь щели в комнату, осела на полу и тут же растаяла. Маггиор уже почти привык к северным зимам и научился ценить это счастье: сидеть в тепле и уюте, пока мир за окном заметает пурга. Ученый счастливо вздохнул и, пристроив окулярусы на переносице, принялся перебирать бумаги на столе. Он лелеял надежду когда-нибудь, в более мирном будущем, подарить Фиррине труд по истории гиполитанского народа, которую составлял со слов Олемемнона. Все-таки мать королевы происходила из благородного гиполитанского рода, поэтому Фиррина, как весь Айсмарк, должна знать прошлое своих предков.

Но пока рукопись состояла из разрозненных записок, а на Айсмарк надвигалась война. Далек еще тот час, когда Фиррина сможет прочитать что-то, кроме военных донесений и списков погибших. Маггиор вздохнул — при мысли о юной королеве и ее тяжелой ноше в сердце его закралась знакомая грусть.

Но тут раздался громкий стук в дверь — это друг Маггиора Олемемнон объявил о своем приходе. Великан вошел, стряхнул с сапог снег и виновато улыбнулся. Ощущение спокойной мощи, исходящее от него, заполнило всю комнату.

Ученый сразу засуетился вокруг гостя, как курица-наседка:

— Сапоги, сапоги, Олемемнон! Ну вот, теперь весь пол в снегу, растает и будут лужи.

— Позови слугу, пусть вытрет. Это их дело, — громким басом посоветовал великан, которому никогда не приходилось повышать голос.

— Да-да, похоже, придется. Но они все так заняты. Не хочу их беспокоить.

— Тогда дай тряпку, я сам вытру.

— Вот еще! Ты уж лучше присаживайся и налей себе вина.

Супруг басилисы уселся на стул у очага в центре комнаты и наполнил кубок вином, подогретым на углях.

— Итак, королева наконец-то возвращается.

Маггиор перестал вытирать талый снег и через плечо оглянулся на Олемемнона.

— Да, и если верить гонцам, в сопровождении гигантских снежных барсов.

Супруг басилисы медленно кивнул.

— Странно, да? Но я знаю обоих гонцов, это надежные воины.

Старик закончил подтирать лужи и убрал тряпку на место.

— Я стараюсь принимать подобные рассказы непредвзято, Олемемнон. С тех пор как я живу в Айсмарке, на моих глазах ожило много легенд, и я не могу просто так отмахнуться от этого сообщения.

Его друг кивнул и дождался, пока Маггиор нальет себе еще пряного вина и сядет.

— Твое здоровье, Магги.

— И твое, Олли.

Мужчины выпили до дна, и несколько минут прошли в уютном дружеском молчании.

Затем Олемемнон спросил:

— Полагаю, ты читал донесения с юга?

— Да. Большой оригинал этот Сципион Беллорум. Какой же полководец начинает вторжение зимой?

— Никакой. Но ему пришлось. Город Инглсби осажден, но по-прежнему держится, а войско, которое Беллорум направил по Великому тракту, почти все пало.

— Верно. Могу только предположить, что хваленая имперская наука пока еще не далеко продвинулась в предсказании погоды, иначе Беллорум никогда не отправил бы своих солдат навстречу снежной буре. И сколько выжило?

— По последним донесениям вервольфов, в лагерь у границы вернулось меньше тысячи.

— Похоже, нам повезло. Они, скорее всего, метили во Фростмаррис. Если имперцы займут столицу до нашего возвращения, это серьезно подорвет дух наших войск.

— Но мы пока не можем отправить туда гарнизон. В южной части леса бушует метель, да такая, что никакое войско ее не переживет.

— И скоро погода улучшится?

— На той неделе с юга пришли белые ведьмы. Они говорят, бури будут продолжаться не меньше месяца. Ощущение такое, будто лес и округа Фростмарриса творят собственную погоду. Ведьмы никогда раньше такого не видели, но уверены в одном: пока что дороги надежно перекрыты.

— Вот и хорошо, — сказал Маггиор. — Значит, у нас есть время подготовить гарнизон для отправки в столицу.

Фиррина ехала на юг уже больше недели. Юная королева чувствовала себя омерзительно грязной и растрепанной. Она даже не помнила, когда последний раз меняла одежду, и хотя волосы ее были заплетены в тугие косы, девочке мерещилось, что в них уже развелась всякая живность. Фиррина покосилась на Оскана — если он превратился в растрепу, то и она, должно быть, не лучше. Но, если не обращать внимания на кустистую юношескую бородку, он выглядел на удивление опрятно. Наверное, коротко стриженные волосы и простая черная одежда не теряют свой вид, сколько их ни запускай.