Онлайн книга «Резервный космодром»
|
Фрич, немного пришедший в себя после схватки с Ингой, нашел силы огрызнутся: – Она знает. Я не помню! Мартин скрутил ему руки за спиной, ловко изъял из имплантов кибрайкера модули. Мак-Корер, мутным взглядом посмотрел на командира, подобрал оброненный нож и с трудом выдавил: – Я в порядке… – Точно? – Он обернулся к Инге. Оставалось слишком мало времени до начала запланированной операции, и он должен был знать правду. – Почему ты остановилась в последний момент? – Спросил он, глядя ей в глаза Инга бессильно опустила руки. – Фрич – мой отец. – Опустив взгляд, произнесла она. – Я узнала об этом только что, когда пробила его ментальную защиту. Его настоящее имя – Ричард Огден. Он бросил меня на Везелвуле, спасаясь от преследования боевых мнемоников. – А мать? – Машинально спросил Вадим. – Она погибла. Там, среди болот. А он выкрутился… Ушел. – Инга вдруг резко встала. – Извини Вадим. Я сорвалась… Он не нашелся что ответить. На секунду показалось – все, операция провалена, еще не начавшись, разве можно сейчас после мнемонического удара доверять Стивену управление «Стилетто» а Ингу, оставлять наедине с отцом в тесной рубке «Х-Страйкера»? Может и так, не вмешайся в ситуацию древний андроид, по имени Иван. * * * Внутрискальный ангар по-прежнему освещали мятущиеся сполохи пламени. Огонь горел в металлической бочке, из-под графитовой смазки. Странная для взгляда современного человека и одновременно – завораживающая обстановка. Шесть человек в боевых скафандрах высшей защиты, снабженных внешними усилителями мускулатуры, застыли подле огня. Последние минуты перед намеченным стартом. Языки пламени, вырываясь наружу, освещали их лица, пробегали глянцевито-желтыми змейками по броне четырех последних, уцелевших в ожесточенных схватках «Стилетто». МИШки [57] притихли, спрятались в сумраке, словно машинам передалось настроение людей. Четверо боевых мнемоников, старик-кибрайкер, и Инга, – вот все, кто остался на последнем рубеже обороны резервного космопорта. Им некуда отступать. Энергоснабжение отключилось, все объекты военной инфраструктуры уничтожены, планета во власти чужеродных механических и жизненных форм, рельеф стерт, но не воссоздан по новому плану, лишь кое где возвышаются так и не завершенные строения, непонятной для людей архитектуры и предназначения. Машины созданные машинами… Они уже не служат целям созидания, у них, бывших терраформеров теперь иной, недоступный пониманию смысл бытия, они не развились до появления самосознания, но потеряли былую цель, от которой остались лишь фрагменты воссозданной уродливыми клочками архитектуры неведомой, канувшей в лету цивилизации… Они еще удерживают в памяти часть созидательных программ, но после исчезновения своих создателей машины, продолжая выполнять былое предназначение постепенно, от столетия к столетию вступали в конфликты друг с другом, оспаривая ресурсы, территории, приоритеты, и на каком-то этапе неуправляемого функционирования они, соблюдая функцию самоподдержания начали вырабатывать новые программные модули, защищать свои территории, интегрируясь на основах взаимовыгодного сотрудничества с боевыми машинами, оставшимися не у дел. Борьба за существование затянуло в свои тенеты самодостаточные роботизированные комплексы, и они начали новый виток развития, совершенствуя технологии репликации, воссоздавая новые изобретенные уже ими образчики техники, накапливая ресурсы, вновь и вновь стирая, а затем воссоздавая города, насаждая и снова уничтожая природу, наполняя планеты-колонии деформированными, потерявшими изначальный облик существами, неверно реплицированными из-за ошибок накапливающихся в матрицах их описаний. Страшно было даже подумать как выглядят планеты, по которым прошлись самоусовершенствованные комплексы глобального терраформинга и репликации. Смутные черты приблизившейся вплотную угрозы постоянно тревожат разум, но никто из собравшихся у огня не представляет истинных масштабов надвигающейся катастрофы. Они – выжившие. На их плечах лежит непомерный груз утрат и полученных знаний. Им остался всего лишь шаг… Шаг за черту, где начинается бессмертная слава. Никто не думал сейчас о ней. Все суета… Лишь тепло, исходящее от языков пламени греет душу. Мысленную передачу вела Инга. Пытаясь справиться со своими чувствами, она передавала остальным мысли о машинах-терраформерах, о частицах тепла, бесславии и бессмертии. … Из плотного сумрака внезапно появилась фигура андроида… Вадим удивленно посмотрел на Ивана. – Гитара, командир. – Произнес тот. – Моя. От колониального форта до поселка – рукой подать. Рощин ничего не ответил. – Как наверху? – спросила Инга. – Мрачно. – Не стал приукрашивать андроид. – Репликатор прошел, километрах в пяти отсюда. Всякой дряни наделал. Живность вперемешку с механизмами, пара кварталов города, да еще непонятная техника вроде мирного предназначения. – Иван присел подле огня. Его лицо, покрытое местами обожженной пеноплотью, вдруг приняло одухотворенное, человеческое выражение. Пальцами андроида коснулись струн и… Вадим, глядя на него, словно погрузился в иную реальность. Андроид с гитарой в руках, – было так странно смотреть на его освещенное языками пламени лицо, наблюдать за движением сервомускулов и слышать ранящие душу звуки гитарных струн. Казалось, он понимал больше чем люди. Звуки вдруг стали жестче ритмичнее. Хмурый стылый рассвет разливается моросью, Звезд не видно, они далеко-далеко, Дрожь ангарных ворот – мутный свет режет полосы, Мы еще на земле… но уже высоко, Там где звезды горят серебристою россыпью Наши хриплые мысли сольются в бою Мы друг другу доверим и спину и помыслы, До последнего вскрика: прикрой… я горю… В мертвых дырах брони – свет надежды суспензорный, Поворот ложемента – навстречу судьбе В рваных мыслях отчет подсистемы растерзанной, Но я верю машине, она – верит мне. Мы прорвемся с тобой к космодрому резервному, Там где хмурый рассвет сеет дождь над землей, Нить надежды – по курсу прыжка гиперсферного, |