Онлайн книга «Сердце Абзалета»
|
Эмос смерил его невозмутимым взглядом и с усмешкой заметил: — А вы, как я погляжу, все еще носите мой подарок, ваше величество! Луддич в ярости сорвал со своей шеи бронзовую цепь с медальоном и швырнул под ноги Эмосу. — Забирай обратно, — рявкнул он. — Я удавлю тебя на этой цепи, как только ты отсюда выйдешь. Думаешь, если ты на святой земле, тебе уже ничто не угрожает? Когда-нибудь тебе придется отсюда выйти, не будешь же ты сидеть тут вечно! — Я мирно путешествовал по этим лесам, еще когда правил твой отец, Лирап, — спокойно продолжал Эмос. — Вы всегда уважали законы, а мы платили вам дань. Теперь ты решил нарушить веками принятый порядок. С какой стати? Какой бес в тебя вселился, Лирап? — Скоро узнаешь. — Что ж, не хочешь говорить ты со мной, поговорю с твоим отцом, — промолвил Эмос, увидев, что старый вождь выкарабкался из фургона и, опираясь на костыли, ковыляет к ним. Заметил он и Калайялла Гарса, который прятался за спинами рэнсников, и, как показалось мьюнанину, со страхом смотрел не только на Эмоса, но и на людей Луддича. Увидев, что старый вождь действительно решил присоединиться к разговору, Луддич поморщился и раздраженно крикнул: — Оставайтесь там, папаша! Не стоит утомлять себя понапрасну. Я сам во всем разберусь. — Потом снова повернулся к Эмосу: — Я здесь главный. Говори со мной. — Все, что я хочу, беспрепятственно проследовать к Пещере Отшельника и обратно до границы. — Неужели? — злобно фыркнул Луддич. — А у меня другие планы. Я прикажу вас заколоть и ободрать, как баранов. Моя бабка прекрасно готовит жаркое. А ваши шкуры пойдут на наряды моей женушке. Она давно мечтала о перчатках из кожи мьюнанина и сапогах из парсинанского панциря. — Черт побери, что происходит, мой мальчик? — поинтересовался старый вождь. — Ничего особенного, папаша, — проворчал Луддич. — Ничего особенного? Почему же тогда гибнут твои люди, а чужестранцы топчут наши святые могилы? — Старый вождь повернулся к Эмосу: — А тебе что, жить надоело, Гарпраг? — Нет, ваше величество. Просто хочу выяснить, почему с тех пор, как мы пересекли границу, на нас объявлена настоящая охота. Все, что нам нужно, это чтобы ваш сын соблюдал законы, как было в прошлом… — Моему сыну нет дела до прошлого, — покачал головой Луддич-старший. — У него великие планы на будущее. Немедленно убирайтесь отсюда, пока вы еще не успели осквернить святого места. Наши парни подождут в лесу. У них острые ножи. Я обещал быть домой к ужину. Меня ждет суп из речного омара. Так что пошевеливайтесь, если не хотите окончательно вывести из себя моего сына. У него длинный нож, и он большой мастер освежевывать туши! — Мне нужно к Пещере Отшельника, — повторил Эмос. — Мои близкие попали в беду. Их завалило в катакомбах. Через пару дней мы их отыщем, а потом уйдем. Я хочу, чтобы нас проводили до самой границы. — Ты еще смеешь торговаться? — грозно промолвил Луддич-младший. — Вы не в том положении, чтобы ставить условия! — Я всего лишь взываю к великодушию, ваше величество, — вздохнул Эмос, разводя руками. * * * Пробравшись в часовню на вершине кладбищенского холма, Тайя и Локрин осторожно выглянули в окно: ни вождь, ни его люди даже не подозревали, что внутри кто-то есть. Менять тела, превращаться в людей, а затем снова в летучих мышей не было ни времени, ни возможности. От одной мысли о том, что им сейчас предстояло сделать, у детей по коже бежали мурашки. — А она не рассыпется, как ты думаешь? — шепотом спросил Локрин у сестры. — Понятия не имею, — пожала плечами та. — Я ведь еще ни разу не крала мумии. В центре часовни на высоком троне восседала древняя мумия — особо почитаемая рэнсниками Великая Праматерь. Считалось, что Праматерь из загробного царства помогает и охраняет свой народ от всяческих напастей. Мумия была наряжена в старинные одеяния со множеством украшений. Несмотря на обильные умащения, призванные отбить отвратительный трупный запах, Тайя и Локрин едва сдерживали приступы тошноты. — Нужен какой-нибудь мешок или что-нибудь в этом роде, — сказал Локрин. — Можно завернуть мумию в ее же плащ. — Правильно! Поскольку дети были вынуждены оставаться в обличье летучих мышей, это оказалось не такой уж простой задачей. Расстегнув и стащив с мумии плащ, они расстелили его на полу перед троном, а затем, спихнув на него мумию, запахнули и застегнули полы плаща при помощи тех же драгоценных булавок и брошей. — Нужно было сначала снять с нее часть украшений, — запоздало спохватилась Тайя. — Легче было бы нести… — Нет уж, — поморщился Локрин, — не хватало еще прикасаться к ней руками. Пусть уж лучше остается с этими чертовыми украшениями! * * * Молодые рэнсники заметно нервничали. С одной стороны, они не имели права заходить на священную для них территорию кладбища, а с другой — им не терпелось разделаться с пришельцами. Эмос по-прежнему взирал на них с абсолютным спокойствием. За его спиной, неподвижная, словно каменная статуя, высилась мощная фигура Дрейгара. А чуть дальше, с арбалетами на изготовку, невозмутимо стояли Калам и Казиль. Только Джуб и Тряпичник тревожно переглядывались: оказаться лицом к лицу с беспощадными убийцами для обоих было в новинку. К тому же им казалось, что положение безвыходное. Луддич прав: не могут же они отсиживаться на кладбище вечно! — Если твои близкие оказались в пещерах, — продолжал вождь, — их уже не спасти. Ты и понятия не имеешь, что это за ужасное место. Тысячи извилистых туннелей, бесконечные лабиринты, населенные всякой нечистью, — сущий ад!.. Ты меня слышишь, Гарпраг? — Тем более я не имею права бросить там моих близких, — ответил Эмос. — Если проникнуть в лабиринт через Пещеру Отшельника, можно сориентироваться по особым меткам. Отшельник научил меня, как это сделать… — Отшельник?.. А мне он ни о чем таком не говорил! — вырвалось у Луддича. — А с какой стати он должен был с тобой откровенничать, негодяй? — О, я умею развязывать людям языки! — самодовольно ухмыльнулся Луддич. Окинув вождя мрачным взглядом, Эмос промолвил: — Отшельник исчез несколько лет назад… Уж не твоих ли рук это дело, Лирап? — А чьих же еще, Гарпраг? Я придушил его вот этими самыми руками. А тело бросил в чаще — на съедение диким зверям… Лицо Эмоса было по-прежнему невозмутимо. Но в его глазах сверкала ненависть. — Тебе это даром не пройдет, Лирап. Рано или поздно придется отвечать за свои преступления. — Это вряд ли, — захохотал вождь. — По крайней мере, не перед тобой, мьюнанин! Если бы не мое почтение к мертвым, я бы убил тебя, не сходя с этого места… Что ж, придется немного подождать. Какая настоящая охота без ожидания, не так ли?.. |