Книга Имею скафандр - готов путешествовать!, страница 64 – Роберт Хайнлайн

Мамы не было; папа сидел в кабинете. Он поднял голову от книги.

— Привет, Кип.

— Привет, пап.

— Как съездил?

— Да ты знаешь, я не был на озере…

— Я знаю. Звонил доктор Райсфельд, рассказал все подробно.

— А… В общем, удалась поездка…

Я заметил, что он держит том Британики, раскрытый на статье о Магеллановых Облаках.

Он поймал мой взгляд.

— Я их никогда не видел, — с сожалением произнес он. — Возможность была, но по горло дел… а единственная свободная ночь выдалась пасмурной.

— Когда это было, папа?

— В Южной Америке, еще до твоего рождения.

— Я и не знал, что ты там побывал.

— Одно правительственное задание, в общем, работа «плаща и кинжала». Об этом не распространяются. Они красивые?

— Ну, не очень, — я взял другой том, открыл на статье «Туманности» и нашел Большую Туманность Андромеды. — Вот это действительно красиво. Так и мы выглядим.

Папа вздохнул.

— Прекрасно, должно быть, выглядим.

— Да. Я тебе все потом расскажу. У меня и пленка есть.

— Не спеши. Ты проделал долгий путь. Триста тридцать три тысячи световых лет — верно?

— Да нет, вдвое меньше.

— Я имел в виду — туда и обратно.

— А-а. Но обратно мы летели другим путем.

— Как это?

— Не знаю, как объяснить, но в этих кораблях кратчайшим путем назад является длинный кружной путь. Летишь прямо и снова очутишься в исходной точке. То есть не совсем прямо, из-за кривизны пространства — но настолько прямо, насколько возможно. Так что все возвращается к нулю.

— Большой космический круг? {55}

— Ну да. Круговой путь по прямой линии.

— Ммм… — он задумчиво нахмурился. — Кип, а каково расстояние по окружности Вселенной? Предел красного смещения?

Я затруднился.

— Пап, я спрашивал — но не понял ответа.

(Мамми сказала: «При чем здесь расстояние, когда там нет ничего?»)

— Это не расстояние; это скорее состояние. Я ведь не летал; я просто оказывался. Ты не проходишь через, а скользишь по краю.

— Мне следовало бы помнить, что математический вопрос не задают словами, — упрекнул себя отец.

Я уже хотел сослаться на доктора Брука, когда вошла мама и проворковала:

— Привет, мои дорогие!

На долю секунды мне показалось, что это Мамми.

Она расцеловала нас.

— Я так рада, что ты дома, милый.

— Э-э… — я взглянул на папу.

— Она знает.

— Да, — ласково согласилась мама, — куда бы ни отправился мой сын, главное, чтобы он благополучно вернулся домой. Я знаю, что ты сможешь побывать везде где захочешь. — Она погладила меня по щеке. — А я всегда буду гордиться тобой. Я сходила на угол за отбивными.

Назавтра был вторник, и я спозаранку пошел на работу. Как я и думал, автомат с газировкой разладился. Я надел свой белый пиджак и принялся его настраивать. Мистер Чартон разговаривал по телефону; наконец он повесил трубку и подошел ко мне.

— Хорошо съездил, Кип?

— Очень хорошо, мистер Чартон.

— Кип, я хотел тебе кое-что сказать. Ты все еще мечтаешь попасть на Луну?

Я опешил. Потом я сообразил, что он не знает о всей этой истории. Что ж, я ведь не успел как следует рассмотреть Луну, и не отказался бы побывать там. Впрочем, теперь я не торопился.

— Да, сэр. Но сначала я закончу университет.

— Я это и имел в виду. Знаешь… у меня нет детей. Если тебе нужны деньги, скажи.

Раньше он намекал на фармацевтическую школу, только не делал таких предложений. И только вчера вечером папа проговорился, что оформил страховку на образование еще в день моего рождения, но ничего мне не говорил — выжидал, когда я встану на собственные ноги.

— О-о-о, мистер Чартон, это ужасно любезно с вашей стороны!

— Мне нравится твое стремление к знаниям.

— Вообще-то у меня уже все улажено, сэр. Но когда-нибудь мне может понадобиться заем.

— Или не заем. Скажи, если понадобится…

Он расстроенно отошел.

Я работал в теплом полумраке, иногда трогая «счастливку», Спрятанную в кармане. Вчера вечером я дал маме и папе приложить ее ко лбу. Мама заплакала. Папа торжественно изрек: «Я начинаю понимать, Кип». Надо будет как-нибудь придумать, каким образом дать «счастливку» мистеру Чартону.

Я начистил автомат до блеска и проверил кондиционер. Все было в порядке.

Около полудня ввалился Туз Квиггл, плюхнулся на стул.

— Привет, космический пират! Что слышно от Галактических баронов? Хи-хи-хи-хи!

Что бы он сказал, ответь я ему честно? Я дотронулся до «счастливки» и сказал:

— Что закажешь, Туз?

— Как обычно, и взбей получше!

— Шоколадной газировки?

— Сам знаешь. Взбодрись, малец! Проснись и погляди на мир вокруг тебя.

— Ладно, Туз, — нечего было обращать на него внимание; он вращался в мирке, узком, как пустота меж его ушей, мелком, как свиная лохань. Вошли две девчонки; пока коктейль Туза крутился в миксере, я налил им кока-колы. Он покосился на них.

— Леди, вы знакомы с Капитаном Метеором?

Одна из них захихикала; Туз ухмыльнулся и продолжал:

— Я его агент. По части зубодробительных подвигов свяжитесь со мной. Капитан, я все думаю насчет рекламы, которую мы запустим.

— То есть?

— Слушай сюда. «Имею скафандр — готов путешествовать!» — этого мало. Чтобы выжать бабки из твоего клоунского балахона, надо поднапрячься. Так что мы добавим: «Истребляю пучеглазых монстров! Спаситель мира — плата по таксе!». Так?

Я покачал головой.

— Нет, Туз.

— Чего это ты? Ни фига не понимаешь в бизнесе?

— Рассмотрим факты. Я не беру денег за спасение мира и не делаю этого под заказ. Это происходит само собой. И вряд ли я стал бы спасать мир, в котором живешь ты.

Обе девчонки заржали, а Квиггл нахмурился.

— Умник, да? Ты чо, не слышал, что покупатель всегда прав?

— Всегда?

— Конечно. Заруби это на носу. И шевелись с моим коктейлем!

— Да, Туз.

Я поднял стакан; он швырнул мне 35 центов; я отодвинул их обратно.