Онлайн книга «Опасный мужчина»
— О, не могу сказать. Мы должны встретиться кое с кем, а потом, насколько мне известно, ты купишь билет до Бостона. — Да? Никто не сказал мне об этом. Поводья заскользили в ее руках, и конь вырвался вперед. Тори пришлось осадить его. Красивая кобыла, к сожалению, исчезла, но эта серовато-коричневая лошадь подходила Тори гораздо лучше. Она была весьма резвая, однако двигалась менее плавно. Некоторое время Джил ехал возле Тори, тихо беседуя с ней. Непринужденная беседа удерживала от сна, помогала сохранить остатки бодрости. Тори сильно устала. Она вспомнила, что съела одно печенье, которое ей дал кто-то из бандитов. Оно было твердым и тонким, но девушка быстро проглотила его. Она боялась, что, если пожалуется, печенье отберут. Эти мужчины с суровыми лицами были неприветливыми, только Джил охотно беседовал, а остальные всадники ехали молча. Они явно привыкли к быстрым переходам и не разводили костров, чтобы не привлекать внимание преследователей. Ник Кинкейд ехал где-то впереди. Покинув миссию, он почти не замечал присутствия Тори, лишь однажды кивнул ей. Его безразличие бесило девушку. Она чувствовала себя преданной. Да, она давно подозревала, что он покупает оружие у ее отца, однако его коварство причиняло ей боль. Одно дело — быть наемником, и совсем другое — использовать ее для того, чтобы украсть деньги отца. Почему-то из двух преступлений второе казалось ей более серьезным. К тому времени когда они остановились, чтобы отдохнуть, Тори уже умирала от усталости. Джил Гарсиа помог ей спешиться и бережно опустил девушку на каменистую землю. Мужчины нарезали веток и соорудили из них укрытия. Они накинули на эти шалаши клеенку. Джил отвел Тори в один из таких шатров, дал ей два одеяла, печенье и холодный бекон. Она без энтузиазма посмотрела на печенье, но все же откусила его и стала жевать. Джил улыбнулся и встал, собираясь уйти. — Ночью костра не будет, но если вы завернетесь в накидку и одеяла, то не замерзнете. Она печально кивнула, сознавая, что рассчитывать на костер не приходится. Мысль о том, что дон Себастьян может догнать их прежде, чем она сядет на пароход, тревожила девушку. Завернувшись в одеяла под примитивным укрытием, Тори посмотрела на Джила. Его фигура вырисовывалась на фоне окружавшего их леса. — Вряд ли вы пожелаете сказать мне, что произойдет с деньгами моего отца. Она не удивилась, когда он покачал головой. — Я не могу сказать. Не расстраивайтесь, сеньорита, их употребят во благо многих людей. — Думаю, мое представление о правильном использовании такой большой суммы отличается от представления вашего вожака, — заметила Тори более резким, чем хотела, тоном. Зачем сообщать им о том, что это ее беспокоит? Или о том, как сильно она огорчилась, узнав, что Ник Кинкейд — преступник, наемник и вор? Вспомнив, как он убил нескольких индейцев и человека на площади, она подумала, что эти описания не полны. Джил присел на корточки возле Тори, посмотрел на нее своими темными глазами. Его губы под тонкой полоской черных усов скривились в насмешливой улыбке. Он заговорил тихо и сочувственно: — Вы должны понимать, что наши планы расстроились, потому что ваш дядя не забрал бухгалтерскую книгу и не отправился в банк за деньгами. Теперь мы делаем то, что должны сделать. Вы поехали с нами по собственной воле. — Я знаю. — Она небрежно пожала плечами, стараясь не обращать внимания на комок в горле, который образовался отнюдь не из-за холодного сухого печенья. — Думаю, вы понимаете, что у меня фактически не было выбора. Мой дядя не любит меня. Он без колебаний выдал бы меня за дона Рафаэля или отправил в монастырь. Теперь я хотя бы смогу вернуться в Бостон, к людям, которым… не безразлична. Если Джил и заметил легкую дрожь в ее голосе, то не выдал этого и лишь понимающе кивнул: — Всегда лучше быть с теми, кому ты дорог. А ваш брат — думаете, он бы вам не помог? — Диего… о, я не уверена. Он так изменился за время моего отсутствия. Он уже не мальчик, а мужчина, которого я не знаю. Прежде я всегда считала, что Диего никогда не позволит обидеть меня, но сейчас он заодно с дядей Себастьяном. Он попытался помешать дяде причинить мне вред, но все же не спас меня. — Когда мы появились там, мне показалось, что он ничем не мог вам помочь, — сухо заметил Джил. — Но должен признать, что я был недостаточно внимателен — пули летали возле моей головы, как рассерженные осы. Позвольте дать вам совет, мисс Райен: будет лучше, если вы попробуете как-нибудь связаться с братом. Думаю, он постарается вам помочь. — Теперь уже поздно. К тому же я не разделяю вашу уверенность. — Верно, дон Себастьян поставил его в невыгодное положение — дон Диего был потрясен тем, что пастухи отказались подчиняться ему. Мне кажется, что в Буэна-Висте дону Себастьяну придется иметь дело не с мальчиком, а с разгневанным мужчиной. Ваш брат найдет способ нанести ответный удар. Тори поежилась. — Надеюсь, вы правы. Поднявшись, Джил посмотрел на Тори: — Уже поздно, мне еще многое надо сделать. Отдохните, пока есть такая возможность. Мы отправимся в путь до рассвета. Он повернулся, сделал шаг, потом снова поглядел на Тори и тихо сказал: — Vaya con Dios! [44] Очень странное пожелание перед сном, подумала она. Когда чья-то грубая рука разбудила Тори, тряхнув за плечо, девушке показалось, что сон длился всего несколько мгновений. Человек сказал ей по-испански, что пора вставать, они должны ехать. Она села, поморгала, прогоняя сон, слегка нахмурилась и убрала волосы с глаз. Один из бандитов стоял рядом и смотрел на нее. Его лицо было скрыто широкими полями сомбреро. — Хорошо, я встаю. Он ушел, а она посидела несколько мгновений, стараясь окончательно проснуться и кутаясь в шерстяную накидку, чтобы унять дрожь. Где-то рядом седлали лошадей, до ушей Тори доносилось негромкое бормотание мужчин, она услышала, как копыта застучали по камням, потом по мягкой почве. Было еще темно, лишь звезды и узкий месяц освещали округу. Ник Кинкейд подошел к Тори и остановился перед ней, наступив сапогом на край одеяла и раздвинув сплетенную из ветвей крышу шалаша. — Поторопись, Тори. Мы не можем ждать, пока ты будешь медленно просыпаться. Она не собиралась демонстрировать ему свою усталость — это стало бы лишь поводом для нового оскорбления. Девушка с трудом поднялась с земли, все еще сжимая края накидки спрятанными под ней руками. — У меня есть время позаботиться о моих потребностях? — Если ты поспешишь. Прежде она задала бы этот вопрос, запинаясь и краснея, но сейчас он сорвался с ее уст легко, и она с иронией подумала о том, что сильно изменилась за последние недели. Когда Тори вышла из кустов, ее одеяла уже были скручены, а лошадь оседлана. Кинкейд нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Он остался один, все остальные исчезли. Об их недавнем присутствии свидетельствовали лишь укрытия, наспех возведенные возле камней и деревьев. |