Онлайн книга «Призрак музыки»
|
– Ну так встречайтесь, кто ж вам запрещает? – Так в том-то и дело, что Алексей Михайлович не хочет этого делать, пока он состоит в браке. Вы что, не понимаете? Он не бабник, он не хочет изменять вам, он хочет, чтобы все было по закону. – Юля, вам не кажется, что вы слишком много знаете о моем муже? Вы совершенно уверены, что точно знаете, чего он хочет, а чего не хочет. Откуда? Он вам это говорил? – Нет, но я знаю. – Это не аргумент. Юлечка, дорогая, я – юрист, более того, я – милиционер, вам это, вероятно, известно, и разговоры на кухонном уровне меня не устраивают. Мне нужны твердые доказательства и четкие аргументы. – Вы действительно милиционер, а не женщина! Я не понимаю, как он может с вами жить!.. Юля разрыдалась, но Настя не испытывала к ней ни жалости, ни даже элементарного сочувствия. Каждый должен сам платить за свою глупость, иначе он никогда не поумнеет. – А вы спросите у него, – хладнокровно посоветовала Настя. – Думаю, он вам расскажет много интересного. Она отступила назад и закрыла дверь. Чушь какая-то! Надо же, явиться сюда и требовать отдать ей мужа. Совсем с ума сошла. Неужели Чистяков дал ей повод думать, что такой визит может принести плоды? Что у них за отношения? Серьезные? Или так, легкий флирт, который девушка по неопытности приняла за проявление настоящего чувства? Сколько раз Настя говорила Чистякову, чтобы он вел себя с женщинами аккуратнее, чтобы не давал им повода… Лешка всегда был любимцем женщин, он умел, когда хотел, изумительно говорить комплименты, он мог так смотреть в глаза, что собеседница таяла и теряла голову. И еще у него была опасная привычка касаться руки человека, с которым он в данный момент разговаривал. Мужики-то внимания не обращали, а вот дамы частенько принимали этот дежурный жест за намек на интимность. Леша каждый раз со смехом рассказывал Насте о связанных с этим недоразумениях, а Настя каждый раз предупреждала его, что это может плохо кончиться. Вот и приехали. Она вернулась в комнату, понимая, что Юле все-таки удалось выбить ее из колеи. На душе кошки скребли. А вдруг… Вдруг все не так, как она думает? Вдруг Юля права? Черт, как неприятно! Увидев ее, Дюжин моментально вскочил с пола. – Что случилось? На тебе лица нет. Плохие новости? – Пока не знаю. Паша, ты согласен с тем, что плохие новости нужно узнавать как можно быстрее? – Не знаю. Когда как. Зависит от ситуации. Ты можешь мне объяснить, что случилось? Настя, от тебя такая волна идет, что мне в прямом смысле слова плохо, я же очень чувствую это, ты сама знаешь. – Сейчас, Паша, сейчас, подожди две минуты и помолчи, ладно? Она села в кресло и сжала виски пальцами. Мгновенно разболелась голова, стало подташнивать. Пока разговаривала с этой нахальной девчонкой, еще держалась, а теперь ее развозило прямо на глазах. Нет, так нельзя, надо позвонить и все выяснить. В конце концов, если девочка права, то лучше дать Чистякову возможность сказать все и больше не возвращаться сюда. Может быть, он мучается и терзается, а Настя вовсе не хотела, чтобы ему было плохо. С другой стороны, если Юля ошибается, то лучше прояснить ситуацию сразу же и не мучиться тягостными подозрениями. Настя потянулась к телефону. Чистяков снял трубку сразу же, после первого гудка. – Леша, кто такая Юля? – начала Настя с места в карьер. – Юля? – переспросил Алексей. – Какая Юля? Голос его был спокойным, без малейших признаков тревоги или волнения. – Она работает у тебя лаборантом-исследователем. – Ах Юлька? Да, есть такая. И что? – Она только что была здесь. – Зачем? Она же знает, что я в Жуковском, мы с ней сегодня виделись. – Вот именно, Лешик. Она знала, что тебя здесь нет, и приехала поговорить со мной в твое отсутствие. – Что за бред? Голос по-прежнему спокойный, только очень удивленный. – О чем она с тобой говорила? – О тебе. – Не понял. – Она рассказывала мне о том, как ты ее любишь, и просила дать тебе развод. Ты будешь это как-то комментировать? – Ася, что за розыгрыши? Или вы там с Дюжиным выпили сверх меры? – Никаких розыгрышей, Чистяков, я совершенно серьезна. Юля только что была здесь и говорила о вашей взаимной страстной любви. Ты же понимаешь, что мне с этим нужно что-то делать. – Господи, Ася, я ушам своим не верю! Неужели эта дурочка всерьез решила, что я к ней что-то испытываю? – Это ты у нее спроси, а не у меня. Ты давал ей повод так думать? – Асенька, я со всеми женщинами веду себя так же, как с ней, но у всех хватает ума не принимать это за проявление любви. Ну как я мог знать, что она такая наивная! Да, я называю ее Юленькой, но у меня там все Анечки, Манечки и Танечки, все к этому давно привыкли. Да, я пару раз приглашал ее обедать в нашу столовую, но я всегда зову кого-нибудь с собой и предпочитаю, чтобы это были женщины, а не мужчины, потому что терпеть не могу во время обеда говорить с умным видом о науке. А с женщинами можно потрепаться о чем угодно, кроме работы. Ася, я не верю, что она всерьез… – Лешенька, – устало сказала Настя, – разберись с ней сам, пожалуйста, ладно? Еще одного ее визита я просто не вынесу. Ты вернешься в субботу? – Нет уж, дорогая моя, я приеду немедленно. – Не стоит… – вяло возразила она. – Тебе утром придется рано вставать, а приедешь ты уже за полночь. – Я сам знаю, что мне делать. И я не допущу, чтобы ты ложилась спать, набрав в голову черт знает каких глупостей. Дюжин еще у тебя? – Пока да. У нас работы еще примерно на час осталось. – Попроси его меня дождаться. – Зачем? – Затем. Человек, набравший в голову таких глупостей, не должен оставаться в одиночестве, это опасно для здоровья и для имеющейся в доме посуды. Все, Асенька, целую, я поехал. Настя положила трубку и уставилась невидящими глазами на разложенные на полу листы с колонками цифр. Из оцепенения ее вывел голос Дюжина: – Настасья, это правда? – Ты о чем? – О том, что ты говорила мужу. – Паша, подслушивать нехорошо, а проявлять свою осведомленность о подслушанном и вовсе дурно. Где тебя воспитывали? – Во дворе и в советской школе. Кончай мораль читать, тоже мне Песталоцци. Эта девица действительно требовала, чтобы ты дала мужу развод? – Действительно. – Она что, его любовница? – Надеюсь, что нет. Просто она еще очень юная и не устояла перед Лешкиными чарами. Я допускаю, что она сильно влюблена и немножко потеряла голову. Я верю своему мужу, и, если он говорит, что между ними ничего нет, значит, так оно и есть. Хватит об этом, Паша. Давай делом заниматься. |