Книга Призрак музыки, страница 49 – Александра Маринина

– Ничего, – согласился Гмыря, – симпатично. Нет, Серега, не годишься ты в следователи, тебе кино надо снимать детективное. Фантазия у тебя – высший класс. Значит, так, работайте бабульку, выясняйте все, что можно, в частности, проверяй и свое дикое предположение. У кого были ключи от квартиры, кто мог подбросить фотографию, кто вхож в дом и пользуется доверием настолько, что хозяйка оставляет его одного в комнате. Сколько времени нужно, чтобы поднять диван и засунуть фотографию среди вещей?

Сергей задумался, мысленно повторяя собственные движения, которые проделывал сегодня.

– Ну… если на диване ничего нет такого, что нужно предварительно снимать, то секунд восемь-десять. Но он скрипит, Борис Витальевич. Его слышно на всю квартиру, он старенький уже.

– А Романова у нас не глуховата?

– Вроде нет. Слышит хорошо.

– Значит, либо кто-то с ключами, либо кто-то очень доверенный, кто остается в квартире один. Ищи, юноша, дерзай. Версия у тебя мудреная, но красивая. Мне нравится. А знаешь почему?

– Почему? Я вообще-то догадываюсь, но вы лучше сами скажите.

– Не потому, что нежно тебя люблю. А потому, что очень не люблю господина Дударева. Ну не нравится он мне! Ну подозреваю я его, и с каждым днем мои подозрения все крепче и мощнее. Понимаешь?

– Понимаю, – усмехнулся Зарубин. – Очень вас понимаю, Борис Витальевич. Он мне самому не нравится. Может, я как раз от этой нелюбви к нему и придумал свою версию.

– Вот и умница, – умиротворенно вздохнул Гмыря. – Иди работай. Мы с тобой в первый раз вместе работаем, но чует мое сердце, не в последний. Будь молодцом.

– Буду.

* * *

Адрес Центра защиты от стресса был указан на визитной карточке, которую Артем Кипиани отдал Насте, но найти саму организацию оказалось непросто. Насте пришлось обойти вдоль и поперек целый квартал, пока она наконец не нашла нужную дверь. Сразу за дверью простирался длинный коридор, залитый светом из комнат. Двери здесь, по-видимому, не запирали. Настя заглянула в первую же комнату. Там сидела приятного вида женщина в очках и что-то писала в толстой тетради.

– Простите, это Центр защиты от стресса? – негромко спросила Настя. Женщина выглядела такой увлеченной своим делом, что страшно было напугать ее неожиданными звуками.

Женщина тут же подняла голову и приветливо посмотрела на Настю.

– Да. Я вас слушаю.

– Я ищу Вадима.

– Вадима? – переспросила женщина.

– К сожалению, я не знаю его фамилии, он молодой, худощавый, в очках с сильными стеклами.

– Это Вадим Сокольников. Пройдите по коридору до конца, комната справа. Он там занимается с малышами.

– Неужели у малышей тоже бывают стрессы? – с интересом спросила Настя.

– Еще какие. И чаще, чем у взрослых. Они же маленькие совсем, – женщина улыбнулась, – они пока еще не умеют справляться с тем, что нам, взрослым, кажется сущей ерундой и с чем мы справляемся легко и по десять раз в день. Я вам только один пример приведу: детишки, которых лет в девять-десять привозят в Москву из сельской местности или маленьких городов, где нет многоэтажных домов. А они боятся ездить в лифте. И боятся переходить дорогу. Для них каждый перекресток и каждая поездка в лифте – это такой стресс! Они и признаться стесняются, и помощи попросить стесняются, и боятся почти до обморока, и очень быстро это все накапливается и выливается в разные болячки. Заикание, хронические недомогания, отставание в школе.

Настя прошла в направлении, указанном женщиной, и обнаружила Вадима в компании десятерых детишек лет семи-восьми. Дверь этой комнаты, как и всех других, тоже была открытой, и Настя остановилась на пороге, с любопытством прислушиваясь к происходящему. Ребятишки сидели на стульях, а один из них стоял рядом с худощавым молодым человеком в очках с толстыми стеклами и что-то громко рассказывал.

– Итак, Алешенька, расскажи нам, что ты вчера делал.

– У-уроки, – коротко, но с миной обстоятельности ответствовал крошечный человечек.

– У тебя все получалось?

– Н-нет, я н-не м-м-мог выуч-чить стих-х-хотв-ворение.

– И как ты поступил?

– Я пок-качался нем-м-множко.

– Ну-ка покажи нам, как ты это сделал.

Рыжий Алеша вытянул руки, которые почти сразу же стали плавно двигаться вперед и назад. Сделав несколько движений, он опустил руки и начал покачиваться из стороны в сторону. Лицо его при этом приобрело выражение глубокой задумчивости и отрешенности.

– А теперь, Алешенька, расскажи нам с самого начала, что вчера произошло, – ласково попросил Вадим.

– Я делал уроки. Не мог выучить стихотворение. Нам задали стихотворение выучить, а я никак не мог запомнить… Вот… Ну я покачался немножко и потом быстро его выучил. Оно как будто само запомнилось.

Настя решила, что у нее галлюцинации. Мальчик говорил совершенно гладко, заикание исчезло бесследно. Но она не бредила.

– Ну-ка, ребята, скажите, Алеша заикается? – тут же отреагировал Вадим.

– Не-е-ет, – дружно протянули дети.

– А раньше заикался?

– Да-а-а!

«С ума сойти! – подумала Настя. – Ведь сколько раз мне объясняли, что заикание является следствием внутреннего напряжения. Именно поэтому оно пропадает, когда человек с удовольствием поет. Удовольствие – враг напряжения. Мальчику помогли сбросить напряжение – и он совершенно нормально разговаривает. Никогда бы не поверила, если бы не увидела своими глазами».

Вадим заметил Настю и подошел.

– Вы ко мне?

– Да. Я подожду, пока вы освободитесь. У меня долгий разговор.

– Вы хотите привести в группу своего ребенка?

– Нет-нет, я совсем по другому вопросу.

– Тогда вам придется подождать минут сорок, пока я закончу занятие.

– Конечно, – кивнула Настя, – я на улице подожду.

Она пошла по коридору к выходу, бросая быстрые взгляды во все открытые двери. В одной комнате занимались со взрослыми спортсменами, в другой находились мужчины в военной форме, в третьей тоже были взрослые, но они что-то записывали в блокнотах, и Настя поняла, что здесь, по всей вероятности, занималась не проблемная группа, а специалисты-психологи, которых обучали работе с группой. В последней комнате стояли два письменных стола с компьютерами, за которыми работали две молодые девушки.

После прохладного, чуть сыроватого помещения улица охватила Настю плотным ватным покрывалом влажной духоты. Она нашла раскидистое дерево и встала в тени, прислонившись к мощному стволу. Вот так, наверное, стоял в тот день Артем. Было так же жарко, он ждал Дениса, который зашел к однокласснику за учебником. Стоял, прислонившись спиной к дереву, и крутил в пальцах шарик. А в десятке метров от него сидел Костя Вяткин с плейером на поясе и наушниками на голове, слушал Мендельсона и ждал жертву. Костя не мог отлучиться со своего поста, это очевидно, поэтому он попросил Артема сходить к палатке и купить ему воды. Какая мирная картина… Насте казалось, она видит ее воочию. Вот Артем возле дерева. Вот Вяткин, сидящий на скамейке. Вдалеке стоит палатка, торгующая сигаретами, напитками и расфасованными продуктами. А вот здесь – «Шкода Фелиция» цвета «баклажан». Вот Елена Дударева выходит из подъезда. Подходит к машине и открывает дверь со стороны водителя. Ей нужно взять находящиеся в «бардачке» документы из строительной фирмы, со стороны пассажирского места это сделать удобнее, но она открывает левую переднюю дверь, а не правую, потому что в правой двери неисправный замок, он не открывается снаружи ключом, и Елена об этом прекрасно знает, ведь это машина ее мужа, и она часто в ней ездит. Елена открывает дверь и садится на сиденье, чтобы дотянуться до «бардачка». Возможно, она даже прикрывает дверь, чтобы ее не задели проезжающие мимо машины. И в этот момент раздается взрыв.