Книга Прикосновение теней, страница 30 – Карен Мари Монинг

— Она человек и выбрала Темных! Посмотри на нее! Она носит их цвета!

— Ты сказал, что она поклоняется нам!

— И она должна подчиняться нам во всем!

— Они касались ее! Я чувствую это по запаху ее кожи! — Бог кажется возмущенным и — возбужденным. Радужные глаза мерцают золотыми искрами.

— Они ее использовали! — рычит богиня. — Она испорчена. Я не потерплю ее при Дворе!

— Тихо! — гремит В'лейн. — Я веду Истинную Расу для нашей Королевы. Я говорю от имени Эобил!

— Это неприемлемо!

— Отвратительно!

— Это переходит всякие границы, В'лейн!

— Ты будешь делать то, что я скажу, Дрии'лья! Я распоряжаюсь ее судьбой. И только мне это решать.

Я бормочу Дэрроку:

— Тебе тоже лучше принять решение, и быстро.

— Они всегда слишком бурно реагируют, — шепчет он. — Это одна из особенностей, которые я терпеть не мог при Дворе. Заседание Верховного Совета могло тянуться несколько человеческих лет. Дай им время. В'лейн их усмирит.

Один из крошечных крылатых Светлых прорывает границу и несется прямо мне в голову. Я уклоняюсь, Фейри жужжит возле меня.

И я с удивлением слышу свой смех.

Еще два таких же Светлых вырываются из строя и начинают кружить над моей головой.

Они летят мимо, а мой смех переходит в истерический хохот. В происходящем нет ничего смешного — и все же я фыркаю и хохочу. Я ничего не могу с собой поделать. Ни разу в жизни мне не было так весело. Я хватаюсь за бока и сгибаюсь пополам, задыхаюсь от смеха, давлюсь всхлипами вынужденной радости, а они подлетают все ближе и ближе ко мне. Я в ужасе от звуков, которые издаю. В ужасе от их неконтролируемой природы. Я ненавижу Фей за то, что они лишают меня воли.

— Прекрати смеяться! — рычит Дэррок.

Веселье держит меня на грани истерики, и это больно. Мне удается поднять голову и бросить на него сердитый взгляд. Я бы с радостью прекратила. Но не могу.

Я хочу сказать ему, чтобы отогнал проклятых тварей, вот только я не могу дышать, не могу сомкнуть губы и произнести хотя бы слово. Чем бы ни были милые маленькие Светлые монстры, их специализация — явно смерть-от-смеха. Ну и жуткий же способ умереть! Спустя всего несколько минут мои бока болят, внутри все жжет, я задыхаюсь до головокружения. Интересно, сколько нужно времени, чтобы умереть от навязанной радости? Несколько часов? Дней?

Четвертый маленький Фейри присоединяется к игре, и я собираюсь с силами, чтобы нырнуть вглубь, найти оружие в моем темном внутреннем озере. И тут внезапно длинный язык, истекающий ядом, выстреливает мимо моего уха и выхватывает крошечного Фейри из воздуха.

За спиной раздается хруст и чавканье.

Я беспомощно хихикаю.

— В'лейн! — кричит золотая богиня. — Это существо, это жуткое существо съело М'рии!

Я слышу еще один хлопок и снова чавканье. Второй мелкий Фей исчезает. Я хихикаю, как сумасшедшая.

Оставшиеся двое отступают, потрясая крошечными кулачками и крича на языке, который мне непонятен. Даже когда они в ярости, он звучит прекраснее любой арии.

Мой смех теряет навязанную силу.

Спустя долгую минуту я могу расслабиться и перестаю издавать жуткие звуки радости. Смех переходит в стон и стихает. Я отпускаю бока и глотаю холодный свежий воздух.

Я встаю, внезапно разозлившись, и эта эмоция полностью принадлежит мне. Мне осточертело быть уязвимой. Если бы у меня было копье, эти мелкие убийцы не осмелились бы приблизиться ко мне. Я бы проколола их в воздухе и приготовила Фейри-кебаб.

— Мы друзья, — шиплю я Дэрроку, — мы доверяем друг другу. Он мне не доверяет. Это видно по его лицу.

— Ты сказал, что отдашь мне копье, чтобы я могла защитить нас.

Дэррок слабо улыбается, и я знаю, что он вспоминает, как умирал Мэллис: медленно, жутко, разлагаясь изнутри. Копье убивает все, что относится к Фейри, а, поскольку Дэррок съел столько их плоти, он пронизан Невидимыми насквозь. Один легкий укол кончиком копья станет для него смертельным приговором.

— Пока что на нас не нападали.

— С кем ты беседуешь, человек? — требовательно вопрошает богиня.

Я смотрю на Дэррока, который пожимает плечами.

— Я же говорил тебе, что любой Светлый, завидев меня, тут же попытается меня убить. Поэтому я невидим для них. Мои Принцы скрывают меня от их глаз.

Теперь я поняла, почему взгляд В'лейна скользил по нему, как по пустому месту. Место и казалось ему пустым.

— Они думают, что здесь стою только я? Они думают, что это я веду твою армию?

— Не бойся, ши-видящая, — холодно говорит В'лейн. — Я чувствую вонь того, кто когда-то был Фейри, а теперь стал каннибалом нашей расы. Я знаю, кто ведет эту армию. А что до дружбы... Тот, с кем ты столь неразумно связалась, не ведает, что это такое. Он всегда преследует только собственные цели.

Я склоняю голову.

— А ты мне друг, В'лейн?

— Я мог бы им стать. Я неоднократно предлагал тебе защиту.

Богиня ахает.

— Ты предлагал ей защиту, а она отказалась? Она предпочла нам этих... существ?

— Молчи, Дрии'лья!

— Туата де Данаан не предлагают дважды! — надувает щеки она.

— Я велел тебе молчать! — огрызается В'лейн.

— Ты явно не понима...

Я ахаю.

У Дрии'льи нет рта. Там, где только что были губы, теперь гладкая кожа. Тонкие ноздри раздуваются под древними, полными ненависти глазами.

Золотой бог обнимает ее. Она утыкается лицом в его шею и съеживается.

— В этом не было необходимости, — чопорно говорит он В'лейну.

Меня изумляет абсурдность момента. Я стою между противоборствующими сторонами самой могущественной из рас. А они воюют друг с другом. Презирают друг друга и стремятся к одной цели.

И Видимые — те, кто целую вечность наслаждался абсолютной свободой и силой, — ссорятся по пустякам, когда Невидимые — которые были в тюрьме, голодали и мучались сотни тысяч лет — терпеливо держат ряды в ожидании приказа Дэррока.

Я вижу в них себя. Такой же, как Видимые, я была до смерти сестры: розовая, милая, легкомысленная Мак. А Невидимой я стала от потерь и отчаяния. Черная, грязная, одержимая Мак.

Невидимые сильнее, их труднее сломать. Я рада, что похожа на них.

— Я буду говорить только с ши-видящей, — заявляет В'лейн.

— Не будешь, — ворчит рядом со мной Дэррок. В'лейн протягивает руку, но я не двигаюсь с места.