Онлайн книга «Обреченные любить»
Улыбнувшись его заботливости, она накинула халат и прошла на кухню, где он стоял у плиты, помешивая какой-то соус. — Эй, — сказала она. — Для парня, который чуть не умер прошлой ночью, ты выглядишь неплохо. — Это Шейд тебе сказал? — На самом деле, он сказал, что тебя не так-то просто убить. Он отбросил пасту на дуршлаг. — Не совсем так. — Он подмигнул ей. — Но даже не надейся, что я расскажу, как лучше это сделать. Ее задели его слова. А не должны были. Она поняла его, она бы и сама не рассказала тренированному убийце, как убить ее, но тем не менее ее это все равно задело. Она сидела возле него на барном стуле, пока он раскладывал пасту и соус в две тарелки. Пахло это потрясающе, а выглядело еще лучше. — Ты не перестаешь меня удивлять, — промурлыкала она, когда он поставил перед ней тарелку. — Это потому, что я умею готовить? Мне сто лет. За такой период времени можно кое-чему научиться. — Скорее, я удивлена тому, что ты такой… домашний. Усмехнувшись, он опустился на стул рядом с ней. — У меня даже своя прачечная. — Держу пари, у тебя и горничная есть. Он смущенно улыбнулся. — Может быть. А теперь ешь. Это я тебе приказываю как доктор. Улыбнувшись, она взяла вилку. Попробовав, пришла в восторг. Паста таяла во рту, а сырный соус раскрывался целым комплексом вкусов, согревая ее изнутри. Когда в последний раз она ела нормальную еду? Эгисы не слишком хорошо платили, в основном потому, что фонды базировались на частных инвестициях и государственные агентства регулярно требовали каких-то выплат. Вот и получалось, что с таким количеством отделений по всему миру большая часть денег уходила на поддержание группы, а не конкретного индивида. Вот почему большинство Хранителей жили прямо в участке, где у них была крыша над головой и еда. Она прикончила свою порцию, в то время как Эйдолон не осилил еще и половины, и тут поняла причину, по которой он не мог есть. Его взгляд остановился на распахнувшемся на ее груди халатике, и глаза его загорелись золотистым огнем. Тайла поняла по цвету его глаз, что пахнет жареным. Все его существо источало желание, и голод в его глазах не имел ничего общего с едой на тарелках. — Черт, Хеллбой, что ты делаешь? Его глаза тут же поменяли цвет на обычный карий. — Я не знаю. Она все еще чувствована на себе его липкий взгляд. — Я хочу… — Чего? Снова стать ребенком, видеть, как мать колется прямо перед ней, или снова стать подростком, жить в приемных семьях и на улице? Еще месяц назад у нее не было ничего, кроме ненависти, которая поддерживала в ней жизнь. Правда заключалась в том, что до сегодняшнего дня она никогда не была счастлива. — Так чего же ты хочешь, Тайла? — спросил Эйдолон, ласково глядя на нее. — Ничего. Он взял ее за руки, привлек к себе, и она очутилась у него на коленях. — Я просто хочу… хочу, чтобы у меня было что-то свое. Раньше у меня за душой не было ни гроша. У меня были только эгисы и мое слово, а теперь и эгисов больше нет. Он засунул руку в карман джинсов и достал что-то маленькое, с серебристым отливом. — У тебя есть это. — Кольцо моей матери. — Она надела его на палец, и ее сразу захлестнули эмоции. В следующее мгновение она оказалась в его объятиях, он целовал ее шею, говорил, что она прекрасна и он даст ей все, чего бы она ни пожелала. Ей хотелось плакать. Никто, ни один человек, не говорил ей таких слов, не говорил, что она красива и притягательна. — Это безумие, — простонала она. Эйдолон расстегнул ширинку и процедил сквозь зубы: — Я хочу быть в тебе, прямо сейчас. — О Боже, да… Тайла была в отчаянии. Она снова не могла достичь оргазма, как Эйдолон не старался. А он старался. — Я не могу. Эйдолон задумался. — Знаешь, Тайла, не все самки вашего вида… Она стукнула его по плечу. — Я могу. Я же знаю, что могу. Я просто не могу выбросить его из головы. Эйдолон замер. — Кого «его»? — Его, демона. — Она закрыла глаза, и по щеке ее стекла слеза. — Я их ненавижу. — Тайла всхлипнула. — Я их ненавижу. Он обнял ее за плечи. — Тайла, расскажи мне все, что было. — Я не могу, не могу выбросить его из головы. — Она снова всхлипнула. — Что? Что ты не можешь выкинуть из головы? Тайла молчала какое-то время. Люди, которые были ей небезразличны, как правило, погибали или пытались ее убить. — Мне было шестнадцать, — сказала она. — Я пришла из школы и услышала странные голоса на кухне. Я увидела маму. Она лежала на столе, и ее насиловали. — Демон? — Пожиратель душ. — О боги, — прошептал Эйдолон. — Хуже не придумаешь. Так и было. Пожиратели душ могли мучить своих жертв сутками, не давая им умереть. — Я пыталась с ним драться, но он был силен, а я — напугана. Он избил меня, привязал к креслу и заставил смотреть, как он насилует ее снова и снова. Она не могла кричать, потому что он засунул ей в рот кляп. А потом… Боже мой. — Продолжай, — прошептал он. — Ты можешь мне довериться. Она закрыла глаза, будто это могло избавить ее от воспоминаний. — Она кончила. Он ее насиловал, а она кончила. — Посмотри на меня. Посмотри на меня! — Ей ничего не оставалась, и она посмотрела на него. Его взгляд был твердым и решительным. — Ведь ты из-за этого не можешь достичь оргазма с мужчиной, не так ли? Она попыталась отвернуться, но он взял ее лицо в ладони и повернул к себе. — Ей нравилось, — сказала Тайла грубо. Она была на грани срыва. — Ее пытали, насиловали, а она… взяла и кончила. — Послушай меня, Тай. Пожиратель душ просто издевался над вами. Над тобой и над ней. Этот вид обладает способностью доставлять удовольствие своим жертвам через боль. Это тоже пытка и унижение. Ты сама видела, как это работает. Он умудрился на многие годы отравить жизнь, ведь эта сцена наверняка всплывает у тебя в голове всякий раз, когда ты занимаешься сексом. Тайла снова всхлипнула. — Да. Иногда перед тобой, даже когда я пытаюсь удовлетворить себя сама, все, о чем я могу думать… — Хватит. Больше не давай ему делать это. Он приходил еще? — Нет, но я молю Бога, чтобы пришел. Сейчас я бы порвала его на части. |