Книга Карлуша на Луне, страница 55 – Борис Карлов

Увидев, что Карлуша читает, заглядывая через его плечо, Пухляк быстро прикрыл написанное рукою.

— Чего тебе?

— Мне? Ничего. Просто так, зашёл поздороваться.

Карлуша с деланным беззаботным видом провёл пальцами по корешкам лежавших на столе толстых папок с подшитыми в них письмами от поклонниц. Все папки были аккуратно размечены в алфавитном порядке — от «А» до «Я».

— Говорят, вы там хорошо повеселились? — сказал Пухляк.

— Где? — рассеянно ответил Карлуша, незаметно выискивая папку на букву «Я».

— Ну там, у девчонок, на Зелёной горке.

— Так, ничего особенного.

— А Взломщику и Шестерёнке понравилось.

— Меня здесь не искали?

— А чего тебя искать? Все так и знали, что ты с ними уехал.

— Так уж и знали?

Свою записку Карлуша в комнате не нашёл и теперь опасался, что она всплывёт в самый неподходящий момент. И, между прочим, зря, потому что Студент её давно выбросил и забыл о ней.

— Будто в Парк аттракционов позвонить трудно.

— Понятно…

— Слушай, а чего это ты у меня роешься?

— Так, уточнить кое-что.

Пухляк поднялся со стула и рукой отстранил Карлушу от своих папок.

— Вот иди к себе, там и уточняй.

Карлуша толкнул Пухляка, и тот плюхнулся обратно на стул.

— Сиди, израненная душа. Заморочили всем головы вместе со Светиком. Я вот ещё пойду с ним поговорю…

Пухляк молчал, в удивлении раскрыв рот.

Наконец в папке нашлось письмо от Ясноглазки, на конверте которого значилось: «Песочный город, ул. Солнечных зайчиков, Карлуше».

— Здесь что написано? Читай!

Пухляк пролепетал адрес.

— Это тебе письмо? Тебе? Тебе? Тебе? Тебе?..

С каждым словом Карлуша наотмашь щёлкал героя по носу сложенным пополам конвертом.

— Так ведь они пачками приходят!.. Я конверты даже не читаю, только обратный адрес…

— Так вот впредь читай, а не то узнаешь по-настоящему, что такое «козни врагов и предательство близких». Будешь ты у меня и израненный, и высушенный, понял?

— По-онял, — всхлипнул Пухляк, утирая нос.

Карлуша вернулся к себе и стал читать запоздало дошедшее до него письмо от Ясноглазки. Оно было простое и милое, в нём не было упрёков в зазнайстве и забывчивости. «Вы можете мне не отвечать, просто у меня сейчас такое настроение, — писала она. — А если хотите, приезжайте к нам на ёлку. Будьте уверены, что не пожалеете».

Сложив письмо, Карлуша вздохнул и подумал, что в общем, отчасти благодаря Пухляку, всё сложилось не так уж плохо.

* * *

После обеда по радио транслировали очередную дискуссию между профессором Злючкиным и академиком Ярило. Встречи этих двух непримиримых противников всегда вызывали интерес у публики, даже у той, которая совсем не понимала смысла их наукообразных разговоров.

Потерпев позорное поражение в споре о существовании невидимого острова, Злючкин решил взять реванш, заявив столь грандиозную идею, что одно обсуждение её уже бы восстановило авторитет учёного в глазах широкой общественности.

И такая идея вскоре родилась в его небогатом воображении.

Побывав однажды в Земляном городе и обнаружив там совершенно идеальные условия для проживания гномов, профессор выдвинул идею, или, как он сам говорил, «прожект», строительства огромного подземного мегаполиса, в который постепенно могли бы все переселиться.

Этот прожект, при всей своей дикой бредовости, как ни странно, приобрёл немало сторонников. Успешно забросив пробный шар и ощутив кое-где поддержку, Злючкин резво бросился в атаку.

Следует заметить, что, погорев однажды на собственной глупости, профессор кое-чему научился. В первую очередь он усвоил для себя главное: никогда, ни при каких обстоятельствах не ссориться со средствами массовой информации — газетами, радио, телевидением и интернетом. Со своими личными противниками — пожалуйста, это только лишний раз подогреет внимание к нему публики и прибавит популярности. Но такие выходки, как плевок в объектив камеры или безобразная ругань во время выступления в прямом эфире, могут заставить отвернуться от него даже самых верных сторонников.

И Злючкин переменил тактику дракона на тактику лисы.

При встречах с журналистами или редакторами он больше не строил презрительную мину, а, наоборот, расплывался до ушей в приветливой улыбке, а также извинялся за былые промахи. Главным редакторам медиа-компаний он рассылал по праздникам пышные букеты, в каждом из которых была вложена его визитка с собственноручной припиской типа «Ваш преданный читатель» (зритель, слушатель…)

Голос у него стал вкрадчивым и приторным, но, поскольку на душе у него по-прежнему злобно скребли кошки, он часто по привычке сбивался на грубый приказной тон. Правда, спохватившись, он тут же говорил «извините» и продолжал как ни в чём не бывало.

Всё это, конечно, не могло не повлиять на его отношения с окружающими. У Злючкина появилось много «полезных» знакомых, его имя замелькало на обложках газет и журналов, по радио зазвучал его голос, а его фальшивая улыбка не сходила с экранов телевизоров.

Именно в это благоприятное для него время Злючкин огласил грандиозный прожект о массовом переселении гномов в подземный мегаполис.

Поначалу идея вызвала смятение, затем растерянность, а потом активная часть населения разделилась на два непримиримых лагеря — сторонников переселения и противников такового.

Сторонниками объявили себя безрассудные натуры, не нашедшие применения своей энергии в полезных сферах деятельности, а также обыкновенные хулиганы, которые вообще держали Злючкина за своего.

Однако благоразумные гномы, которых было всё-таки большинство, понимали опасность затеи, поэтому дальше разговоров и споров дело пока не шло.

Главным противником подземного строительства и переселения был академик Ярило. Споры на эту тему двух непримиримых противников были в последнее время излюбленным развлечением публики.

Намучившийся со своими больными зубами профессор вставил себе совершенно новые, искусственные. У него появилась ослепительная лошадиная улыбка, он перестал цыкать зубом, однако в его речи появился новый дефект: вместо буквы «т» он начал временами выговаривать нечто не поддающееся письменному воспроизведению, похожее на «прфф». И это, конечно, очень мешало его собеседникам. Кроме того, внутренняя борьба с собственными грубостями привела к развитию у него непроизвольных телодвижений — внезапных взмахов рукой, ногой, головой, плечами. Из-за этого он стал походить на подвешенную на ниточках марионетку.

В описываемое утро по радио звучала очередная дискуссия. Ярило говорил о физической невозможности проведения столь трудоёмких работ; Злючкин — о достижениях науки и техники.