Онлайн книга «Очертя голову, в 1982-й»
|
М а р у с и н. Итак, приготовились. «Ты замуж за него не выходи». Вадик, поехали. Лисовский громко отсчитывает ритм ударами ноги и начинает. Следом вступает Степанов на гитаре, а потом на басу врезается Котов — в другой тональности. М а р у с и н (бьёт в ладоши). Стоп! Дима, в чём дело? Котов ничего не понимает. М а р у с и н. Договорились в «ми-миноре», Валя её лучше поёт в «ми-миноре». К о т о в. Ах, да… Начинают снова, теперь всё верно, но на середине песни Степанов забывает слова. Происходит вялая перебранка с Марусиным. Слова у песни совершенно идиотские, обострять на них внимание даже как-то неловко, но надо. И Марусин тоном школьного учителя диктует слова, а Степанов записывает, так как оставил дома тетрадку с текстами. Однако, в конечном счёте, звучание группы на большой сцене превзошло все самые смелые ожидания. Профессиональные аранжировки и мощь дорогой аппаратуры сделали своё дело. Пора было начинать. ОБРЫВОЧНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ Майор Кизяк сидел за столом своего служебного кабинета, обхватив голову руками. Докладывать или нет о случившемся — вот вопрос, который не давал ему покоя бессонной ночью. Если докладывать, то лучше сразу, потому что позднее будет хуже. А ещё хуже может быть, если Ежов узнает о случившемся не от него. Вот об этом даже думать не хотелось. С вечера в парадной Ливинштейна дежурил сотрудник, ещё двое рыскали по городу, пока всё безрезультатно. На столе зазвонил телефон. — Ну? Что?… — Александр Сулейманович? — послышался мягкий, вкрадчивый голос Ливинштейна. — Это я. — Где?… Сева, где ты? — зашептал Кизяк, боясь вспугнуть нежданную удачу. — Доложил? Про чемоданчик? Документики там интересные… — Погоди, Сева, не вешай трубку! — Значит, не доложил… — Сева, ты где?! — Правильно, не докладывай. Чемоданчик верну. Потом. Может быть… — Ливинштейн!!! — заорал Кизяк, срывая голос на чёрную эбонитовую трубку, из которой уже доносились короткие гудки. Когда пробило двенадцать, майор Кизяк решил не докладывать. Первое выступление Первое публичное выступление группы «Форт» состоялось в феврале, в концертном зале «Октябрьский». Фрагмент из этого выступления был включён в популярную телевизионную программу. Концерт шёл под фонограмму и всё, что требовалось от исполнителей, — двигаться в ритме музыки и открывать рты. Ноги у Котова так тряслись, что едва не подкашивались, а Степанов издавал такие жуткие звуки, что если бы микрофон вдруг заработал, зрители, наверное, попадали бы в обморок. Но записанная на студии «Мелодия» фонограмма концерта была чиста и безукоризненна, зал принял выступление «на ура». Даже самые осторожные ответственные работники от культуры были довольны звучанием и сценическим обликом нового коллектива. Это не было непонятно и двусмысленно как «Аквариум», не было взрывоопасно как «Алиса» или «ДДТ». Это было популярно и не страшно. Приглашения посыпались со всех сторон. ОБРЫВОЧНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ Наступала ночь. По тёмным улицам, слегка смоченным коротким летним дождём, двигалась кавалькада бритоголовых мотоциклистов. Поиски всё ещё были безуспешны. Принц впадал в отчаяние, Адольф приходил в бешенство, воронам было всё равно — их интересовал процесс, а не результат. Очередной подвал с тяжёлой металлической дверью находился на проспекте им. тов. Майорова (б. Вознесенский), в глухом, совсем без окон, дворе. Решив на этот раз особенно не возиться, к дверной ручке привязали взрывной пакет и подожгли шнур. Через несколько секунд раздался оглушительный хлопок, дверь повисла на одной петле, клубы дыма быстро затянуло внутрь помещения. — Запасной выход! — догадался Принц и первым кинулся в подвал. В быстро рассеивающейся дымовой завесе он увидел распахнутую дверь на соседнюю улицу и знакомого ему участника облав из комсомольского оперотряда, возившегося с замком подсобки. — Почему ты остался, Болт? — сказал Принц, отрезав ему путь к бегству. — Что-нибудь забыл? Качок взглянул на Принца дикими, налитыми кровью, глазами. — Выследили, сволочи? Не думал я, что вы такие настырные. А я её не отдам. Я ходил за ней по пятам с шестого класса. Я ходил за ней, как тень. Я бил каждого, кто с ней заговаривал. Её брат был на войне и мне всё сходило. Прошлой ночью я сидел до утра у ее парадной. А потом видел, как вы пришли вместе. Ты ушёл от неё только вечером, и тогда я забрал её насильно. И сейчас ты сдохнешь… Внезапно Болт схватил металлический гриф от штанги и нанес удар страшной силы. Принц отскочил, но оступился и упал. Победно взревев, Болт начал яростно колотить своим страшным орудием по бетонному полу. Каждый удар поднимал в воздух сноп искр, каменные обломки рикошетом носились по комнате. Словно ящерица на пылающих углях, Принц катался по полу, уворачиваясь от ударов. Но вот один из осколков вонзился нападавшему в глаз, и он на мгновение ослабил атаку. Подобно стальной пружине Принц вскочил с пола и нанёс противнику серию ударов, отбросивших его далеко в угол. Вороны, спокойно наблюдавшие за этой сценой, одобрительно загудели. Адольф подобрал гриф и лёгким движением отбил замок от двери в подсобку. В проёме появилась фигура девушки, и в следующее мгновение она бросилась вперёд, повиснув на шее брата. Через его плечо она только взглянула на своего возлюбленного, но этот взгляд был красноречивее всех слов и объятий. Внезапно громыхнул выстрел. Принца тряхнуло, из раненого навылет плеча заструилась кровь. Болт перезаряжал обрез охотничьего ружья. — Всё равно ты подохнешь… Роза пронзительно закричала. В тот же миг двое воронов распахнули куртки и, вскинув короткие стволы автоматов, ударили длинной очередью. Обрез разлетелся в щепки, но сам Болт остался невредим — вороны смотрели на своего предводителя. — Не надо, — сказал Адольф. — Слишком быстро. Сестрёнка, проводи домой нашего друга. У самого выхода Принц обернулся: — Спасибо. Без тебя я бы её не нашёл. — Без тебя я бы нашёл её слишком поздно, — отвечал Адольф. — Ступайте, остального вам лучше не видеть. Чёс Вот уже четыре месяца «Форт» регулярно выезжал на гастроли по Советскому Союзу. Быстро раскрученная, благодаря связям Марусина, рок-группа собирала тысячные залы, дворцы спорта и даже открытые стадионы. За один выход «Форт» имел от пяти до двадцати тысяч рублей, а таких выходов во время гастролей было на каждый день по меньшей мере два. К началу лета 1987 года цифра на сберкнижке Котова сделалась пятизначной. Это радовало и ободряло. Тем более, что трудиться особенно не приходилось: ездили с одной и той же магнитофонной плёнкой, с песнями, набившими оскомину. |