Книга Ожившая головоломка, страница 11 – Илья Подольский

Квадратные уравнения мне уже были знакомы, но, как выяснилось, в них худо-бедно разбиралась половина класса. Остальные честно старались, но получалось у них не очень. Раиса Алиевна, так звали учительницу, оказалась мастером поднимать на смех тех, кто ее чем-то не устраивал. Да каким мастером!

Несчастные просто не знали, куда деваться. Те, кто не мог ответить на ее вопросы, так и оставались стоять, пока кто-нибудь не отвечал на них правильно. Причем она не забывала время от времени язвительно у них о чем-нибудь осведомляться. К примеру, не хотят ли они перевестись в четырнадцатую школу, пока не поздно?

Как я потом узнал, это была школа для умственно отсталых детей.

Добрая Света Лоза и еще двое отличников честно тянули руки, пытаясь помочь ребятам, но учительница знала класс хорошо и не спрашивала их слишком часто.

Честно говоря, я был уверен, что она меня не спросит, но я ошибся. Еще как спросила! Наверное, решила сразу взять в оборот и вызвала к доске решать уравнение. Строго говоря, я мог бы и не пойти, сказать, что я только что приехал — уж очень она мне не понравилась, но все-таки пошел. В классе облегченно вздохнули: скорее всего после этого уравнения будет новая тема.

— Пишите, Красильников! Два икс квадрат…

Я писал на доске и был абсолютно спокоен. Решу как-нибудь, главное, не нервничать. Холодная голова — это половина успеха. Формулу я помнил. Только подставить значения теперь и не ошибиться в вычислениях. Минуты за три я нашел и икс, и игрек. И даже, по-моему, правильно. Честно говоря, сам такого от себя не ожидал, все так ясно вспомнил про квадратные уравнения, а в Волгограде мы их всего пару уроков проходили.

— Неплохо, Антон, — вернул меня к реальности голос Раисы Алиевны, — вы уже проходили квадратные уравнения?

— Несколько уроков, — честно ответил я.

— Хорошо, в смысле, ставлю тебе пятерку, молодец. Садись.

Я пошел садиться. А по дороге состроил самую высокомерную рожу, на которую был способен. В классе сдержанно прыснули. Вот так-то лучше, а то и невзлюбить могут. В любимчики, скажут, к Раисе метишь! А зачем мне в любимчики к этой задерганной и усталой женщине? Морока одна! Подумал так и испугался, как будто и не я это думал, а кто-то другой. Кто чувствовал сейчас и удовлетворение, и досаду этой немолодой и нервной учительницы.

Потом я сел на свое место, и все прошло.

А после математики мы с Юркой ушли подальше в коридор.

— Лихо ты у Раисы! — одобрительно сказал Гислер, когда мы оккупировали одно из окон, согнав с него стайку мелюзги.

— Сам не ожидал. Просто вспомнил сразу формулу.

— Я тоже вспомнил, — без хвастовства заметил Юрка, — только я вчера учебник на ночь читал специально. Думал — точно спросит.

— Ну и вызвался бы.

— Нет, Раиса принципиально тех, кто руки поднимает, не вызовет. Поиздеваться любит, — говоря это, Юрка как-то уж очень внимательно посмотрел куда-то за меня. Даже взгляд у него стал прицельным, как у снайпера.

Я обернулся взглянуть, на что это он там уставился.

К нам как раз подходил большой старшеклассник с тупым круглым лицом. Он скорее был толстым, чем широкоплечим. Судя по родственному сходству, это и был сын Бульдозера. Как бы его назвать? Не Бульдозерчик же? Трактор?

Тем временем Гислер соскользнул с подоконника. Я последовал его примеру.

Под левым глазом у подходящего сиял красивейший синяк из всех, которые я видел. Он занимал почти пол-лица и был такого темно-фиолетового цвета, что его не стоило и пытаться чем-нибудь замазывать.

За тупомордым маячило еще два великовозрастных оболтуса.

— Чего надо, придурок? — зло спросил Юра. — Добавки захотел?

— Ты, урод! — выдавил из себя тупомордый. — Я тебя урою после уроков!

Что-то мне подсказывало, что не просто поговорить он сейчас шел. Не решился драку здесь затеять, хотя и собирался. То ли из-за меня, то ли элементарно струсил.

— Мордой не вышел! Ты лучше второй глазик побереги. А если после уроков тебя здесь встречу — так морду отрихтую, ни в одной мастерской не починят!

Тупомордый засопел, но не нашелся, что сказать, выругался матом и, уходя, показал Гислеру кулак. Здоровый такой, с дыню.

— На носорога похож, — глубокомысленно сказал я.

— Какого носорога? — растерянно спросил Юрка, разжимая кулаки.

— Шерстистого, ныне вымершего. Это Бульдозера сынок?

— Я бы не расстроился, если бы он тоже вымер! — Юрка медленно остывал. — Гад он! Колется, говорят, вот таким дебилом и вырос. А папаша у него ничего вообще-то, только с ним справиться не может.

— Черт с ним! — сказал я, а сам подумал, что придется после уроков задержаться. — Вон, звонок уже. Пошли в класс.

Следующим уроком было программирование, оказывается, здесь имелся и такой предмет. Правда, появился он всего полгода назад, когда завезли компьютеры и оборудовали специальный класс.

Все равно, правда, приходилось за одним компьютером вдвоем сидеть — на всех их не хватало. Преподавал совсем молодой парень, чуть старше двадцати, наверное. Девчонки весь урок не по делу шушукались и стреляли на него глазками. Сильно популярен он был, похоже, среди женского населения школы. Кирсанова, в полной боевой раскраске, так вообще глаз с него не сводила. Тяжелый случай!

Мы с Юркой уселись за самый дальний компьютер и погрузились в науку. Зря девчонки ворон считали — учитель говорил дельные вещи, и начал хорошо, не с Windows, а с Norton Commander, ну и алгоритмы, конечно, куда от них денешься. В общем, интересно, а главное, знал я из этого мало. Оно и понятно, Windows специально для дураков сделан.

Юрка схватывал эту науку, пожалуй, даже быстрее, чем я. У него прямо глаза горели от интереса. Круто! А так и не подумаешь, что парень завзятый компьютерщик.

— У тебя самого-то машина есть? — толкнув его локтем, тихонько спросил я.

— Ага, двести тридцатый пент. Полгода назад родители купили.

— Ты крут! У меня двухсотый.

Углубиться в технические детали нам не дали, нужно было выполнять задание.

Как прошел урок, мы и не заметили. Отучились мы в этот день лихо, завтра было воскресенье, а еще у нас отменили классный час. Лидия Васильевна уже ждала нас в кабинете, но когда мы расселись по местам, она сказала, что не сможет сегодня провести классный час и отпускает нас домой. При этом у нее лицо было такое потерянное и бледное, что по классу поднялся недоуменный шепоток. Всем стало ясно, что у нее какие-то неприятности, а судя по всему, ее очень любили.

Она явно торопилась и даже не дождалась, пока мы разойдемся, только попрощалась поспешно и ушла.

Как ни странно, ребята не спешили расходиться, они принялись горячо выяснять друг у друга, что случилось. Никто ничего не знал, и только маленькая худенькая девочка, еще одна Света, сказала, что слышала, как ее бабушка рассказывала своей знакомой, будто вчера вечером к дому Стрижевых подъезжала «Скорая». Жили они в доме напротив, так что никто не засомневался в ее словах.