Онлайн книга «Заповедник»
– Это что такое? – угрюмо поинтересовался Кияшов у Новицкого. Штурман стоял у двери и задумчиво глядел в потолок. – Ах, это, – замялся Новицкий, – это для отправления некоторых функций. Таким низкоорганизованным и слабым существам, как люди, это не нужно. У вас нет такого секрета. – Секрета? – переспросил Сумароков. – Какого еще секрета? – Секрет – это выделение, – пояснила Инна. – А секреторные продукты – вещества, вырабатываемые и выделяемые железами животных и человека. – Secretus – на латыни «выделенный», – добавил Михаил Соломонович. – А у вас, значит, Новицкий, имеется такой особенный секрет, какого нет у низкоорганизованного человека? – У меня есть, – с гордостью сообщил штурман. – Любопытно… – заметил Михаил Соломонович. – Каково же предназначение этого вашего секрета? Я хочу сказать, какую функцию в жизнедеятельности организма он выполняет? Судя по тому, что мы не видим этого секрета, он не наружный, а внутренний… – Чего ты ко мне привязался, Химель, – огрызнулся Новицкий. – Сказал, есть секрет – значит, есть! – И где же он у вас вырабатывается?.. В какой части организма?.. – Не твое дело! – Штурман ткнул в доктора указательным пальцем. – Еще слово от тебя услышу – пришибу! Михаил Соломонович нахмурился: – А вот угроз не нужно. Хорошо, если вы не хотите рассказать нам о вашей новой совершенной физиологии, скажите хотя бы, как долго нас будут здесь держать? – Почем я знаю. Сколько надо, столько и будут. Вы это… смотрите пока… И если чего надо, мне сейчас скажите, а то неизвестно, когда в следующий раз свидимся. – Что это значит? – накинулась на штурмана Инна. – Как это неизвестно, когда свидимся? Новицкий пристально посмотрел на девушку и, сложив руки на груди, заявил: – Ха, не думала, что будешь обо мне скучать, Инка? А оно, видишь, как повернулось… Теперь ты без меня никуда. Так, что ли? – Мерзавец, – выдохнула девушка. – Если бы я была мужчиной, то показала бы тебе, как… – Оставьте его. – Михаил Соломонович тронул Инну за руку. – Вы что, не видите, ему и так непросто, у него есть секрет, которого у нас нет. Из-за этого он сильно переживает. Этот секрет все выделяется и выделяется, переполняя резервуары головного мозга… Яловега захохотал. Его поддержал Кияшов. – Кончайте веселиться! – прорычал Новицкий. – Я вам покажу резервуары головного мозга! Обезьяны бесхвостые! – Все-все, молчу. – Механик прикрыл рот ладонью. – Извини, Ян, нашло что-то… Тут не удержался Сумароков и истерически прыснул в кулак, чем еще больше рассердил штурмана. Он оглядывал своих бывших соплеменников с нескрываемой злобой. Инна остановилась на пороге между душевой и основным помещением. Покрытие пола везде было одинаковым – голый, пупырчатый пластик. «Ходить по нему босиком будет довольно неприятно, – подумала она. – Значит, в душевую придется таскаться в тяжелых ботинках». – Что, не устраивает уровень комфорта? – осклабился Новицкий. – Ну ладно, так и быть, уговорила, пойдем, поищу тебе местечко потеплее.. Возле меня. Антон шагнул к предателю, сжав кулаки. – Полегче! – Новицкий толкнул Антона в грудь, так что Делакорнов едва не упал. – Смелые все вы тут, как я погляжу. А на флоте знаешь как говорят? Смелого домой в свинцовой капсуле везут. – Вали отсюда! – выдавил Делакорнов. – Сами будете рады, когда я в следующий раз приду. – Новицкий оскалился и стремительно вышел из санчасти. Дверь за ним плавно закрылась, отрезая землян от внешнего мира… Кормить их в ближайшее время, похоже, никто не собирался. В отличие от аурелиан, проявлявших гостеприимство и заботу о гостях, ретлианцы вели себя совсем иначе. Впрочем, разделанные трупы в хирургическом модуле ни у кого не шли из головы. «Неизвестно, что лучше, – думал Антон, сидя на полу, – улыбки на лицах и приготовления к тому, чтобы убить тебя по-тихому, или вот такая очевидная позиция – ты наш пленник, и в будущем тебе ничего не светит. Так, по крайней мере, все ясно». – Они жрать нам не дадут, что ли? – Яловега в ярости засадил кулаком по столу. – Да, твой лучший друг Янчик, похоже, совсем про тебя забыл… – заметила Инна. – Молчи лучше! – глядя на девушку исподлобья, пробурчал механик. – Как знать, – продолжала Инна, – если ты будешь больше стараться, может, он все же простит тебя и снова полюбит… Любовь – это такое чувство. Никогда не знаешь, как все повернется. Я бы на твоем месте продолжала надеяться. – Заткнись! – выкрикнул Яловега и вскочил на ноги. – Сядь, Кирилл, – приказал Кияшов, – совсем рехнулся?! Будешь теперь на девку с кулаками бросаться?! – А что она всякую чушь мелет? – Ну и мелет. Тебе-то что? – Евграф Кондратьевич усмехнулся. – От красивых девушек умных речей ждать не приходится. Так что успокойся. – Сами вы… неумный, – огрызнулась Инна. – Ишь ты, – удивился Кияшов. – Я ей комплименты делаю, защищаю ее, а она, гляди-ка ты, гадости и мне говорит… Совесть у тебя есть, Лазуренко? – У меня-то есть, – ответила Инна. – Вот и помалкивай тогда, – повысил голос Кияшов. – А то ишь раздухарилась. Забыла, поди, кто тут главный? – Может быть, хватит ругаться? – жалобно проговорил Сумароков. – У меня уже голова болит. – Заткнись! – рявкнули Кияшов и Яловега одновременно. Несчастный Коля вскрикнул и замахал на них руками… Помолчали. Угрюмые стены не слишком располагали и к задушевным беседам, и к ругани. – Не похоже это на санитарную часть, – проговорил Делакорнов, – больше напоминает тюрьму. – Здесь я с вами полностью согласен, Антон, – откликнулся Михаил Соломонович. – В санитарной части обычно имеется соответствующее оборудование… – Ага, ножи, скальпели, пилы, – поддержал доктора Яловега, – руки, ноги отпиливать, грудную клетку и черепушку вскрывать. Нет уж, лучше тут сидеть, чем ждать, пока тебя разделают, как свиную тушку. – Свинушку? – не расслышал Сумароков. – Это грибы такие – свинушки? – Свинушка – это ты, – объявил Яловега. – Глухая свинушка, ко всему прочему. Я говорю – разделают, как свиную тушку. – А-а-а. – Вот тебе и «а-а-а»! – Только тут нам сидеть тоже недолго. – Антон вздохнул. – Ретлианцы, скорее всего, тоже захотят нас изучить. Ведь с людьми они прежде не встречались. – Может, нас всех превратят в ретлианцев, – с надеждой проговорил Яловега, – вон Новицкий вроде бы неплохо устроился. Живет себе и чувствует себя здесь своим… |