Онлайн книга «Заповедник»
– Э нет, так дело не пойдет! – закричал Яловега. – Не надо вмешательства в мозговую деятельность. – Взять его! – распорядился Рикраарте, прибор послушно перевел его команду. Яловега принял боевую стойку и приготовился защищаться. Но драки не получилось. Один из ретлианцев выстрелил из парализатора, и механик рухнул на пол. Пауки сграбастали его цепкими лапами и потащили к выходу. – Мне нужен аурелианин, – объявил команданте. Хагнат тотчас выступил вперед: руки за спиной, решительный взгляд, только кончик хвоста слегка дрожит, выдавая напряжение. – Отлично, – просемафорил ретлианец. – Остальных мы будем использовать в генных экспериментах. – По скрещиванию? – спросил Кияшов. – Нет, – отрезал команданте. – Вы будете подвергнуты необратимым изменениям генной структуры. В глазах имы Галут вспыхнула тоска. Хагнат пожертвовал собой, чтобы отсрочить ее конец. Кто знает, не бесполезна ли эта жертва? Что ждет ее в дальнейшем? Возможно, скорая смерть. – Увести подопытных, – приказал команданте Рикраарте. Разворачиваться ретлианцу не было нужды – со всех сторон он был абсолютно симметричен. Поэтому команданте вышел из камеры, продолжая буравить пленников взглядом фасетчатых глаз. – Вы еще позавидуете Яловеге! – пообещал Новицкий. Створка двери за ним задвинулась. – Да уж, есть чему завидовать, – вздохнул Химель. – Хотя, с другой стороны, нам, может быть, уготована еще более страшная участь. Теперь я вижу, что ретлианцы – настоящие дикари. Ужасные создания. Зря мы обижались на аурелиан. Постоянно сталкиваясь с подобными тварями, невольно станешь жестким и решительным. Они, наверное, понимают только язык грубой силы. Коля Сумароков приложил палец к губам и умоляюше прошептал: – Тише, доктор, тише. Они ведь нас слышат. А вы о них так отзываетесь. Как бы не вышло чего… – Не всегда, Николай, дипломатия полезна, – нахмурился Михаил Соломонович. – Неужели ты думаешь, что они ожидают от нас уважения после всего того, что произошло? После того, как мы познакомились с их гнусными порядками! – И все равно – лучше помолчать, – проскулил Коля. Има Галут всхлипывала, растянувшись на койке во весь рост. – Не переживайте, има, – попыталась успокоить ее Инна. – Вам хорошо говорить, – пробасила принцесса. – Они же убьют Хагната. И мне самой недалеко до последнего часа. И еще я сижу в одной камере с убийцами своих сородичей! Кияшов встал, подошел к аурелианке, осторожно положил руку на ее плечо. – Мы оборонялись, милая! – сказал он, поглаживая теплый мех. – Мы не хотели умирать – точно так же, как ты сейчас. А этот Джакат – он хотел нас всех убить… – Убийцы всегда находят оправдание своим отвратительным поступкам, – всхлипнула принцесса. – Мы защитим вас, ваше высочество, – пообещал Кияшов. – Я защищу. Лично. Принцесса только сейчас осознала, что ее бесцеремонно гладит чужак, резко отодвинулась и крикнула: – Отойди от меня, бесхвостый! Кияшов дернулся, словно ему отвесили пощечину. – Да… Да… Да… – забормотал он. – Она такая прекрасная, а у меня даже нет хвоста… Сумароков отодвинулся подальше. На всякий случай. И шепотом обратился к Антону: – Мне кажется, Евграф Кондратьевич совсем сдвинулся. Я его таким никогда не видел. Хотя, с другой стороны, мы встретили этих аурелиан только несколько дней назад… – Кажется, он влюбился, – тихо ответил Антон. – В эту гориллу? – не поверил своим ушам Коля. – Я думал, что он шутит… – Ты помнишь, чтобы он когда-нибудь шутил? – Нет… – Ну вот… – А с чего вдруг? – тоскливо спросил Коля. – Он с ума сошел, да? – Кто его знает? – вздохнул Делакорнов. – Нам язык аурелианский в голову насильно засунули – тут кто хочешь свихнется, сразу такой объем информации получить. И с понятиями мы их стали знакомы, с эталонами красоты… По их меркам, эта принцесса – просто красавица. Коля прикрыл рот ладонью. – Что, и ты тоже, Антон? – Я тебе говорю то, что вижу и знаю… И эти телепатические излучатели – не стоит о них забывать! У меня еще в космосе галлюцинация случилась – будто я с хвостом и спасаюсь от местных тварей. Поэтому я и знал, как называются аурелиане, а вы все меня подозревали. Как я понимаю, меня просто зацепило каким-то излучением… – Да, точно… – прошептал Коля. Безутешный Кияшов тем временем вернулся на свою койку, лег и отвернулся к стене. – Надо спать, – сказала Инна. – Утро вечера мудренее… – И правда темнеет, – согласился Химель, вглядываясь в кусочек красноватого неба за маленьким зарешеченным иллюминатором. Первая половина ночи прошла спокойно. Изредка доносился топот ретлианцев, куда-то спешивших. Тяжко вскрикивали во сне люди, басовито храпела аурелианская принцесса. Уже за полночь почти все посторонние звуки затихли. Плавучая база едва слышно покачивалась на волнах. В каюте-тюрьме стало совсем темно. Тишину вдруг прорезал дикий крик. – Уберите, уберите его от меня! – словно иерихонская труба, верещала има Галут. – Уберите!!! Коля Сумароков тоже закричал, представив, что в темноте пауки напустили на пленников какого-нибудь монстра. Может быть, даже вампира. И активировал голографическое меню «Кремлевских» – находясь в таком режиме, хронометр вполне мог заменить фонарик. В слабом зеленоватом свете можно было увидеть испуганно-заспанные лица землян и виновато улыбающегося Кияшова. Старпом бочком пятился от аурелианской принцессы. Има Галут забилась в угол и тяжело дышала. – Что это значит, Евграф Кондратьевич? – спросил доктор Химель. – Да что… Я только пожалеть ее хотел… Она такая одинокая, несчастная… Вот я и подошел. – Не надо меня жалеть! – простонала има Галут. – Мерзкие пауки! Заперли меня в компании чужаков… Меня домогаются… Ужас! Лучше бы убили сразу. Чем так… – Так уж и убили. – Евграф Кондратьевич смущенно помялся и присел на свою койку. – Все к лучшему, имочка. Не стоит убиваться. – Не сметь меня так называть! – проревела аурелианка. – Почему? – расстроился Кияшов. – Впрочем, можешь не отвечать, и так все понятно. – Ну почему я должна все это наблюдать, – Инна всплеснула руками, – Евграф Кондратьевич, как вам не стыдно? Она обращалась к старпому, но покраснели все, включая Антона. Поведение Кияшова действительно выходило за рамки общепринятых норм. В сериале «Космический извращенец», который шел по 31-му каналу поздно ночью, подобные поступки клеймились позором. Человек, сексуальные предпочтения которого были обращены на инопланетные особи, считался больным и подлежал принудительному лечению. |