Книга Кодекс чести, страница 48 – Евгений Гаркушев

На розу Ольга взглянула как-то странно. Не то чтобы с раздражением, но и без радости.

– Это тебе, – сообщил я, протягивая ей цветок.

– Спасибо. Зачем?

– Для конспирации, – попытался оправдаться я. – К тому же я надеялся, тебе будет приятно.

– Мне приятно, – ответила девушка без особого энтузиазма. – Куда пойдем? По Киевской, вдоль речки или вдоль моря?

– Пойдем к «Ореанде», по набережной. Сделаем вид, что гуляем.

– Сделаем вид? – засмеялась Оля. – А чем будем заниматься на самом деле?

– Патрулировать. – Я постарался произнести это слово самым зловещим тоном. – На самом деле я бы с удовольствием погулял с тобой и раньше. Но ты, по-моему, избегаешь моего общества.

– И именно поэтому позвала тебя на дежурство сегодня?

– Извини. Я не хотел предъявлять каких-то претензий.

– Но получилось именно так.

Девушка, как мне показалось, относилась к людям слишком строго. Или хотела выглядеть такой – может быть, для того, чтобы показать: помощник шерифа – работа для нее. А какой у нее на самом деле характер – определить трудно. Каждое движение Оли отличалось женственностью, черты лица были мягкими, голос – нежным и приятным. И она нравилась мне все больше с каждой минутой.

Мы шли рука об руку, как многие пары, гуляющие в это время по набережной. Бились о камень тяжелые холодные волны – море было неспокойным. Время от времени брызги долетали до гуляющих.

– Откуда ты приехала?

– Из Волгодонска. А если еще точнее – из поселка неподалеку от него. Станица Заречная. Слышал?

– Нет, не доводилось. Но Волгодонск знаю, конечно, хоть и ни разу в нем не был. Выходит, мы с тобой почти земляки?

– Выходит, так.

Я не спросил, откуда Оля знает, где живу я. У каждого свои способы получать информацию. В конце концов, то, что ее фамилия Морозова, я узнал из списка студентов, который был вывешен в клубе, где у нас проходили занятия, и поэтому лишних вопросов не задавал. Вполне возможно, проявив больше оперативной смекалки, можно было узнать и много что еще. Например, адреса, телефоны и возраст курсантов.

– Выпьем кофе? – предложил я, когда мы поравнялись с вывеской «Пчелка». Самая знаменитая ялтинская кондитерская… Несколько лет назад ее пытались перестроить под казино, что очень меня огорчило, – но после запрета азартных игр вернулись старые хозяева. Оставалось надеяться, что «Пчелка» теперь не хуже, чем прежде.

– Но мы ведь дежурим.

– Разве полицейские на дежурстве не заходят в кафе? Не могут выпить чашечку кофе? Или проверить обстановку внутри заведения? Сядем у окна, и нам прекрасно будет видно, что творится снаружи.

– И «хвост» обнаружим, если таковой имеется.

Я невольно взглянул за спину Ольге. Хвоста не было, но и без хвоста было на что посмотреть – юбка обтягивала девушку очень соблазнительно.

А Оля, похоже, на самом деле думает, что кто-то будет проверять нас во время патрулирования… Мне почему-то казалось, что эти дежурства – не более чем способ развлечь нас и создать видимость полезной деятельности. Ну, может быть, когда-то проверить боеготовность курсантов. Но не каждый же день?

Обстановка в «Пчелке» стала гораздо более респектабельной, чем десять лет назад. Стены облицованы полированным белым мрамором, на полу – мрамор черный. Холодильники и витрины – новые, и ассортимент совсем не тот, что прежде. Лучше или хуже – кто знает? В детстве любое пирожное кажется вкуснее.

У прилавка никого не было – продавщица глядела на нас выжидающе и с интересом.

– Кофе? Молочный коктейль? – спросил я спутницу.

– Или немного вина? У нас очень вкусный черный «Мускатель», – предложила девушка-продавец.

– Нет, вино мы не будем, – решительно отказалась Оля. – «Наполеон», пожалуйста, и чашечку кофе.

– А мне – трубочку с кремом и чай.

Мы устроились за маленьким столиком рядом с окном. Отличный наблюдательный пункт – если мы хотим видеть, что творится на набережной. Впрочем, ничего интересного там не происходило. Люди шли самые обычные, порядка никто не нарушал. И «хвоста» мы заметить не смогли. Хотя, если кто-то поставил себе целью следить за нами, он вполне мог зайти в гастроном по соседству, сесть за такой же столик возле окна – в магазине был кафетерий – и дожидаться, пока мы выйдем из «Пчелки».

– Как ты решила поступить на такую работу? – спросил я у Ольги.

– Почему нет? Платят неплохо, интересно, да и престижно. Меня пригласили, я не стала отказываться. А ты считаешь, что в полиции, в силовых структурах женщинам не место?

– Нет, почему же. Тем более служба шерифа – олицетворение гражданской власти. Роль женщины в обществе высока. Полагаю, число женщин-граждан все еще мало – их должно быть гораздо больше.

Ольга рассмеялась.

– Ты решил, что столкнулся с оголтелой феминисткой? Это не так. И меня не проймешь такой грубой лестью.

– Я действительно так считаю. Лесть здесь ни при чем.

– Но подсознательно ты все же ставишь мужчин выше.

– Нет. Они приспособлены для решения одних проблем, женщины – для решения других. Никакого подчинения одного пола другому быть не должно. Сотрудничество, взаимопонимание, стремление к общим целям. Разве нет?

– Наверное, так. Но, к сожалению, в жизни часто случается по-другому.

Ольга помрачнела, но я не стал спрашивать почему. У каждого из нас есть свои скелеты в шкафу.

Мы выпили кофе и чай, съели пирожные. Я подозвал официантку, собирался заплатить, но Ольга решительно потребовала два разных счета.

– Твои действия противоречат только что провозглашенной тобой доктрине, – заметила она.

– Но если бы я ужинал с другом, было бы вполне нормальным, чтобы платил кто-то один. Сегодня – я, завтра – он.

– И ты позволишь мне заплатить завтра?

– Почему бы и нет?

– Посмотрим, – усмехнулась Ольга. – По-моему, это демагогия.

Я расплатился, и мы вышли на набережную. Солнце село, стало прохладнее, хотя камни еще хранили тепло дня. Людей на набережной было немного – не то время года. Летом здесь вечером не протолкнуться.

– Куда пойдем сейчас? – спросил я.

– Вверх по Киевской. Куда еще? Хотя я предлагаю сейчас уйти с набережной и пройти к речке мимо собора Александра Невского. Может, хоть там встретится что-то интересное.

– Но та улица не входит в зону патрулирования.

– Ты не забыл, что мы представляем службу шерифа, а не полицию? Нам не дают заданий – мы сами определяем зоны особого внимания на своей территории.

– Только это не наша территория.