Книга Кодекс чести, страница 85 – Евгений Гаркушев

В ворота вошел еще один парень в просторном черном плаще – как я уже заметил, некоторым местным такая одежда заменяла камуфляж. Не все высокородные аристократы хотели носить солдатскую одежду.

– Вы что творите? – начал он, заметив на бетонном полу меня с Ксенией и, очевидно, приняв меня за друга девушки, но перевел взгляд на Голицына, завладевшего клинком, и словно онемел.

– Тихо! – Петр Михайлович направил шпагу ему в горло. – Если хочешь – будем драться. Один на один.

– Идет, – тут же отозвался молодой человек.

Голицын дал ему возможность вытащить шпагу, после чего последовала серия коротких взаимных ударов. Я не понял, что сделал Петр Михайлович – сам он стоял на месте, но рука с клинком двигалась очень быстро, – но спустя несколько секунд молодой человек лежал на земле, зажимая рукой грудь. Голицын бил в легкое, чтобы лишить противника возможности двигаться и кричать, но оставить в живых.

Ксения рычала и пыталась высвободиться, но сил ей не хватало.

Голицын усмехнулся:

– Ты не теряешь времени даром.

– В каком смысле?

– Пока я расправляюсь с вооруженными противниками, обнимаешься с девчонками. Хочешь воспользоваться военным положением в личных целях?

Лицо шерифа было мертвенно-серым. Только сейчас я понял, насколько ему плохо – в нормальном состоянии джентльмен Голицын никогда не позволил бы себе двусмысленной солдатской шутки. Ксения затрепыхалась сильнее, но тщетно.

– Души ее, – предложил Голицын. Разумеется, он не имел в виду, что с девушкой надо покончить. Пережать горло, передавить сонную артерию. Отделается синяками. Ну, может, поглупеет слегка… Оставлять мозг без притока крови опасно.

– Не могу.

– И что ты предлагаешь? Связать ее? Нет ни веревок, ни кляпа!

Я перестал зажимать ладонью рот девушки, ослабив хватку, чтобы она не задохнулась и надеясь взять с нее обещание молчать. Ксения шумно вздохнула и заявила:

– Дерешься, как девчонка.

– Ты предпочла бы получить камнем по голове?

– Я шла в пещеру, чтобы выручить вас!

Голицын нервно хихикнул – меня снова поразило такое несолидное поведение шерифа, – опустился на колени и начал шарить по карманам Ксении. Достал компас, бинт, пузырек йода, карту острова, связку отмычек, пилку по металлу и плоскогубцы. Ее слова могли оказаться правдой… Набор был соответствующий.

– Что же задержалась у входа? – Ксения была такой хорошенькой, что я невольно испытал приступ ревности – спасать шла нас, а целовалась со смазливым пареньком-охранником. Крайне глупо, но даже в экстремальных ситуациях человек порой не может забыть ни о еде, ни о сексе, ни о других, гораздо менее значимых вещах.

– Мне надо было пройти мимо охранников. Я позволила Севе себя поцеловать. Он давно об этом мечтал.

– А меня зачем кусала?

– Откуда я знала, кто ты такой? Чего хочешь? И вообще оставишь ли меня в живых? Кто мог подумать, что наши узники такие благородные, что не смеют ударить девушку – ни рукой, ни клинком. К тому же вы появились слишком неожиданно!

– Отпусти ее, Никита, – приказал Голицын. – И не спускай глаз.

– Это она сдала меня людям Михалкова, когда мы встретились в лесу, – объяснил я шерифу.

– Людям свойственно ошибаться, – философски заметил Петр Михайлович.

Девушку я отпустил. Она подняла свой кинжал и вложила его в ножны. Я забрал шпагу у охранника, которого ранил шериф. С клинком стало намного веселее. Жаль только, что честный бой вряд ли предвидится – у охранников скорее всего хватает огнестрельного оружия. Необходимость держать его в лагере можно легко списать на то, что Молокаи, как и все Гавайские острова, – пограничная зона.

Без Ксении нам вряд ли удалось бы выбраться из лагеря «Воинов императора» незамеченными. Пещера, в которой нас содержали – то ли естественная, то ли прорытая рудокопами, – располагалась на крутом горном склоне. Взобраться вверх по горе представлялось трудноосуществимым, а внизу лежал вражеский лагерь: жилые домики, столовые и тренировочные залы, склады, ангары. Все это было окружено металлическим забором. Ксения вела нас по пустынным тропинкам; впрочем, было бы странно, если бы лагерь оказался заполнен бодрствующими людьми – на Гавайских островах царила глубокая ночь. И тем не менее ворота в лагерь охранялись, возле складов и ангаров несли службу часовые. Не зная расположения строений, без Ксении мы могли выскочить на какой-нибудь пост. А секретные объекты в пограничной зоне охраняют люди с автоматами, а не со шпагами…

Голицын шел с обнаженным клинком. Ножны с охранника он не снял, да и оружие был готов пустить в ход в любой момент – шпагу сжимал крепко и держал острием вверх. И постоянно подозрительно поглядывал на Ксению. По мне, это было лишено смысла. Сбежать девушка могла хоть сейчас – рванулась бы в какой-нибудь проулок, и поминай как звали. А заманить нас в ловушку вряд ли удастся – мы ведь тоже понимаем, куда бежим, глаза у нас открыты.

– Почему ты решила помочь нам? – на ходу спросил я.

– Мне не понравилось, как с вами обращаются, – отозвалась она спустя несколько секунд. – Я представляла Михалкова другим. Он подло избил тебя, и никто ему не возразил. Сама я была у опушки, не успела вмешаться… А когда узнала от одного парня из окружения Михалкова, что в плену держат генерала Голицына, решила, что и ты не так уж плох.

Я бы засмеялся, если бы не нужно было бежать. После бессонных ночей, физических нагрузок, наркотиков и избиений пробежать даже триста метров было не так легко.

К счастью, мы добрались до ограждения лагеря быстро. Несколько деревянных ящиков валялись у металлической сетки, словно предлагая перелезть забор именно в этом месте. За оградой шумел ночной лес.

– Колючая проволока срезана, – сообщила Ксения. – Я сделала это заранее. Влезайте.

– Ты – первая, – безжизненным голосом предложил Голицын. – Никита подсадит меня. Потом – сам. Если со мной что-то случится – уходите. В любом случае нужны свидетели.

У князя были сломаны ребра… А ему предлагают переваливаться через забор.

– Давайте проделаем дырку внизу, – предложил я, сам понимая, что это невозможно. Забор был не из проволоки, а из стальных прутьев. Плоскогубцами их не очень-то перекусишь.

– Нет. Вперед, – приказал шериф.

Над лагерем взвыла сирена. За ней – еще одна. На вышках, которые виднелись неподалеку, загорались прожекторы.

Ксения легко перемахнула на другую сторону. Я подсадил Голицына – времени терять нельзя, сейчас прожектор направят в нашу сторону – и побег провалился. Князь перевалился через забор, вскрикнул и кулем рухнул на землю – девушка не успела подхватить его. Я отшвырнул ящики в сторону – может быть, хоть так удастся замести следы – прыгнул, подтянулся, оседлал забор… Луч прожектора неумолимо полз в нашу сторону…