Онлайн книга «Бессмертник»
|
Эти страшные известия подкосили доктора Штерна. Меня еще раньше тревожило его здоровье, поскольку он лишился сна, был совершенно не способен есть, бегал по Парижу, как сумасшедший, в надежде получить хоть какую-то помощь. Трагическое известие его совершенно подкосило, он был убит горем. Тогда мы и отвезли его в наш загородный дом, тихое, спокойное место, нашли превосходного врача и всячески старались облегчить его страдания. Сейчас он постепенно приходит в себя. Начал понемногу есть, держится спокойно, только очень тихий. Он попросил меня написать это письмо вместо него, и я подумал, что это вполне разумно, ему лучше не бередить рану, которая толком еще не затянулась. Вчера он сообщил нам, что намерен поехать в Англию, где провел когда-то счастливые студенческие годы. Он хочет предложить свои услуги Британской армии и непременно попасть на войну, которая, по его мнению, неизбежна. Он просит передать, что обязательно напишет вам сам, поскольку вы для него — нить, связующая с прошлым, с его погибшей женой. С самыми добрыми пожеланиями Жак-Луи Вилларе Мехико, 23 августа 1938 года Дорогие Джозеф и Анна! Я не писал вам очень давно, и вы, наверное, ломаете голову: где мы и что с нами. Поэтому я и решил написать и, надеюсь, вы сообщите о нас брату Эдварду и его семье. Дайте им наш адрес, а мне перешлите их адрес. Я полагаю, что они теперь не в Вене, но у Эдварда всегда было много влиятельных друзей, так что он и его близкие наверняка живы и здоровы. И слава Богу. Теперь о нас. Что ж, перемены, как вы понимаете, большие. Мы, конечно, предпочли бы перебраться не в Мексику, а в Соединенные Штаты не только из-за самой страны, но чтобы жить рядом с вами. Семья — это все! На что еще можно опереться в этом мире? Я бы очень хотел быть с вами, преломлять вместе хлеб накануне субботы, но — ничего не поделаешь. Для начала мы устроились неплохо, дела идут, и жаловаться не на что, особенно когда читаешь сообщения из Европы. О том, что там творится, даже подумать страшно, я, право, не в силах — иначе залью всю страницу слезами. Мехико — огромный, величественный город. Особняки на проспектах куда роскошнее, чем в Вене! Мы приехали в феврале, спешно, все бросив, и очутились вдруг — посреди зимы — в совершеннейшей весне! Мы сняли вполне приличный дом, с внутренним двориком — здесь принято так строить. Дена посадила цветы. На здешнем солнце все растет удивительно быстро. И наш старик — я забыл сказать, что старик с нами, ему теперь девяносто три года, и голова по-прежнему светлая! — так вот, наш старик сидит во дворике, то на солнышке, то в тенечке, и, по-моему, радуется жизни. Сначала-то он ни в какую не хотел ехать, но не могли же мы его оставить! Повезли силком. И он неплохо перенес путешествие, даже без морской болезни! Я работаю меховщиком в хорошей фирме. Меховое дело тут, несмотря на теплый климат, процветает. Здесь много богачей, и все они любят модно одеваться. Тилли, наша невестка, первоклассная закройщица, и ей удалось устроиться на швейное предприятие, они копируют парижские модели. Сол — часовых дел мастер, он тоже быстро нашел работу. Лео пока в поисках, но скоро найдет, я уверен. А наши младшие, все пятеро, посещают школу и так здорово лопочут по-испански, что мы берем их с собой в магазин и по всем делам. Нам с Деной выучить новый язык куда сложнее. Все-таки возраст, перевалило за сорок! И уже второй раз в жизни мы переезжаем в новую страну и вынуждены учить новый язык. Ну, ничего, справимся. Даже старик выучил пару слов! Вы бы его слышали! Вот смеху-то! Мы собираемся накопить как можно больше денег и через несколько лет открыть вместе с зятьями (да и мои сыновья к тому времени подрастут) какую-нибудь контору по экспорту-импорту. По-моему, пробиться здесь куда легче, чем в Вене. Пришлым тут места хватает, не то что в Европе. Короче, мы здесь, слава Богу, живем ладно и мирно. Спим спокойно, все мы вместе, а что еще человеку надо? Надеюсь, у вас все хорошо. Теперь вы знаете наш адрес, и мы будем часто писать друг другу. Ваш любящий брат Даниел. P.S. Я и не представлял, что Северная Америка такая большая. Хотел было написать «приезжайте в гости», а потом глянул на карту и вижу: от Нью-Йорка до Мехико тысячи километров. Но может, вы все-таки приедете? 25 Ветреным пасмурным утром в начале ноября раздался телефонный звонок. Сняв трубку, Анна услышала голос, который узнала бы из тысячи других голосов. — Анна? Я здесь. Корабль прибыл вчера вечером. — Пол? — произнесла она, не веря самой себе. — Я получил твою открытку. И успел на «Королеву Мери». Я понимаю, что ни я, ни кто другой тебе не поможет. Но не приехать я не мог. Ах, ну да, понятно! Примерно месяц назад, в очень тяжелый день, в один из тех часов, которые наступают не сразу после утраты, а много, много позже, но пережить их, вырваться из их мрака куда труднее, — так вот, в один из таких часов ее вдруг словно что-то толкнуло, и она послала Полу открытку. После долгого молчания. «Мори нет на свете», — написала она. И ничего больше — ни подписи, ни даты, только четыре слова, крик души. Она отправила открытку в Лондон и тут же пожалела об этом. — Анна? Ты здесь? — Здесь. Даже не верится, что ты проделал такой путь… — Проделал. И на этот раз твердо намерен с тобой повидаться. Я внизу, в машине, напротив дома. Надевай пальто и выходи. Дрожащей рукой она схватила расческу, пригладила волосы, нашла сумочку, шляпу, перчатки. Прошло столько лет! Три-четыре раза в год они обменивались короткими посланиями: «Айрис успешно закончила год, она третья в классе», «Уезжаю по делам в Цюрих, вернусь через полтора месяца». Она свыклась с мыслью, что эти записки — их единственное общение и другого никогда не будет. И вот он здесь. Он ждал около машины. Взял ее холодные руки в свои — без приветствия, без слов. Как он осунулся! Исхудалый и грустный. Она смирно стояла под его взглядом, а он вбирал ее всю, глаза в глаза. Когда они сели в машину, она повторила: — Не верится, что ты приехал из такого далека… — Анна, ты можешь рассказать, как это случилось? Ты в силах об этом говорить? Она сказала, очень просто и спокойно: — Они ехали в машине. Авария. Его жена тоже погибла. В феврале. — В феврале? Почему ты не написала мне сразу? Она только махнула рукой. — Я знаю, что значил для тебя Мори, — печально проговорил Пол. — У него остался двухлетний сын. Но мы его не видим. — Почему? — Что-то вроде семейной вражды. Ребенка забрали ее родители. Помолчав, Пол тихо сказал: — Хорошо, что ты сильная. Ты очень сильная. — Я? Да я чувствую себя совсем слабой, беспомощной, ты даже не представляешь. |