Книга В душе февраль, или Мне нечего терять, кроме счастливого случая, страница 37 – Юлия Шилова

— Обстоятельства бывают разными. Сдаюсь не я. Сдается мой организм.

— Организм — это ерунда. Главное, собери волю в кулак. Ты сильная, у тебя получится.

Я бессильно откинулась на спину.

Вскоре от усталости нас потянуло в сон. Мы склонились друг к другу и закрыли глаза. Боль пульсировала во всем теле и не давала расслабиться. Я внимательно посмотрела на Макса:

— Слушай, ты когда-нибудь любил? — тихо спросила я, стараясь не очень глубоко дышать.

— Почему «любил»? Я и сейчас люблю.

— Кого?

— Одну девушку.

— А где она сейчас?

— Умерла.

— Как?

— Разбилась на машине.

— Ты ей так верен?

— Да.

— Но ведь она мертвая!

— Ты считаешь, что любят только живых? Я люблю ее ничуть не меньше, чем тогда, когда она была жива. Просто я от нее отвыкаю… Ведь в любви есть привычка.

— А что, по-твоему, любовь?

— Любовь — это вечность.

— Почему?

— Потому что если чувства умирают, то это не любовь. Истинное чувство бессмертно.

— Странно…

— Что странного?

— Слышать такие рассуждения от мужчины.

Мы замолчали и скоро задремали. Мне снилась вода, которую я все пила и пила…

Сон был тревожным. Я вздрагивала и открывала глаза, стараясь понять, где я и что со мной. Из чащи слышались странные непонятные звуки, вызывающие тревогу. Я все время чесалась и била комаров, которые зудели над ухом и норовили побольнее меня укусить. Макс что-то бормотал во сне и стонал.

Тихонько надвигался рассвет. Потянуло прохладой, мокрая от ночной росы трава неприятно промочила мою одежду. Я озябла. Макс спал, открыв рот и тяжело дыша во сне. Я попыталась встать, но у меня тут же закружилась голова.

— Привет, — услышала я.

— Ты как?

— Не подумайте, что хорошо! А как ты себя чувствуешь?

— Умираю от жажды и холода. Кажется, у меня температура…

— Сейчас попробуем найти какой-нибудь источник. Может, тут есть ручеек или родник? — Макс с трудом сел.

— Осторожно.

— Как твой нос?

— Ноет, сил нет.

— Ничего, до свадьбы заживет. Сейчас пластические хирурги чудеса творят.

— Ты хочешь сказать, что он будет кривой?

— Я хотел сказать, что всё обойдется. Это я увлекался боксом, у меня был перелом переносицы. Все срослось. Видишь, никаких следов. А как нога?

— Нога сломана.

— Перелом нужно зафиксировать какими-нибудь дощечками. Главное при переломе, чтобы нога оставалась неподвижной. Ты потерпишь боль?

Я не знала, как мне ответить на этот вопрос. Способна ли я терпеть боль? Возможно — да, а возможно — уже и нет.

— Знаешь, я проснулась от собственных слез. Я плакала даже во сне.

— А я вырубился как убитый. Мне даже ничего не снилось.

— Ты разговаривал во сне и громко стонал.

Я больше не могла терпеть назойливых насекомых, ползающих по телу и лицу и летающих вокруг меня. Тело горело от красных аллергических пятен, образовавшихся от укусов различных тварей. Нужно встать! Я обязана это сделать, потому что Макс слишком слаб и не сможет меня нести. Чем больше я буду лежать, тем меньше у меня будет шансов остаться в живых.

Макс погладил меня по волосам.

— Ну ты и лохматая! Давай руку, помогу подняться.

— Я должна встать сама.

— Ты сможешь?

— Попробую.

Я, превозмогая себя, стала подниматься.

— Умничка! Молодчина! — подбодрил меня обрадовавшийся Макс. — Давай, давай, сейчас всё получится. Ты — супер!

— Сам же сказал, что я размазня, — напомнила я и буквально повисла у него на плече.

— Я был не прав. Хотел тебя разозлить, чтобы ты пришла в себя и стала активной. Опирайся на меня и попробуй шагнуть. Только не вздумай наступать на больную ногу, тащи ее волоком.

Я послушалась Макса и сделала несколько довольно трудных шагов.

— Ну вот видишь, у тебя все получается. А ты боялась.

— Нога болит. Ее словно разрывает на части.

— Сейчас мы найдем подходящие палочки и зафиксируем перелом.

— И пить хочу до смерти.

— Найдем. Главное, не сидеть на месте. Главное — двигаться.

Мы двинулись в путь. Макс почти тащил меня на себе.

Справа виднелась лесополоса, а слева простирался зеленый луг.

— Если найдем реку, — говорил Макс, — мы обязательно придем к людям. Только бы угадать, в какую сторону идти…

— С чего ты взял, что у реки могут быть люди?

— С того! На реках стоят деревни, могут удить рыбу рыбаки, можно встретить охотника, да и вообще…. На то она и река.

Неожиданно с неба закапало, полил дождь, он усиливался прямо на глазах. Мы подняли головы и жадно разинули рты. Если бы кто-то раньше сказал, что я так сильно обрадуюсь дождевой воде, я бы никогда не поверила. Капли падали мне прямо в рот, смачивали пересохшие губы. Дождь лил как из ведра. Он смыл с нас ночную грязь и, слава богу, быстро закончился. Я почувствовала себя значительно лучше.

Взглянув на Макса, я поняла, что ему нехорошо.

— Макс, что с тобой?

— По-моему, у меня поднялась температура. Ничего страшного.

— То, что у тебя температура, страшно уже само по себе. Я никогда не считала жар безобидным явлением. Жалко, что у нас нет хотя бы аспирина.

— У нас много чего нет… Предлагаю двигаться дальше.

— Это верно… Но куда? Туда, где нас никто не ждет? — Я вновь разволновалась. — Откуда у тебя такая уверенность, что где-то здесь есть вода и люди? У меня, например, такой уверенности нет. Как и в том, что мы останемся живы. Просто нет, и всё. Мы погибнем?

— Перестань. С какой стати?

— Ответь мне.

— Хорошо, отвечаю, — Макс занервничал. — Мы не погибнем, а обязательно выберемся. Обязательно! Мы вылезем из этого дерьма, будем есть черную икру и пить самое дорогое шампанское.

Я вновь оперлась на плечо Макса. Внезапно мне пришла в голову мысль, что я ужасно выгляжу. Свалявшиеся волосы, похожие на самый настоящий валенок. Лицо, покрытое синяками и кровоточащими ссадинами, сломанные нос и нога… Разорванная одежда, вернее, все, что от нее осталось. Я смущенно взглянула на Макса. Он уловил мой взгляд и пристально посмотрел мне в глаза.

— Ты что так на меня смотришь?