Книга Фамильный оберег. Камень любви, страница 26 – Ирина Мельникова

Анатолий снова задумался, затем сказал:

— Слабо верится, что ночью там пытались копать, но, с другой стороны, днем с раскопа невозможно отлучиться. Разве чужой появился? Тогда нужно точно знать, что в этом месте находится кладбище. Откуда? Кроме археологов, кому оно интересно? Что там, кроме костей, можно найти? Это ж не древний могильник.

— А вдруг правда кто-то следил за ребятами, а потом решил их напугать? — осторожно предположила Татьяна. — Из тех парней, кто к Люсе, например, неравнодушен?

Анатолий усмехнулся.

— К ней Севка неравнодушен. Из-за нее и в экспедицию подался! А она им крутит-вертит, не больше. Он же младше ее, лет на пять, наверно. Вот увлек ее фламинго смотреть. Я поражаюсь, что она с ним поперлась в такую даль. Ну да ладно! Это их дела! Разберутся!

Он обнял ее за плечи, коснулся губами щеки.

— Давай покончим на сегодня с мертвецами, гробами, привидениями. Что-то на сон грядущий мы не ту тему выбрали. Скажи лучше, сильно испугалась, когда Люська заорала?

Татьяна пожала плечами.

— Разве я одна? Весь лагерь переполошился!

— А я, честно, испугался. Думал, вдруг из местных кто на девчонку напал. По пьяни крыша едет, чего только не творят!

Он обнял ее еще крепче, вздохнул и сказал:

— Прости, но тебе лучше пойти спать. Жаль, конечно, что все так случилось. Я вот Борьке даже завидую… — Он снова вздохнул. — Хотя чему завидовать? Знаешь, сколько там комарья, в этом овраге?

— Представляю, — улыбнулась она. — Несладко им придется. Но так ли важно дежурить на этом отвале? До утра нельзя было подождать?

— Порядок такой, — ответил Анатолий. — Давний, не мной заведенный. Я уже говорил тебе: нельзя оставлять раскоп без «боевого охранения», даже если находок — шиш да маленько! Здесь хоть и не раскоп, но что-то неспокойно мне. А сторожам дежурство только в удовольствие, как Борьке с Евой, например. Им все дозволено: песни голосить, орать, в карты играть, в нарды, семечки лузгать. Как их душе угодно, так и развлекаются. Лишь бы раскоп караулили и отпугивали любителей шастать по ночам. Когда местные знают, что на раскопе всегда кто-то есть, на рожон лезут редко.

— А сторожей добровольно назначаете или по очереди, как дежурных по кухне?

— Тут дело добровольное. Но как-то не принято отказываться. Скажут, что струсил, или сочтут за маменькиного сынка. Одни любят сторожить в одиночку, а другие — только вдвоем. В зависимости от того, что копаем. Бывает, что ночью одному неуютно рядом со вскрытым могильником. Охотно соглашаются на это влюбленные парочки. А с семейными вообще никаких проблем. В лагере ведь шибко не уединишься. Все на виду! И хотя здесь тише, чем в городе или даже в деревне, но шума и гама тоже хватает. Все время кто-то лезет к тебе с разговорами, спорит, спрашивает, любопытничает, отвлекает от личных дел. Так что дежурство на раскопе — отличный способ остаться одному, собраться с мыслями, отдохнуть от суеты, помечтать, пофилософствовать, просто хорошую книжку почитать…

Анатолий помолчал, зачем-то переставил с места на место банку с букетом, затем заговорил снова:

— Вечером Пал Палыч выдает сторожам все необходимое для приятного времяпрепровождения — продукты, чай, сахар, двустволку с зарядом соли или старый кинжал — тупой, но страшный. Теперь вот и рацией снабжаем. По своему опыту знаю: если и нарисуются посетители, то в первую половину ночи. Формально сторожа и под утро не должны спать, и даже ранним утром. В деревнях просыпаются рано, а любители подебоширить могут и до зари заявиться. Нам повезло, что деревня далеко. Так что весь лагерь поднимается в семь, а дежурный мирно дрыхнет до прихода землекопов. Те ведь и мертвого разбудят.

Он звонко припечатал ладонь к клеенке и усмехнулся.

— Словом, Борька и Ева не прогадали. И домовину покараулят, и своего не упустят! А мы? — он в упор посмотрел на Татьяну. — Ты не передумала?

— Только не сейчас, — она погладила его по щеке. — Я все помню и тоже жалею…

Он перехватил ее ладонь, прижал к губам и поцеловал. Затем резко отодвинулся.

— Все! Пойдем, провожу тебя до палатки! А я на раскоп сбегаю.

— Зачем? — изумилась она.

— Хочу посмотреть, как там Федор поживает.

— Ты думаешь, это он? Там, в овраге? — Татьяна испуганно оглянулась — слишком громко у нее получилось.

— Ничего я пока не думаю, — сказал устало Анатолий, — но тебе лучше остаться!

— Нет! — она вскочила на ноги, сжала кулаки. — Одного я тебя не отпущу! — И уже тише добавила: — Я ушу занималась два года назад.

— Ух ты! — прищурился он. — У меня теперь есть телохранитель?

И, засмеявшись, притянул к себе, посадил на колени.

— Знаешь, кого ты сейчас напоминаешь? Драчливого воробья! Распушила, понимаешь, перья…

— Воробья? — она сердито дернулась, пытаясь освободиться. — Скажи еще, что курицу! Наседку!

— Нет, ты не курица! И не наседка! Ты — самая симпатичная девчонка в экспедиции. Да и вообще среди тех, кого я знаю. И очень привлекательная!

Теплые губы прижались к ее шее, скользнули в ямочку между ключицами, и он пробормотал.

— Ладно, пойдем, а то опять слечу с катушек.

— Чего спать не идете, полуночники? — раздался сзади мужской голос, и они разом оглянулись.

Надо же, не заметили, как подошел завхоз.

— А ты чего бродишь, Пал Палыч? — усмехнулся Анатолий. — Людей пугаешь!

— Вас напугаешь, — вздохнул завхоз, потряс пачкой сигарет и даже заглянул в нее, затем с досадой смял. — Кончились, заразы!

И снова перевел на них взгляд.

— Смотрю, новенькая. Невеста твоя, Анатолий Георгиевич?

— Много будешь знать, хуже будешь спать, — сказал Анатолий. — Если скажу: «Невеста!», легче от этого станет?

Завхоз пожал плечами.

— Твое дело, конечно, но что ж ты ее в камералку определил? На выселки? Невесту под боком надо держать.

— А я подумаю! — Анатолий весело посмотрел на Татьяну. — Ведь дело говорит! Перебирайся ко мне!

Она едва не поперхнулась воздухом от удивления, но покачала головой.

— Нет, я не могу… Вернее, не сейчас! Я еще не готова!

— Пошел я спать, — сказал завхоз и неожиданно подмигнул Анатолию. — Ты ее крепче держи. Моя бабка тоже все отказывалась, отказывалась. Только я ее — в охапку и принес в свое общежитие. Говорю коменданту: «Комнату давай! А то уволюсь с завода!» Передовиком я был, бригадиром…

— Вы на заводе работали? — удивилась Татьяна. — А с виду — отставной военный. Выправка у вас офицерская.

Завхоз прищурился, обвел ее взглядом, усмехнулся:

— Сметливая вы, однако, только бог миловал. Какой из меня офицер? Правда, срочную отслужил. В погранвойсках на Сахалине. Предлагали в училище поступать, только куда мне учиться? У мамки кроме меня еще пять ртов мал мала меньше да батька-инвалид. С войны без ноги вернулся. Вот и пошел на завод, чтобы семью кормить. Там и суженую свою встретил…