Книга Волки пустыни, страница 42 – Николай Раков

Перед ним стоял гаюн в форме десантника без знаков различия и, перенося тяжесть своего тела с носка на пятки, оценивающе его рассматривал.

— Господин профессор, какая встреча, — улыбаясь проговорил десантник. — Вот никогда не думал, что мы с вами встретимся так неожиданно.

— Дайте воды, — имитируя сухой рот и расфокусированное зрение, прохрипел Шаман.

Десантник кивнул, и в губы больно ударило горлышко открытой армейской фляжки.

Жадно сделав несколько глотков и закашлявшись, Шаман попытался более твердо встать на ноги.

— С кем имею честь? — еще не совсем твердо проговорил он, но тут земля под ногами дрогнула и державшие его штурмовики покачнулись. Над пустыней пронесся гул. Все присутствующие повернули головы в сторону востока, откуда прилетел звук.

— Кажется, это на космодроме, — уверенно проговорил один из штурмовиков.

— Это ваша работа? — спросил допрашивающий его десантник, но теперь его лицо было искажено злобной гримасой.

— О чем это вы? — делая вид, что ничего не понимает, спросил Шаман.

— Я хотел застрелить вас на месте и тем самым оказать большую услугу, но теперь придется проехать с нами. Вашего трупа за уничтоженный космопорт будет для адмирала маловато. Чтобы нам не тратить зря время, может быть, вы сразу сообщите, где сейчас остальные члены вашей группы?

— Почему всегда, уроды, подобные вам, так любят задавать неудобные вопросы?

— Такие, как я, больше любят получать на эти вопросы ответы, — и с этими словами допрашивающий сделал два шага вперед и нанес мощный удар в живот Шамана.

Когда дыхание восстановилось, а боль стала не такой резкой, он обнаружил, что лежит в наручниках на песке, а рядом с ним сидит Сирена, запястья которой тоже окольцованы браслетами.

— Вы не ответили на мой вопрос, — улыбаясь, проговорил десантник. — А я очень не люблю задавать их дважды. Может, ваша партнерша будет более сговорчивой, — и он сделал шаг в сторону Сирены.

— Я все скажу, — проговорил Шаман и, перекатившись на бок, приблизился к девушке. Опираясь скованными впереди руками на ее плечо, он стал подниматься и тихо проговорил ей прямо в ухо:

— Замри.

Стоя к командиру штурмовиков спиной и разгибаясь, он правой рукой снял с левой кольцо и зажал его в кулаке.

— Вы хотите, чтобы я говорил при ваших людях? — спросил он, поворачиваясь.

— А почему бы и нет. Мне нечего от них скрывать.

— Но если я начну говорить о некой встрече, состоявшейся перед тем, как моя группа попала сюда, вам придется их убить.

Краем глаза он заметил, что у одного из штурмовиков забегали глаза, будто он искал для себя укрытие.

— Видите, — кивнул он в сторону. — Парень не сомневается, что может отправиться на небеса.

— Если ты сейчас не заткнешься, то я сам тебя туда быстро отправлю, — зло процедил сквозь зубы гаюн, раскрывая кобуру и доставая из нее бластер. — Я, кажется, вас недооценил, но это легко исправить.

Десантник не спускал глаз с Шамана, чего тот и добивался. Сделав вид, что испугался направленного на него ствола, приподняв к груди скованные руки и играя лицом, сделал несколько шагов в сторону и назад.

Рот садиста в форме ощерился злобной улыбкой, и он двинулся вперед. Жертва боялась. И это доставляло удовольствие.

В этот момент Шаман бросил кольцо себе под ноги и, на долю секунды опустив взгляд, прикрыл его подошвой ботинка.

— Мы, кажется, со страху начали что-то терять, — ехидно улыбаясь и поигрывая бластером, произнес десантник. — Живо два шага назад, или стреляю в ногу. — И он опустил ствол оружия.

Шаман подчинился.

Палач уверенно двинулся вперед и свободной от оружия рукой поднял из песка кольцо, но вдруг заорал диким голосом и выстрелил себе под ноги.

Диверсант был готов к произошедшему и видел все в мельчайших подробностях.

Как только пальцы врага сжали кольцо, и оно начало разгибаться, его левая стопа была в одно мгновение неестественно вывернута в противоположную от установленной природой сторону. Тело не успело даже качнуться, как палец надавил на спусковой крючок и заряд бластера ушел в песок. На этот раз неизвестная сила скрутила руку с оружием, вывернув ее из плеча. Десантник дико заорал, но крик оборвался, не добравшись до своего пика. В следующую долю секунды лицо десантника было повернуто в сторону спины.

Шаман медленно без резких движений стал опускаться на песок, не сделав даже попытки протянуть руку за бластером, лежащим у его ног.

Штурмовики, наоборот, стали выхватывать оружие, и кто-то из них успел выстрелить в ночь из автомата. Прозвучал нечеловеческий крик. Короткая очередь захлебнулась. Виновник стрельбы был мгновенно закручен в спираль. Ребра грудной клетки пробили материал мундира, выскочив наружу, как уродливые осколки огромных зубов, и на песок хлынуло мерзкое месиво. Выстрелы послужили сигналом для растерявшихся гаюнов. Ночь расцвела трассирующими очередями и бледными лучами бластеров.

Гаюн, сидевший на башне ближайшего броневика, схватился за рукоятки пулемета и успел дать одну очередь в то место на песке, где виднелся в лучах прожектора легкий след завихрения. Почти мгновенно его голова была повернута назад, будто он оглянулся, а тело безвольно упало на турель оружия.

Шаман лежал неподвижно, просматривая перед собой пространство сквозь неплотно прикрытые веки и стараясь унять учащенное биение сердца. Наверное, только он один осознавал в полной мере опасность, которую сам и выпустил на свободу.

В первую минуту только трое-четверо штурмовиков, видевших, как погиб их командир, были поражены страхом, но скорую расправу со вторым штурмовиком видели многие. Гаюны были хорошими солдатами, опасность только сплачивала их и добавляла упорства в достижении победы. Но это был не тот случай. Действующий против них противник был невидим. В ярких лучах прожекторов то одно, то другое тело взлетало в воздух, сворачивалось в дугу или превращалось в мягкую спираль, с отвратительным хлюпаньем падающую на песок. Сопротивление оказалось недолгим.

Сначала лопнул один прожектор, потом второй — и наступила тьма. Еще какое-то время издалека раздавались стрельба и крики, но вскоре и они прекратились.

Диверсант еще несколько минут полежал неподвижно, а потом медленно сел на песок и тихо позвал:

— Лена.

Ему ответила тишина, и он позвал громче:

— Сирена, отзовись, это я Шаман.

Он прекрасно помнил, где оставил девушку, и, не дождавшись ответа, на четвереньках пополз в том направлении. Тело девушки он узнал на ощупь, почувствовав под пальцами длинные волосы. От волнения зрение отказало, и он никак не мог рассмотреть, цела ли она. Скованные руки нащупали и рванули вниз язычок замка комбинезона, и его голова припала ухом к ее груди. Несколько секунд он ничего не слышал, но потом уловил медленные ритмичные удары. Девушка была жива, но находилась в глубоком обмороке. С облегчением разогнувшись, он сел рядом, положив скованные руки на колени.