Онлайн книга «Осколки памяти»
|
Кристина полюбовалась россыпью магнитов на холодильнике, подмигнула большому пузатому коту, который держал в своих глиняных лапах штопор, и улыбнулась, потягиваясь от удовольствия. В своем приятном состоянии она совсем позабыла о травмах, которые тут же напомнили о себе, когда она широко раскинула руки. Она тихонько ойкнула, и Ник обернулся от шкафчика, откуда доставал посуду: – Что случилось? – Неудачно потянулась, – виновато ответила Кристина, потирая плечо. – Все нормально, не переживай. – Точно? – с явным сомнением в голосе спросил он и добавил: – Тогда убеди меня, что я не поступил опрометчиво, доверив тебе нож. Кристина засмеялась: – Тут и убеждать нечего, я уже справилась без потерь. Она подтолкнула корзинку с хлебом к центру стола и демонстративно отложила нож в сторону. – Видишь? – она протянула к нему обе ладони. – Ни одного пореза, так что я в полном порядке. Лучше дай мне салфетки. – Ладно. Сейчас. Куда я их засунул утром? На столе закипел чайник. Ник, не глядя, выключил его и принялся искать салфетки в выдвижном ящике стола. – Держи, вот они. Он положил перед ней новую упаковку бумажных салфеток с подсолнухами. Продолжая приготовления к обеду, они обменивались ничего не значащими фразами. Теплый солнечный свет заливал кухню, и казалось, что за окном лето, а не канун Рождества. – Так. Чашки есть, ложки есть, блюдца есть, – бормотал Ник, роясь в шкафчике. – Куда же я поставил заварочный чайник, ума не приложу… А, вот он. Ну что, зеленый? Или черный? – Зеленый, – откликнулась Кристина, не поворачивая головы. Она развернула салфетку и задумчиво водила кончиком пальца по ярким лепесткам. – Оставь. Я уже закончила, сейчас сама заварю, ты никогда не умел правильно заваривать зеленый чай. За ее спиной раздался звук бьющейся посуды. Совершенно неожиданный, дребезжащий и жутко неприятный, этот звук словно расколол тихую прелесть зимнего дня и заставил ее вздрогнуть от испуга. Ник замер у кухонного стола, держа в руках блюдце. Осколки чашки лежали у его ног, а сам он, не замечая их, напряженно смотрел на Кристину, его губы чуть подрагивали, словно он хотел что-то сказать и не решался. Переведя взгляд с пола на Ника, Кристина увидела на его лице изумление и… страх. – Господи, Ник, что случилось? – Что ты сказала? – прошептал он. – Когда? – Только что. Она пожала плечами: – Ничего особенного. Все готово, сейчас я заварю чай, и можно будет садиться обедать. Да что с тобой? Она подошла к нему, взяла за руку и только теперь заметила капельки пота на его висках. А под ее пальцами бешено стучал его пульс. – Боже мой, Ник, с тобой все в порядке? Он, наконец, отвел от нее панический взгляд и перевел дыхание. – Да… сейчас все нормально. Я просто подумал… – Что? – Кристина заглянула ему в глаза, не представляя, что же там ищет. – Да так, ничего, мелочь, – Ник несколько натянуто улыбнулся. На его лицо медленно возвращалась краска. – Ладно, Кристи, заваривай чай, я уберу осколки. Прости, что напугал тебя. Кристина покачала головой и сняла с полки жестяную банку с чаем. Но не успела она насыпать заварку в чайник, как с пола до нее донеслось сдавленное шипение: – Черт… – Ник зажимал правую ладонь пальцами, из-под которых сочилась кровь. – Порезался? Он кивнул и попросил: – Кристи, вон в том ящике аптечка, достань, пожалуйста, пластырь. – Ты уверен, что его будет достаточно? – Кристина переводила нерешительный взгляд с его лица на руку и на злополучный осколок на полу. – У тебя столько крови! Глубоко порезался? Дай, я посмотрю. – Нет, – качнулся в сторону Ник. – Не нужно, я сам. – Почему ты упрямишься? – удивилась она, доставая коробочку из выдвижного ящика. – Я не упрямлюсь. Просто справлюсь сам. Ты только достань его из упаковки, пожалуйста. – Хорошо. Кристина подала ему полоску пластыря, отгоняя от себя абсурдную мысль, что Ник отказался от ее помощи, не желая, чтобы она, Кристина, к нему прикасалась. Пока он занимался рукой, она заварила чай, убрала с пола осколки и вернулась в свое кресло. – Ну, и кому из нас нельзя доверять нож? – спросила она, когда Ник сел с ней рядом и они, наконец, принялись за еду. – Это был не нож, – резонно заметил он и едва заметно поморщился, разглаживая пластырь: порез пришелся как раз на тонкую кожу между основаниями большого и указательного пальцев. – Какая разница… Ник, ты хорошо себя чувствуешь? – Кристина внимательно наблюдала за тем, как Ник левой рукой берет ложку и опускает ее в тарелку с супом. – Интересный вопрос от моей подопечной, – хмыкнул он. К нему, похоже, вернулось обычное ровное расположение духа, словно и не было этого странного эпизода с разбитой чашкой. – Кто кого должен об этом спрашивать? – Ты меня и так постоянно спрашиваешь, могу же я для разнообразия поинтересоваться твоим самочувствием? – парировала Кристина. – Для разнообразия – можешь, – великодушно разрешил Ник. – Кстати, ты не находишь, что сегодня мы спрашиваем об этом друг друга слишком часто? Преимущественно я тебя, но вот и ты тоже. – И как? – Что? – Твое состояние? – Сложно сказать, – с набитым ртом ответил Ник. – Я попробую понять, – настаивала она. – Ник, послушай. Дело даже не в чашке. Как тебе объяснить… Порой ты несколько… ммм… странно себя ведешь, и я хочу разобраться, может, дело во мне и я просто чего-то не могу вспомнить или чего-то не понимаю. Ты тогда говори мне, ладно? Не молчи. – Хорошо, Кристи, конечно, – он улыбнулся и накрыл ее руку своей. – А то, что произошло сейчас, пустяки, честное слово. И объяснять нечего. Поверь. – Ладно, – согласилась Кристина с нотками подозрения в голосе. – На этот раз ты отделался. Ник благодарно кивнул и вернулся к еде. Они допивали чай, когда внимание Кристины привлек черно-белый рисунок над холодильником. Он был выполнен простым карандашом и, похоже, не был закончен. На берегу неспокойного водоема почти к самой воде пригибались от ветра тонкие деревца, зажатые в низине между двух пологих холмов. Набросок вызвал у нее стойкое ощущение узнавания и тревоги. Почему она заметила его только сейчас? – Ник, это ты нарисовал? – Я, – уверенно отозвался он, поворачивая головы. Конечно, это он. Кто же еще? |