Книга Первая могила справа, страница 69 – Даринда Джонс

— Отец Федерико? — спросила я.

Он замер, потом кивнул.

Какое счастье!

Он жив. Я жива. День становился лучше с каждой минутой. Пока мне в висок не уперлось дуло пистолета.

Не успела я повернуться к Прайсу, как раздался свист рассекаемого мечом воздуха. Так и не выстрелив, пистолет упал на пол, а Прайс согнулся, заорав от боли.

Вот черт. Папа меня убьет.

Стараясь держаться на безопасном расстоянии от Прайса, я подобрала с пола пистолет и отползла в сторону. Стоя на коленях, гангстер корчился от боли и раскачивался всем телом, вцепившись в запястье. Обычно люди с перерубленным позвоночником не раскачиваются всем телом, стоя на коленях. Я подняла глаза, но не успела и слова сказать, как Рейес растворился в воздухе в клубах темного дыма. И могу поклясться, что напоследок он улыбнулся мне.

— Что… что ты со мной сделала?

Хороший вопрос. Что Рейес с ним сделал? Как обычно, ни капли крови.

Заглянул Сассмэн, оценил состояние Прайса, одобрительно кивнул мне и снова исчез.

— Я не могу пошевелить пальцами. — Прайс рыдал, пуская слюни. Абсурдное зрелище. Должно быть, Рейес перерезал ему сухожилия на запястье или что-то в этом роде. Круто.

По-прежнему держа бандита на мушке, я подползла к отцу Федерико и принялась его развязывать. Тут в кладовую влетел Ангел в сопровождении встрепанного дяди Боба. Интересно, как парню удалось его сюда привести.

За ними ворвались двое полицейских и повалили Прайса на пол. Дядя Боб опустился возле меня на колени.

— Чарли, — позвал он, и на его лице обозначились морщины тревоги. Большим пальцем он вытер мне губы. Наверно, там была кровь от того, что Прайс сдавил мне горло. — Как ты? Нормально?

— Шутишь? — спросила я, сражаясь с повязкой, закрывавшей глаза отца Федерико. — Я уже вся измучилась.

И тут случилось странное. Я словно очнулась. Дядя Боб забрал у меня пистолет, помог развязать отца Федерико, снял повязку; на лице священника была написана такая благодарность и облегчение, что это меня потрясло. Дядя Боб посмотрел на меня с нежностью и заботой, а я бросилась ему на грудь и цеплялась за него, пока не устала. Он раскрыл мне объятия, точно врата рая, только не такие блестящие.

Я испытывала невероятное облегчение. От того, что выжила. Нашла отца Федерико. Поймала Прайса. Спрятав лицо у Диби на груди, я еле сдерживала слезы, угрожавшие хлынуть потоком и залить меня с головы до ног. Сейчас не время плакать. До чего же я бываю инфантильна.

Я почувствовала руку у себя на плече и догадалась, что это Гаррет.

— Ну теперь-то я могу пойти посмотреть на стриптизерш?

Я бросила взгляд из-за дядиного плеча на ухмыляющегося бескрылого Ангела. Я бы обняла и его, но уж очень странно выглядит, когда я при всех обнимаю призраков.

* * *

— Он потянул меня за галстук, — ответил дядя Боб, когда я спросила, как он нас нашел.

— Ангел потянул тебя за галстук?

— И привел прямо к тебе.

Мы сидели в конференц-зале в участке и просматривали признание Бенни Прайса. Было возмутительно поздно; мы прокрутили пленку примерно семь тысяч раз. Думаю, Гаррет в основном пялился на девочек. Они, похоже, неплохо знали свое дело.

— Вот что я тебе скажу, Дэвидсон: я потрясен, — пробормотал он, не отрывая глаз от экрана. — В такой заварухе яйца могут поседеть от страха.

— Ради бога — не яйца, а яичники. Которых у меня два.

Гаррет повернулся и уставился на меня с живым интересом и восхищением:

— Ты же в курсе, что я дипломированный гинеколог? Если твоим яичникам что-то понадобится…

Закатив глаза, я встала из-за стола и босиком поковыляла к двери. Я не стала никому говорить, что Прайс, пытаясь сбежать, едва не свернул мне шею, но не могла скрыть того факта, что на обратном пути к фургону вывихнула лодыжку. Чертовы шпильки. Теперь шея и лодыжка ужасно болели.

Тут появились Барбер и Элизабет с известием, что они нашли отца Федерико. Он в больнице. Они были немного разочарованы, когда я сообщила им, что он там, потому что его туда отвезли мы. Состояние священника оставляло желать лучшего, но он выживет.

И все-таки день выдался удачный. Теперь у нас была флешка, видеозапись и показания отца Федерико. Скорее всего, Бенни Прайс остаток жизни проведет в тюрьме. Или, по крайней мере, значительную ее часть. Конечно, ему придется научиться пользоваться левой рукой, злорадно подумала я.

Разумеется, все почести достанутся дяде Бобу, но так и должно быть. Зато нам очень помогло в плане прикрытия то, что я частный детектив. Больше не придется выдумывать предлоги, почему я оказалась на месте преступления и какие даю консультации. Я частный детектив, и этим все сказано. Стоит мне представиться, и все вопросы отпадают.

— Ты их так и не представила, — окликнул меня Гаррет.

Я обернулась, вопросительно приподняв брови.

Гаррет расплылся в ухмылке.

— Ты познакомила меня с Угрозой и Уилл Робинсон, но забыла представить вторую парочку. — Он опустил взгляд на мой живот.

— Хорошо, — нетерпеливо вздохнула я. — Но не вздумай смеяться над их именами. Они такие ранимые.

Он поднял руки:

— Не буду.

Предостерегающе заворчав, я ткнула пальцем куда-то в область левого яичника:

— Это Улыбнись. — Потом указала на правый. — А это Скотти.

Гаррет прыснул и закрыл лицо руками. Сам напросился.

— Подожди меня, — попросил дядя Боб. Он предложил отвезти меня домой, потому что моя нога была забинтована и обложена льдом.

— Молодец Дэвидсон, — обронил один из полицейских, когда я выходила из зала. В участке оставалась горстка людей, которые улыбались мне и одобрительно кивали. Они меня так поздравляли. После того, как годами косились и шушукались за моей спиной, все это немного пугало.

— Завтра пригоним твой джип, — добавил Гаррет, выходя за нами из участка. Он помог мне забраться в машину Диби и, прежде чем закрыть дверь, проследил, чтобы я пристегнула ремень.

— Молодец, — произнес он одними губами, когда мы выезжали со стоянки. Меня передернуло.

Очутившись дома, я почувствовала себя в тысячу раз лучше. Я не представляла, до чего устала. Дядя Боб помог мне войти и подождал, пока я переоделась в пижаму, чтобы еще раз взглянуть на лодыжку.

Едва я переоделась, как в спальне объявились адвокаты.

— Мы распутали дело, — лучась от счастья, проговорила Элизабет.

— Да, мы молодцы. — Я шагнула к ней, и Элизабет заключила меня в ледяные объятия.

— И что теперь? — поинтересовался Барбер.

Я печально посмотрела на него: