Онлайн книга «Вокруг солнца»
|
Заглядевшись на знакомую картину, молодой человек невольно перенесся мыслями на покинутую родину. — А вот и наша Земля! — нарушил мечты Гонтрана голос старого ученого. — Где, где? — Вот! Астроном указал на звезду, ярко сиявшую на горизонте. При виде Земли, казавшейся отсюда блестящей точкой, Гонтран вздохнул и погрузился в воспоминания, пока голос Сломки опять не призвал его к действительности. — Нам пора в дорогу! — заметил инженер, обращаясь ко всей компании. — Куда же? — в один голос спросили все. — В Город Света, столицу Марса. — Да где он находится, этот Город Света? — Насколько я помню объяснения Аа… — Кого? — Аа. — Кто же это такой? — Капитан аэроплана, на котором мы ехали, — очень любезный и образованный человек. — Так ты с ним разговаривал, — перебил приятеля Фламмарион. — На каком же языке? — Конечно, на языке жителей Марса. Это язык в высшей степени простой и в то же время богатый. Жители Марса всего дороже ценят время; чтобы не тратить его попусту, они и придумали особое наречие, позволяющее выражать свои мысли почти с такою же быстротою, с какой они возникают в мозгу. — Значит, своего рода стенографический язык? — Совершенно верно: все слова его состоят лишь из пяти гласных звуков. — Только из пяти? Но сколько же содержит тогда слов этот «богатый», по вашему выражению, язык? Десятка два-три? — спросил инженера Михаил Васильевич. — Напротив, язык весьма богатый. — Ну, тогда все слова его должны быть чертовски длинны. — И это неправда: наречие жителей Марса состоит из слов, которые заключают в себе по одному, по два, по три звука. Михаил Васильевич задумался. — В таком случае я решительно не понимаю, — начал он. — А дело-то, в сущности, очень просто, — перебил инженер. — Елена, вы как отличная пианистка, должны понять это лучше вашего отца. Если я, например, стану произносить какой-нибудь гласный звук, видоизменяя его высоту соответственно всем тонам и полутонам гаммы, различите вы эту разницу в звуках? — Понятно, — заметила молодая девушка. — Вот на этой-то разнице в высоте звуков и основан язык обитателей Марса. Как известно, самая низкая нота человеческого голоса производится ста шестьюдесятью вибрациями голосовых связок, самая же высокая — 2048. Если мы вычтем из второго числа первое, у нас получится 1888 модуляций в произношении одного и того же звука, а стало быть — и такое же количество отдельных слов. — Но человеческое ухо не в состоянии различить, произносишь ли ты данный звук, например, тысячью вибраций или тысячью и одной! — воскликнул Гонтран. — Человеческое — да, но не восприимчивое ухо обитателя Марса. Впрочем, все зависит от навыка и упражнения, для непривычных же может служить вот этот аппарат, усиливающий разницу в высоте звуков. Сломка вынул из кармана прибор, представляющий из себя два наушника, соединенные проводниками. Путешественники поспешили испытать аппарат на деле и не замедлили убедиться в его превосходных качествах и правоте слов Сломки. — Да, — задумчиво проговорил старый ученый, — это действительно крайне оригинально, только… Звон электрического колокольчика, донесшийся до слуха путешественников откуда-то из темноты, прервал речь старика. Сломка заторопил всех: — Ну, поживее на место! Это сигнал к отъезду!.. Спотыкаясь на каждом шагу вследствие наступившей глубокой темноты, вся компания поспешила за своим предводителем. — Фу, черт возьми! — выругался Фаренгейт, за что-то запнувшись и чуть не упав. — Что за адская тьма! А еще говорят, что у Марса два спутника вместо одной нашей Луны. — Совершенно верно, — отозвался Осипов, — но не забывайте, что диски Фобоса и Деймоса, даже взятые вместе, в три с половиною раза меньше диска Луны. Если же мы примем в расчет и некоторые другие обстоятельства, то нам станет вполне понятно, почему Деймос отражает почти в 500 раз, а Фобос — в 50 раз меньше солнечных лучей, чем наша Луна. — Успокойтесь, мы уже на месте! — утешал их Сломка. Приглядевшись пристальнее, путешественники увидели в темноте нечто вроде огромной торпеды, более десяти сажен длиной. Одним своим концом этот странный предмет был вставлен в широкую металлическую трубу, выглядывавшую из почвы. — Что это за дьявольщина? — спросил инженера Фаренгейт. — Садитесь, садитесь скорее. Потом расскажу, — отозвался тот и надавил на кнопку, едва видневшуюся в стенке диковинной машины. В тот же момент распахнулась небольшая дверь, откуда полился поток яркого электрического света, и путешественники вошли внутрь вагона, где оказалась комфортабельная меблированная каюта. Дверь автоматически закрылась. Несколько минут они сидели молча, с любопытством осматривая окружающую обстановку. Наконец Фаренгейт прервал молчание. — Каким же образом двигается этот вагон? — спросил он. — Весьма просто. Вы… конечно, видали в Нью-Йорке пневматическую почту, где письма и посылки пересылаются по трубам, в особых вагонетках, приводимых в движение давлением сгущенного воздуха? То же самое и здесь, наш вагон с головокружительною быстротою движется в подземной трубе. Около четверти часа длилось молчание: каждый из путешественников углубился в свои мысли. Наконец извне донесся какой-то глухой шум. — Ну, вот и приехали! — заявил Сломка. — Как приехали? Я думал, что мы еще и не трогались с места! — удивленно воскликнул Гонтран. — Я сейчас узнаю. Инженер вышел в соседнее отделение вагона и, возвратившись через минуту, торжественно заявил: — Да, я не ошибся: мы приехали, пролетев за двадцать минут шестьсот километров. — Где же мы теперь? В Городе Солнца? — Нет, мы прибыли только на берег Солнечного озера или моря Тэрби, как называют его земные астрономы. Дальше нам придется ехать водою. Путешественники вышли из каюты и очутились в помещении, освещенном электрическими лампами. Около вагона толпилось несколько крылатых людей, выгружавших какие-то вещи. Работа производилась поспешно, но в то же время в порядке и без малейшего шума. Один из жителей Марса подошел к Сломке и перекинулся с ним несколькими односложными словами. — Это и есть твой Аа? — спросил инженера Фламмарион. — Он самый. — А что это за помещение? — Это вокзал здешней пневматической дороги. Мы теперь глубоко под землей, но сейчас выберемся на поверхность. |