Книга Марсианин, страница 112 – Александр Богатырев

— Не «вас», а конкретно тебя — тут же неприязненно уточнила Лида.

— И за что ко мне такая немилость? — бросил Даниил в пространство, но и на это не нашёл поддержки. Более того, вызвал наоборот взрыв ярости со стороны Лиды.

— А может тебе для освежения памяти кипяточку плеснуть? — тихо и угрожающе сказала Лида приподнимая только что закипевший чайник и добавила — За шиворот.

— Ах! — картинно приложив руку ко лбу воскликнул Даниил, — никто меня не понимает!

— Наоборот, слишком хорошо понимаем! — ещё более угрожающе сказала Лида. Было видно, что она окончательно потеряла терпение и вот-вот запустит в Даниила чайником.

— Ладно, ладно! Пошёл я отсюда, — заявил Даниил и нехотя направился к выходу.

Хоть Вадим и не был в курсе намёков Лиды, но нетрудно было догадаться, что в того уже раз запускали чайником с кипятком. И запускала его конкретно Лида. Тем более, что он однажды уже слышал упоминание вскользь, что Лида именно этим швырянием чайника в фирме прославилась. Теперь становилось абсолютно ясным и в кого она тогда запустила.

Когда дверь за ним закрылась Вадим тут же оживился.

— А не соблаговолят ли уважаемые дамы меня просветить насчёт намёков… по отношению к этому… — Вадим кивнул в сторону двери.

— Насчёт «летающего чайника»?! — весело подхватила Инна.

— Типа того… — с энтузиазмом подтвердил Вадим и улыбнулся.

— Да был тут прецедент… — фыркнула Лида и на лице её пропечатались весьма противоречивые чувства — и брезгливость, и удовлетворение, и смех.

— Он с чего-то решил, что я типа Верки, ну и… пришлось его предметно убедить в том, что он ошибся!

— Жаль, хороший чайник на этого кобеля потратила, — добавила она после паузы.

— Так ты что… в него действительно чайником запустила? — уточнил Вадим.

— Пришлось… — ответила Лида сосредоточенно помешивая варево в турке.

— А на новый чайник мы скинулись… — добавила Инна.

Вадим рассмеялся.

— Что за анекдот без меня? — живо поинтересовался Лев Кириллович, заходя в комнату.

— Да это про ошпаренного кобеля… — хмыкнула Лида разливая кофе по чашкам, — вы его уже слышали.

— А, это тот самый, — без энтузиазма отметил Лев Кириллович, но тут его внимание привлёк аромат кофе и он увидел чашку, что красноречиво пододвинула ему Лида — О! кофеёк! Спасиба Лида! Ты всегда замечательно его завариваешь.

— Всегда пожалуйста!ател Лида! н ошибся. в том, что он ошибся. отиворечивые чувства — и го уже раз запускали чайником с кипятком.

— А чего это он меня гусаром называет? Это что тут прикол какой, что я не знаю? — спросил Вадим отсмеявшись.

— А ты и выглядишь как гусар из фильма. Тебя только обрядить в мундир надо для полного сходства — заметила Лида.

Вадик вопросительно посмотрел на Льва Кирилловича, но ответила Инна.

— Как только ты видишь Даниила ты такой заносчивый вид принимаешь…

— …А может мальчик действительно из «гафьёв»? — тут же предположил Лев Кириллович, с удовольствием принюхиваясь к к своей чашке кофе, — И фамилия у него не по прямому предку? А настоящая должна быть типа «кОнЯзь Голицыннн»!

При этом Лев Кириллович сделал соответствующий жест рукой.

— Никакой я не князь! — с неприязнью сказал Вадим, так как сравнение с князем его сильно покоробило.

— … Ну если не «рода княжеска…» то «дворянскаго» точно! Ты случаем ни в какие там «Дворянские собрания» не входишь?

— И выражаешься так: «а не соблаговолят ли дамы-ы!» — тут же поддела Инна.

— Нет не вхожу, — чеканно отрезал Вадим, — и чего это вас так интересует? — спросил он обращаясь к Льву Кирилловичу.

— Брешет! — подхватила игру Инна, — о, как отрезал! Я-авно, куда-то входит! Иначе где бы таким замашкам научился?

Инна мечтательно вздохнула, подпёрла ладошкой подбородок и глядя в потолок бросила…

— И мне что ль какой-нибудь принцессой заделатся? Ходить панимаш, на балы…

— Тебе, чего, твои толкинисты надоели? — тут же прицепилась Лида.

— Одно другому не мешает.

— Да так… для общего развития интересуюсь… — меж тем ответил на вопрос Вадима Лев Кириллович, — Может у себя какого-нибудь предка выискать?

— А зачем его искать?! Итак видно Лейба Бронштейн в роду отметился — ехидно заметила Лида имея в виду прямое сходство Льва Кирилловича с Троцким.

— Ну, это сейчас не модно! — заметил Лев Кириллович, и махнул рукой, — вот если бы кто из графьёв…

— А зачем графьёв? Может Бен Гурионом ограничиться или там Ротшильдом?

— Та не, Лида, это уже из психиатрической практики… а вот если из графьёв нашенских, то можно было бы пролезть в местное «Дворянское собрание».

— Так они там все в том «Собрании» «из психиатрической практики» — язвительно заметила Лида. Инна при этом прыснула в рукав.

— Или через них вам хочется познакомиться с каким-нибудь психиатром? Так есть способы и попроще.

— Та я ж ради приколу…

— Ну разве что…

— Кстати, а не является ли наш Вадим… родственником владельца «Фортуны»? — бросила Инна в пространство при этом лукаво посмотрев на Вадима.

Лида нахмурилась и посмотрела на Инну взглядом давая понять, что та сморозила глупость коснувшись этой темы. Но Инна этого не заметила.

— А вдруг он двойник?!

— Инна! — тут же резко оборвала её Лида, — «в приличных домах» о таких как владелец «Фортуны» — не говорят!

Инна насупилась и с сожалением оставила тему. Но по её виду можно было определённо сказать, что она хотела бы продолжить.

Вадика же сия тирада Инны и такая резкая отповедь со стороны Лиды, насторожила.

Первоначальный, очень живой и даже несколько нездоровый интерес к его персоне, постепенно угас, но всё равно, Вадим чувствовал, что за его спиной продолжаются некие пересуды и шуточки.

Интерес был по-прежнему. Подпитывался его крупными и мелкими успехами. Конечно, не такой большой как ранее. Тем не менее, он и не собирался угасать. За ним чувствовалась вполне конкретная причина.

Могла ли она быть связана как-то с той догадкой, что его так сильно напугала, когда он пришёл на эту работу?

Возможно.

Вероятность такого была достаточно велика, так как сам Вадим был родом из соседнего города. Всего-то сорока километрами западнее.

Если у Владимира тут был двойник, то почему бы и у Вадика не быть двойнику? Эта мысль его очень страшила. Сама перспектива встретить его вызывала у него некое нездоровое любопытство и одновременно страх.