Онлайн книга «Все будет хорошо»
|
— Ничего я не доставала! Я его на улице нашла. А когда мы из зоопарка приехали, я спать сразу легла, потому что устала очень, а вечером полезла под шкаф веником, а его там уже не было. — Да не может такого быть! Ты что, хочешь сказать… — Я у тебя просто спросить побоялась! Ты бы опять на меня орал! — Стойте, стойте! — Банников понял, что сейчас начнется бурное выяснение. — Давайте все по порядку. Вот вы приехали домой, вошли в кухню. Облили Нину Кузнецову водой, она пистолет бросила. Я все правильно излагаю? — Да, — одновременно сказали супруги Томашевские. — Пистолет отлетел под шкаф и выстрелил. — Да. То есть не сразу. Он залетел под шкаф и выскочил обратно. Я его ногой наподдал, он еще раз полетел под шкаф. А уже тогда выстрелил. — А потом? — А потом я Нину переодеваться послал — она же вся мокрая была. И Васька пошла переодеваться. Потом я тоже штаны менял — там чашки какие-то дурацкие на столе перевернулись… А потом мы Димку из сада забрали и поехали в зоопарк. — Именно в таком порядке? — Нет, сначала я переодеваться пошла, — подала голос Васька, — а Герка еще что-то там кричал, никак успокоиться не мог. А потом Нина ушла. Мы вместе ушли. — А Кузнецова одна в кухне оставалась? — Да нет вроде… — Томашевский задумался. — Я извинился перед ней за то, что не врубился сразу… — Извинились, что помешали застрелиться? — иронически поинтересовался майор. — Да нет, не совсем. Знаете, это наверно не очень приятно, когда тебя холодной водой поливают, а потом еще и кричат. Она все-таки женщина. Нужно было извиниться, — настаивал Томашевский. — Так что — оставалась подруга ваша одна в кухне или нет? Могла она достать пистолет в ваше отсутствие? Или, может, на следующий день? И гильза стреляная куда делась? Не находили? — гнул свое майор. — Вы что думаете, — вскинулась Васька, — что Нина забрала пистолет и из него убила вчера Сережку? Так вот — я ее сто лет знаю. И… — Вась, не горячись. Просто нужно все вспомнить. Пистолет же действительно пропал! — А Нина Кузнецова хорошо стреляет? Не знаете? — вкрадчиво спросил майор. Васька наморщила лоб. — Я пыталась ее научить, но как-то без особого успеха. У нее, знаете, к стрельбе азарта не было… — А как вы думаете, она могла передумать стреляться сама, а вместо этого убить своего мужа? — Что вы! Она совсем, совсем не такая! Она мухи не обидит! И вообще Нина сейчас в больнице лежит, — закончила свою мысль Васька. — Да! Там еще этот Теркин заказчик был в кухне, Гера ему еще кофе предлагал. Это у него называется работа с клиентом. У того и без кофе чуть глаза из орбит не выскочили, Он ведь тоже все видел. Нет, точно она в кухне одна не оставалась… — А заказчика как зовут, не помните? — Нет, не помню. Валик, кажется. А может, и не Валик. Гарик? Я специально домой его завез, чтобы прайсы показать. Чтоб, значит, он те взял, которые лучше и которые как раз были в наличии. Но он уперся в какое-то старье. Наверное, в другом месте взял. Особенно после того, что увидел… Подумал, наверное, что мы больные на всю голову. — Олег, — встряла Васька. — Ты его Олегом называл. — Да, может, и Олег, — как-то вяло согласился Томашевский. — А фамилию, случайно, не вспомните? — Нет, фамилию не вспомню. Да мне кажется, он по фамилии не представлялся. — Одну минуточку. — Банников порылся в папке и достал фотографию Олега Шумейко. — Вот это случайно не он? Герман Томашевский взял фото из рук майора. Васька тоже таращилась через стол, но вверх ногами ей было не понять. Да и видела она его мельком. — Не помню, — неуверенно сказал Томашевский, — может, и он… А что, его тоже убили? — Нет, он жив-здоров, — с непонятной усмешкой сказал майор. — И еще один вопрос, последний. Вы когда сегодня к подруге своей поедете? — обратился он к Ваське. — Я сегодня не поеду, — вздохнула она. — Сегодня с утра ее должны были прооперировать. И сразу положат в реанимацию. А туда никого не пускают. И вообще… — Внезапно губы у нее опять задрожали. — Как я теперь ей скажу еще и это… — Марина Илларионовна. — Саша Бухин вежливо стоял на пороге крохотной чистой кухни, куда пригласила их с Катериной хозяйка. Та самая «дежурная бабуля», к которой послал их майор. Впрочем, слово «бабуля» к ней мало подходило. — Марина Илларионовна, вспомните, пожалуйста, — кто-нибудь подозрительный или просто незнакомый вчера приходил? Особенно нас интересует промежуток между девятнадцатью и двадцатью тремя часами. — Проходите, молодые люди, садитесь. Вам чаю или кофе? — Нет, спасибо. Вы, наверное, уже слышали… — Доложили уже… Дворовый телеграф. Главное, такой хороший молодой человек. Жена у него, ребенок. И погибнуть вот так, во цвете лет… — Женщина зябко повела плечами. — Все, что в моих силах. И если вы не хотите чаю… Прошу прощения. — Она скрылась в соседней комнате и появилась снова, держа в руках какую-то тетрадь. — Вот. — Это что? — поинтересовался Бухин. — Это журнал. Вы понимаете, я записываю — так просто, на всякий случай. Ну, не всех записываю, конечно, а только тех, кого не знаю. Посторонних, словом. Я привыкла к порядку. Я ведь бывший библиотекарь, — вздохнула она. — К сожалению, книги теперь нужны все меньше и меньше. Вы не читали из последних новинок, например, у Улицкой вышел замечательный роман… — Да, конечно… — немедленно откликнулся Бухин. — Я… Катерина кашлянула. — Да, — сказал Бухин, — это все очень хорошо. То, что вы все записываете, Марина Илларионовна. Это просто прекрасно. Для нас, я имею и виду. Так что гам у вас было вчера? — Вот. Вчера. Да я и так могу сказать про вчера, вот только чтобы время уточнить… Да! Вот вечером… Вот! — Она поставила напротив записи аккуратную галочку. — Я думаю, это то, что вы ищете! Девица рыжая такая, вульгарная. — Она покосилась на Катю, но Катерина и глазом не моргнула. — Знаете, за версту видно, что из тех… — А как она выглядела, описать вы ее сможете? — Бухин, похоже, сильно заинтересовался рыжей девицей. — И к кому она приходила? Во сколько это было, Марина Илларионовна? — Вот. Двадцать два часа. Ну, это примерно. Две минуты туда-сюда. А приходила она к Морозову, в сто тридцать вторую. Кстати, совсем не в моей манере сплетничать, но как только жена его за порог, так к нему постоянно шляются девицы. Эта, по-моему, еще и пьяная была. — Вы ее узнаете, если увидите? — Разумеется! Разумеется! У меня память, слава богу, прекрасная. Но у нее и внешность, знаете, очень запоминающаяся. Очень вульгарная девица. Чрезвычайно! Волосы рыжие. — Марина Илларионовна опять покосилась на Катерину. — Такие, знаете, в крупную химию… |