Книга Игроки с Титана, страница 180 – Филип Киндред Дик

— Вы все действуете заодно, — заявил Конгросян.

И у него было подходящее объяснение: его готовили к тому моменту, когда наступит нужное время. Призвав на помощь все свои психокинетические способности, он поднял обе руки и направил всю мощь своего внимания на психохимика Меррилла Джадда.

Психохимик поднялся над полом, завис, болтая ногами, в воздухе, все еще крепко сжимая в руках свой фирменный портфель «АГ Хемие». Разинув рот от изумления, выпучив глаза, он обалдело глядел на Конгросяна и Пэмброука.

Он попытался что–то сказать, и тогда Конгросян швырнул его об закрытую дверь комнаты. От удара дверь распахнулась, Джадд пролетел сквозь нее и исчез из вида. В комнате вместе с Конгросяном теперь оставались только Пэмброук и его люди из НП.

Прокашлявшись, Пэмброук сухо сказал:

— Нам, пожалуй следовало бы проверить, не получил ли он каких–либо тяжких телесных повреждений.

Уже шагая к двери, он добавил через плечо:

— Я посчитал, что «АГ Хемие» будет несколько этим огорчена. Мягко выражаясь.

— К черту «АГ Хемие»! — крикнул Конгросян ему вслед. — Мне нужен мой личный врач. Я не доверяю никому из тех, что вы сюда приводите. Откуда мне знать, в сомом ли деле он из «АГ Хемие»? Он, по всей вероятности, самозванец.

— В любом случае, — заметил Пэмброук, вам вряд ли теперь нужно о нем беспокоиться.

Он осторожно открыл дверь.

— Так он действительно из «АГ Хемие»? — спросил Конгросян, выходя вслед за ним в коридор.

— Вы сами говорили с ним по телефону, именно вы впутали его в эту историю.

Пэмброук казался сердитым и даже взволнованным, теперь, когда искал взглядом признаки Джадда в коридоре.

— Где он? — требовательным тоном спросил он. — Ради всего святого, скажите, что вы с ним сделали, Конгросян?

— Я задвинул его вниз по лестнице в подвал, в прачечную, — с явной неохотой ответил Конгросян. — И ничего с ним худого не случилось.

— Вам известно, что такое принцип фон Лессинджера? — глядя на него в упор, спросил Пэмброук.

— Разумеется.

— Как один из высших руководителей НП, — сказал Пэмброук, — я располагаю допуском к аппаратуре фон Лессинджера. Вам бы хотелось узнать, кто станет следующей жертвой вашего злоупотребления своими психокинетическими способностями?

— Нет, — ответил Конгросян.

— Знание этого даст вам определенное преимущество. Потому что вам, быть может, захочется сдержаться, чтобы потом не раскаиваться.

— Кто же это будет? — спросил тогда Конгросян.

— Николь, — произнес Пэмброук. — А теперь, если вы не возражаете, то скажите мне вот что. В связи с какими моральными или какими–либо другими соображениями вы воздерживаетесь от использования своих пси–способностей в политических целях?

— В политических целях? — эхом отозвался Конгросян.

Он никак не мог уразуметь, как это можно ими пользоваться в политических целях.

— Политика, — отметил Пэмброук, — позвольте вам напомнить, есть искусство заставлять других людей делать то, что вам хочется, и если необходимо, даже с применением силы. Ваше применение психокинеза только что было весьма необычным в своей направленности… но, тем, не менее, это было политической акцией.

— Я всегда чувствовал, что было бы неправильно прибегать к психокинезу по отношению к людям, — сказал Конгросян.

— Но теперь…

— Теперь, — сказал Конгросян, — положение изменилось. Я пленник, все объединились против меня. Вы тоже, например, против меня. Не исключено, что мне придется прибегнуть к своим способностям против вас.

— Пожалуйста, воздержитесь, — кисло улыбнувшись, предупредил Пэмброук. — Я всего–навсего платный служащий правительственного учреждения, выполняющий свои служебные обязанности.

— Вы куда больше, чем это, — возразил Конгросян. — Мне все–таки интересно узнать, каким образом я применю свои способности против Николь.

Он никак не мог себе представить, что способен так поступить — такой священный ужас она в него вселяла. Такой трепет он испытывал перед нею.

— Почему бы нам не подождать и не увидеть воочию? — спросил Пэмброук.

— Меня поражает, — сказал Конгросян, — что вам приходится пускаться во все тяготы, связанные с применением аппаратуры фон Лессинджера только для того, чтобы выяснить кое–что, касающееся моей скромной персоны. Ну какую я представляю из себя ценность — жалкий отщепенец, неспособный жить среди других людей! Каприз природы, которому лучше бы даже не родиться на свет.

— Это за вас говорит сейчас ваша болезнь, сказал Пэмброук. — И где–то в глубине своего сознания вы это прекрасно понимаете…

— Не вы должны признать, — не унимался Конгросян, — что это весьма странно пользоваться разработанной фон Лессинджером машинерией так, как, совершенно того не таясь, это делаете вы. Какова ваша цель?

Ваша настоящая, истинная цель, отметил он про себя.

— Моя задача — защитить Николь. И это не может быть иначе, как в самом скором будущем вы предпримете откровенные враждебные действия по отношению к ней.

— Я нисколько не сомневаюсь в том, что вы лжете, — перебил его Конгросян. — Я никогда бы не сделал ничего подобного в отношении Николь.

Уайлдер Пэмброук поднял бровь. А затем отвернулся и нажал кнопку вызова лифта, чтобы начать спуск в подвал в поисках психохимика из «АГ Хемие».

— Что вы собираетесь делать? — спросил Конгросян.

Он всегда с очень большим недоверием относился к представителям НП, и эта его подозрительность еще больше усилилась после того, как полиция ворвалась на стоянку «Марсолетов Луни Люка» и схватила его. А этот человек вызывал у него особенную подозрительность и вселял враждебное к себе отношение.

— Я всего лишь выполняю возложенные на меня обязанности, — повторил Пэмброук.

Однако у Конгросяна доверия к нему не прибавилось.

— Как вы теперь рассчитываете выпутаться из сложившегося положения? спросил у него Пэмброук, когда открылась дверь кабины лифта. — После того, как уничтожили сотрудника «АГ Хемие»…

Он прошел в кабину и жестом пригласил Конгросяна присоединиться к нему.

— Я рассчитываю на своего собственного врача. Эгона Саперба. Он в состоянии меня вылечить.

— Вы хотели бы с ним встретиться? Это можно устроить.

— Да! — живо вскричал Конгросян. — И как можно скорее. Это единственный человек во всей вселенной, который не против меня.

— Я мог бы доставить вас к нему сам, — сказал Пэмброук, при этом выражение его плоского, сурового лица стало задумчивым… Но я не очень–то уверен, что это стоит делать.

— Если вы не доставите меня к нему, — сказал Конгросян, — я с помощью своих способностей возьму да и зашвырну вас в Потомак.