Книга Скайгард, страница 76 – Дмитрий Воронин

— Мы выбиваемся из графика, — вздохнула она. — Уже прошло больше получаса, а мы все еще до рубки не добрались. Идем…. Монк, деактивируй вооружение. Огонь открывать только по команде.

— Не слишком ли? — усомнилась Леночка, чувствуя, как в сердце заползает предательский страх.

— В самый раз. Не хватало, чтобы он начал стрелять по фантомам, — Катя торопливо зашагала в сторону гостеприимно распахнутого люка. Монк, снова опустив излучатели, затопал следом.

Сектор «D» встретил девушек все той же тишиной и все той же чистотой — словно и не было двух веков блуждания в космосе. Здесь располагались вспомогательные энергосистемы корабля, и Катя скомандовала остановку — оборудование следовало осмотреть и хотя бы примерно оценить степень его износа. После того как метеорит угробил маршевый двигатель и, соответственно, главный энергоблок транспорта, питание бортовых систем жизнеобеспечения, как и всей остальной машинерии, осуществлялось именно отсюда.

Люк сдался после почти трехминутного сопротивления — разумеется, код, открывавший переборки в общем коридоре корабля, к замку энергоблока не подошел, но чип Градовой с заданием справился. На первый взгляд древняя аппаратура выглядела более чем прилично — перемигивание световых индикаторов на контрольных панелях, тихий гул генераторов. Большой монитор демонстрировал схематический план энергосистемы корабля — большая часть схемы светилась успокаивающе-зеленым, но чем ближе к корме, тем чаще попадались желтые, оранжевые или красные участки. Область двигателей сплошь была залита тревожным багровым цветом.

Катя нахмурилась — происходящее ей определенно не нравилось. Нет, тот факт, что двигатели транспорта выведены из строя окончательно и бесповоротно, особого удивления не вызывал. Но и энергоблок, и сам этот монитор давно должны были сдохнуть. Люди закладывают в свои творения определенный запас прочности, но ни один проектировщик не рассчитывает, что простой консольный монитор проработает более двух веков, не выключаясь. Подойдя к консоли управления, девушка несколько секунд вглядывалась в обозначения на сенсорах, затем без особой уверенности тронула несколько клавиш. Картинка со схемой исчезла, экран тут же заполнился чередой текстовых строк.

— Что делаешь? — поинтересовалась Леночка.

— Полный тест систем.

— Кстати, в двух шагах от люка я видела еще одну надпись на стене, — сообщила подруга. — Четыре буквы. «ОЧКИ». При чем тут очки, как думаешь?

— Что за очки? — Катя выглядела растерянной. — В смысле, которые на носу носят?

— А кто его знает? — пожала плечами Леночка. — Может, «очки» в смысле «баллы»? За что-то типа игры или…

— Слушай, оно нам надо, а? — вздохнула Катя. — Мало ли, кто что на стенах пишет?

— Ты же сама сказала, что надпись относительно свежая. Тебе не приходила в голову мысль, что этот кораблик кто-то нашел раньше нас?

— Признаться, я об этом думала, — капитан внимательно следила за мельтешением строк на мониторе, все больше убеждаясь, что система сохранилась удивительно, невероятно хорошо. — Но… не вяжется. Что сделает человек, которому в руки попадет подобная находка? Путей всего два: либо снимет с корабля все ценное, либо сообщит о своей удаче властям. Но об обнаружении «Черного призрака» уже орали бы по всем каналам, такая новость мимо журналистов не проскочит. Значит, никто никуда не сообщал. А что касается «снять все ценное»… Понятия не имею, что у «Призрака» было в трюмах, но уж энергоустановку демонтировать — сам бог велел. На любом из независимых миров такую штуку с руками оторвут.

— Она настолько в хорошем состоянии?

— Она в отличном состоянии! — Девушка отключила тестовую систему и покачала головой. — Шестой генератор чуть разбалансирован, но в пределах допустимого.

— Ну, допустим, некто обнаружил корабль, ошалел от свалившегося на него счастья и отправился на базу за оборудованием и транспортом.

— А перед этим исписал стены всяким бредом… причем, заметь, русскими буквами.

Градова лишь пожала плечами. Подходящего к случаю объяснения у нее не было.

— Ладно, пошли отсюда, — Катя решительно направилась к двери. — Времени прошло черт знает сколько, а мы толком ничего пока не узнали.

— Можем задержаться… — В этот момент Леночка вдруг отчетливо поняла смысл старой поговорки насчет «слово не воробей». Взгляд, которым ее одарила капитан, не предвещал ничего хорошего.

— Молчу, молчу! — затараторила девушка. — Мы на чужой территории, нарушение срока высадки означает, что у нас проблемы, и Снежка начнет вопить на весь эфир о вызове спасателей. Я все поняла. Дура. Виновата. Не повторится. Замолю. Искуплю…

Катя неодобрительно покачала головой, но промолчала. Все-таки годы службы во Флоте дают о себе знать, а Ленка как была гражданским человеком, так им и осталась. Все бы ей хиханьки… а пора бы понять, что, как бы пафосно это ни звучало, космос ошибок не прощает. Время, отведенное под десант, — это святое. Случиться может всякое, но «заработались» или «увлеклись» за аргумент никогда не принималось. Тем более если речь идет о первой разведывательной высадке. Если пройдет как по маслу — дальше жесткость расписания можно будет снизить.

Она вышла из энергоблока и двинулась дальше по коридору. И почти сразу остановилась, уставившись на стену, исчерканную все тем же ярко-лиловым маркером. Все верно, четыре здоровенных, сантиметров сорок в высоту, буквы.

— Лен, это, по-твоему, «ОЧКИ»? — девушка не смогла сдержать сарказма.

Градова подошла к стене, всмотрелась, затем потерла проведенную маркером полосу ладонью, словно рассчитывая увидеть, как та бесследно исчезнет. Полоса не исчезла, как и буквы в целом.

— Ладно, Катя, допустим, я дура, — обиженно пробурчала Лена. — Допустим, я могу спутать кривую «Н» с кривой «К»… хотя здесь «Н» вполне ровная. Но согласись, спутать «И» с «О» попросту невозможно. Хочешь верь, хочешь нет, но на стене было написано «ОЧКИ». А сейчас — «ОЧНО».

— Лен, обернись… — вдруг прошептала Катя. Подруга выполнила просьбу, но ничего, заслуживающего внимания, не заметила.

— И что?

— М-да… разведчик из тебя… Люк закрыт. И действительно, люк, через который они вошли в эту часть коридора, изначально открытый, теперь был загерметизирован.

— Ты блокировку проверяла?

— Да. Крышка была зафиксирована в верхнем положении. Клянусь… Кать, я правда проверяла, ты сказала проверить, я и… Да честное слово!

— Тихо. Верю. Попробуй открыть… Монк, к бою.

Робот шевельнулся, поднимая резак. Вообще говоря, плазменный резак был в первую очередь инструментом произвести сварку металла, прорезать брешь в бронированной стене. Но ведь и древнейший человек быстро сообразил, что палкой-копалкой можно не только добывать вкусные корешки, но и стукнуть по голове того, кто уже набрал этих корешков непозволительно много. При необходимости полезный инструмент превращался в грозное оружие, способное сжечь все на своем пути на расстоянии в пару десятков метров.