Книга Первая Галактическая, страница 154 – Андрей Ливадный

— Выведите этот генетический эталон и пристрелите, как бешеного пса, — неожиданно произнес он, не повышая тона. — Пусть он разделит участь тех, кого убивал, сидя за броней серв–машины.

Речь Нечаева была тихой, взвешенной, без ненависти или неприязни в голосе… и тем страшнее прозвучали его слова в наступившей вдруг немой тишине.

В эти секунды на собравшихся под маскировочной сетью вдруг накатила жуть. Все головы повернулись к Вадиму, который по упомянутым причинам выглядел как выходец с того света. Зеленоватый сумрак неяркого освещения только добавлял черт этому сходству.

Даже Дорохов не ожидал подобного поворота событий.

Офицер, о котором шла речь, побледнел, изменившись в лице, но, нужно отдать должное, все еще сохранял остатки самообладания, до тех пор пока из–за импровизированного стола, нарушая возникшую тишину, не встал рослый житель Дабога.

Тихо клацнул затвор автоматического пистолета.

— Пошли.

В этот миг не выдержали нервы у самого молодого пилота. В отличие от двух товарищей, его с самого начала заметно трясло, будто осиновый лист на ветру,

— Нет… Не убивайте его! Не надо нас расстреливать! Я… Я готов сотрудничать с вами! — Он говорил сбивчиво, взахлеб, словно боялся не успеть высказаться до конца.

Нечаев молча кивнул.

Он держался на пределе сил, стараясь скрыть свое ужасное самочувствие, и оттого его облик становился еще более натянутым, напряженным.

— Говори.

— Цель атаки серв–батальона — космопорт вашей планеты. Мы должны были скрытно продвигаться к нему, а затем стремительной атакой овладеть всей территорией порта и удерживать ее до подхода основных сил.

— Сопляк… — прошипел пленник, которого минуту назад едва не вывели за ближайшую прибрежную дюну.

— Заткнись, — посоветовал ему Дорохов. — Эй, Баграмов, — окликнул он одного из своих людей, стоявших на постах подле КП. — Отведи его в планетарную машину и запри в кормовом отсеке.

Из мрака, сгущавшегося вне освещенного круга, возникла фигура часового.

— Это все? — Взгляд Нечаева, который пропустил мимо ушей второстепенный, по его мнению, диалог, по–прежнему сверлил начавшего давать показания младшего офицера.

— Нет… — упавшим голосом сознался тот, отводя глаза. — Серв–батальон не должен был выходить на связь с командованием, действуя максимально скрытно, но ситуация в космосе изменилась… — В этот миг на него накатила очередная волна страха, и он снова начал говорить быстро и сбивчиво, проглатывая окончания слов: — Все крейсера эскадры получили серьезные повреждения на подступах к планете… — Он судорожно сглотнул. — Теперь они нуждаются в стационарном ремонте… Два из них, по–моему, вообще лишились возможности совершать гиперпространственные прыжки…

— Вы получили новый приказ? — спросил Дорохов, вступая в процедуру допроса.

— Да. Ускоренным маршем, сминая любое сопротивление, двигаться к космическому порту планеты… атаковать его, взять штурмом и удерживать до тех пор, пока конвойные носители, пришвартовавшись к крейсерам, не опустят их на захваченную территорию.

— Они хотят посадить пространственные корабли на площадки нашего космопорта? — поразился Дмитрий. — Это возможно?

— Да, — лейтенант сил Земного Альянса обернулся к Дорохову. — Я не лгу!.. Существует специальный тип конвойных судов, которые стыкуются с крейсером, выводят его за счет своих двигательных установок на нужную орбиту, а затем такая связка начинает геостационарный маневр над избранной точкой поверхности планеты, в частности над космопортом. Смысл маневра — уравнять орбитальную скорость крейсера со скоростью обращения планеты вокруг своей оси.

— То есть буксировочные суда обеспечивают ему «зависание» над местом посадки? — спросил Герман Дрейк, пилот «Ястреба», тоже житель Дабога, который хорошо разбирался в серв–машинах, но имел лишь общее представление о космической навигации.

— Да, — подтвердил его догадку пленный лейтенант. — Потом, по завершении геостационарного маневра, начинается вертикальный спуск поврежденного базового корабля. Четыре или шесть носителей, в зависимости от массы крейсера, обеспечивают работой своих двигательных установок его плавный вертикальный спуск на поверхность планеты.

— Хорошо, это ясно. — Дорохов покосился на Вадима, который слушал пленного офицера с напряженным вниманием. — Теперь я хочу понять, зачем кораблям осуществлять посадку на Кьюиге

— Нам не докладывали об этом… сэр. — Офицер опять нервно сглотнул. — Предполагаю, что повреждения крейсеров не могут быть исправлены в космосе. Многие операции проще и быстрее произвести на земле, при наличии силы тяжести, пригодной для дыхания атмосферы и ремонтной базы, которой неизбежно должен располагать любой космический порт.

— Когда вы должны выйти на связь с базовыми кораблями? — оборвал его пояснения Нечаев.

— Последний сеанс был осуществлен в разгар штурма береговых укреплений, когда стало ясно, что полковник Шерман и майор Райбен погибли. Командование принял на себя капитан Макмиллер, но сейчас и он мертв.

— Кто из вас старший по званию? — спросил Нечаев, глядя на двух оставшихся под тентом маскировочной сети офицеров Земного Альянса.

— Я, — после недолгой паузы сознался угрюмого вида пилот в обгоревшей униформе, не принимавший до сих пор участия в допросе.

— Ваше имя и звание?

— Джон Хански, капитан, командир второго механизированного взвода, — ответил он.

— По старшинству, при сложившихся обстоятельствах, вы должны принять на себя командование соединением? — спросил у него Вадим.

— Да.

Нечаев некоторое время молчал, что–то обдумывая, затем указал капитану на станцию связи, демонтированную с одного из подбитых «Фалангеров». Рядом на треноге была установлена параболическая спутниковая антенна.

— Сейчас, капитан, вы выйдете на связь с базовыми кораблями, — произнес Вадим. — Доложите, что линия береговых укреплений прорвана и более ничто не препятствует продвижению серв–батальона к космопорту планеты. В вашем распоряжении осталось шесть «Фалангеров» и четыре «Хоплита» — это истинные данные по количеству годных для ремонта серв–машин. Я хочу услышать, какие инструкции выдаст вам командование эскадры.

Капитан Хански поднял глаза, встретившись взглядом с Нечаевым.

— Что мы получим взамен? — спросил он, собрав для этого вопроса всю свою волю, потому что чувствовал, как необъяснимо робеет от одного вида сидящего напротив изможденного человека.

— Жизнь, — коротко ответил ему Вадим. — Вам будет сохранена жизнь.

Капитан молча склонил голову.

Они признают только одну власть — власть силы, — с внезапной, необъяснимой тоской подумал Нечаев, следя за тем, как капитан усаживается на перевернутый ящик подле станции связи.