Книга Визит к Прометею, страница 24 – Евгений Гуляковский

В результате его усилий, а может быть, благодаря помощи Карин трещина немного расширилась. Он давил на ее края изо всех сил, опасаясь, что она вновь схлопнется и закроет проход.

— Найди подходящий камень, чтобы заклинить эту чертову трещину! — крикнул он Карин.

— Можешь отпустить! — донесся из глубины дома ее голос. — Без моего разрешения она не закроется. Дом узнал меня. Втаскивай Гонта и быстрее заходи сам. Открытой дверью можем воспользоваться не только мы!

— Поменьше бы таких дверей! — пробормотал Танаев, проталкивая Гонта внутрь дома и все еще не решив, стоит ли ему самому заходить внутрь. Девушка, умевшая раскалывать стены живого дома, не вызывала у него особого доверия.

— Ты долго еще собираешься там стоять? — спросила Карин, выглядывая из отверстия. — Хочешь, чтобы патруль увидел тебя? Они любят отлавливать шатунов.

— А кто такие шатуны? — спросил Танаев, продолжая с сомнением разглядывать живые стены.

— Те, кто сбежал из нашей общины и живет дикарем в старом городе.

— И что они делают с пойманными шатунами? Сажают в темницу и поят вашей драгоценной водой?

— Конечно, нет. Их оставляют на ночь привязанными у храма древних богов. Утром там не остается ни веревок, ни костей.

— Мне не зря сразу так понравился ваш город! — с иронией произнес Танаев, едва протискиваясь в узкий проход внутрь дома.

Трещина за его спиной сразу же сомкнулась с чмокающим звуком, словно огромные уста послали ему вслед воздушный поцелуй.

К удивлению Танаева, ожидавшего очутиться в полной темноте, в доме было достаточно светло, хотя никаких окон в стенах гигантской башни не было.

Свет сочился откуда-то сверху, то ли там были невидимые снизу отверстия, то ли сам купол был прозрачным. Рассмотреть это не представлялось возможным. Стоило пристально вглядеться в необычный, мерцающий свет, наполнявший дом, как перед глазами начинали мельтешить огненные точки, размывавшие всю картину.

Еще одна странность дома поразила Танаева, едва он очутился внутри. В отличие от улиц, где царствовала такая же жара, как и та, что была за наружными стенами города, внутри дома было прохладно. Танаев ощутил даже легкий ветерок, словно где-то рядом бесшумно работал огромный невидимый вентилятор.

— Этот дом словно дышит! И здесь вполне можно жить, — подытожил свои наблюдения Танаев, — разумеется, если ты сумеешь вновь открыть стену, когда мы решим покинуть эту уютную обитель.

— Можешь не сомневаться. Я ее открою. Дом принял нас. Против его желания мы бы ни за что не попали внутрь.

— А мне показалось, что мы вламывались силой.

— Дом ослабел. Он болен и умирает от старости. Этому городу много тысяч лет. Поэтому тебе пришлось помочь ему открыть дверь. А сейчас, если не возражаешь, я займусь Гонтом. Здесь есть вода, и у меня имеются кое-какие травы, конечно, не корень зумы, но и то, что есть, может пригодиться. Хотя, если говорить честно, у него нет ни одного шанса...

— Откуда у тебя травы? Я думал, в здешнем климате не выживают никакие растения.

— Есть общественный парк, наши предки приспособили часть площади под свои нужды, годами дробили камень, смешивали его с удобрениями и научились выращивать кое-какие растения из семян, которые привезли с собой.

Она встала, ушла и скрылась ненадолго за перегородкой, отделявшей небольшое помещение у самой стены. Потом вернулась с плошкой воды. Глеб, борясь с приступом жажды, постарался не показать девушке свое состояние.

Она достала из своей сумки все необходимое, приготовила целебный раствор и попыталась разжать челюсти Гонта, чтобы влить в его рот спасительное лекарство. Но лицевые мышцы окаменели, так же, как все остальные. Исчезли даже те слабые признаки дыхания, которые до сих пор свидетельствовали о том, что Гонт еще жив.

— По-моему, ему уже невозможно помочь.

— Я знаю. После укуса каменного скорпиона никто не выживает.

— А твоя история о человеке, у которого отнялись ноги?

— Я придумала ее, чтобы ты не бросил Гонта.

— Зачем он тебе?

— Пригодится, скоро узнаешь.

— Пригодится труп? Не лучше ли было его похоронить?

— Здесь никого не хоронят. Тела умерших отдают домам, это возвращает башням немного жизни и помогает выжить тем, кто еще уцелел...

— Жестокий мир... А вы не пробовали что-нибудь изменить? Не пробовали выбраться из этого проклятого города? И, кстати, почему его зовут проклятым?

— Это древняя легенда... Еще до того, как на Земле появились первые люди, прежние жители этого города изменили своему богу, и он их проклял. Ну а теперь мы расплачиваемся за грехи тех, кого давно уже нет.

— Расскажи мне больше о вашем городе! Это очень важно. Я не знаю почему, но это важно. У меня иногда бывают прозрения... Ты понимаешь, о чем я говорю?

Она ответила не сразу, еще раз попыталась нащупать пульс у Гонта и, признав свое поражение, стала складывать обратно в сумку медицинские принадлежности — мешочки с травами, какие-то склянки.

Во второй раз с того момента, как Танаев освободил ее от серых монахов, он обратил внимание на то, как красиво ее юное лицо, несмотря на горькую складочку, залегшую у губ. Покончив со своим занятием, она заговорила медленно, будто слова давались ей с трудом.

— Никто из нас толком не знает, что собой представляет проклятый город. Наши предки, после катастрофы их корабля, пришли сюда в надежде найти здесь убежище и защиту от жестокого внешнего мира. Они их нашли, заплатив за это слишком дорогую цену и навсегда потеряв возможность вернуться. Но и это всего лишь легенда. Другая гласит, что этот мир — временное пристанище для тех, кто слишком тяжелую ношу тащит за собой после смерти, что-то вроде чистилища... Но большинство тех, кто здесь живет, предпочитают верить в первую легенду — так им легче выжить.

— Забавная теория. Особенно если учесть, как ловко умеют сражаться ваши «мертвецы».

— И все же в этой легенде есть какая-то доля истины. Жители нашего города не знают, каким образом они здесь очутились, и не помнят своего прошлого. А таких, как я, тех, кто родился и вырос уже в городе, вообще можно пересчитать по пальцам. Здесь редко рождаются дети, но население города, несмотря на то что смерть собирает среди его жителей богатый урожай, постоянно увеличивается.

— Это действительно странно. Но если не знаешь причины какого-то явления, это еще не повод приписывать ему мистические свойства. А город действительно огромен. Когда я впервые подошел к стене, я понял, что она простирается на многие мили в обе стороны. Но точные размеры мне так и не удалось определить. Судя по тому, что боковые границы города исчезали в атмосферной дымке, километров двадцать в поперечнике, не меньше!

— Возможно, больше, никто этого не измерял. Мы стараемся не покидать обжитый нами район, и уж тем более никто не решается посещать старый город, большинство домов в котором умерло. Там поселились существа, знакомство с которыми не приносит людям ничего хорошего.