Книга Путь разведчика, страница 48 – Шарон Ли, Стив Миллер

Для Эллианы, которая во всей Солсинтре знала только причал парома, вокзал монорельсовой дороги и улицу Механиков у дверей «Бинджали», центральная часть порта оказалась настоящим чудом. Она глазела на витрины магазинов, изумлялась пьескам, разыгрываемым на углах улиц, и вглядывалась в прохожих. Звуки десятка разных языков пьянили ее, словно вино.

— Пришли.

Даав потянул ее за руку, прокладывая дорогу наискось от края тротуара к магазинам. Эллиана вынуждена была идти за ним, надеясь, что он доставит ее в надежную гавань. На пороге лавки она остановилась: нос сообщил ей о присутствии экзотических пряностей, горячего хлеба и других прелестей жизни.

— Снова еда? — воскликнула она, пытаясь утянуть его за руку назад.

— Еда! — Его глаза сверкали, словно черные бриллианты, освещенные изнутри радостью. — Ты меня обижаешь, пилот, клянусь в этом! Как будто я привел бы тебя сюда ради какой-то еды!

Как легко было смеяться! Смеясь, она позволила Дааву заташить ее внутрь помещения и встала вместе с ним в длинную очередь, пока они не добрались до прилавка.

Даав приветствовал седовласого продавца широкой улыбкой.

— Будь любезен, нам печчи, старина, — и кувшин твоего лучшего! Эта моя приятельница еще никогда не пробовала твое коронное.

Продавец ухмыльнулся и пощелкал клавишами, передавая заказ на кухню; при этом Эллиана не заметила никакого обмена деньгами.

— Приятного аппетита! — пожелал он на ломаном лиадийском, помахал широкой ладонью и, подмигнув Эллиане, повернулся к следующему покупателю.

— Но он же… — начала было Эллиана, но Даав уже повел ее по людному помещению к столику у дальней стены.

— Паол Гойемон, — сказал Даав. Он уселся на скамью справа от нее и выгнул бровь. — Он вызывает у тебя отвращение?

— Нисколько. Просто я не знала, что земляне торгуют в порту.

— Кантры — это кантры, кто бы их ни зарабатывал — и кто бы ни тратил. — Он ухмыльнулся. — Этот экономический принцип немало способствует тому, что я не теряю веры в человечество. Она рассмеялась, но почти сразу же замолчала и искоса посмотрела на него.

— Это очень тяжело — оказаться привязанным к планете?

По его лицу промелькнула какая-то тень, задержавшаяся в его глазах.

— Это, — медленно проговорил он, — довольно тяжело. Дело в подготовке, знаешь ли. Когда нас переделывают так, чтобы мы были годны для вселенной, нас делают негодными для Лиад. — Он невесело улыбнулся. — К этому прибавляется и то, что светское общество считает разведчиков странными и относится к нам со смешанным чувством страха и неприязни. Они говорят «взгляд разведчика», словно это какое-то волшебство, а не просто умение видеть то, что перед тобой находится.

Она нахмурилась, пытаясь поймать какую-то ускользающую мысль…

— Но вот Клонак зачем-то отрастил на лице волосы. Как землянин. У лиадийцев не бывает растительности на лице. Нельзя же ожидать, чтобы те, кто никогда не покидал Лиад…

— Лиадийцы, — прервал ее Даав, — рискуют оказаться в проигрыше из-за самодовольства. Они считают себя вершиной цивилизации и презирают все, что не записано в Кодексе. Кодекс — это, конечно, хорошо, но уважение к отличиям не названо достоинством. Если…

Он замолчал на полуслове, коротко хохотнул и поднял руку в жесте извинения.

— Ну вот. Обещаю, что больше тирад не будет.

Не успела она заверить его, что ему еще очень далеко до нравоучений Ран Элда, не говоря уже о тирадах, как им принесли печчу и кувшин.

Печча оказалась круглой плоской лепешкой с острым красным соусом, овощами и сыром. Все это запекалось до тех пор, пока соус и сыр не начали пузыриться, — и было подано на горячем камне. Тесто было разрезано на шесть толстых кусков. Оказалось, что положено отделять кусок от круга и, держа предательский сегмент в пальцах, пытаться есть.

Эллиана пыталась подражать Дааву: сначала неуверенно, но с каждым следующим укусом все более ловко. Блюдо оказалось ароматным, таким острым, что слезы на глаза наворачивались, — и поразительно вкусным. Вино — сладкое, красное и ледяное, с плавающими дольками цитрусовых — охлаждало язык и усиливало аппетит.

— Просто чудесно! — заявила Эллиана, отделяя второй кусок.

Даав улыбнулся и поднял свой стакан в молчаливом приветствии.

Слишком быстро лепешка закончилась. Они еще немного посидели за вином, удобно привалившись спинами к стене, наблюдая за тем, как приходят и уходят посетители.

— А как получилось, что у Клонака — усы? — лениво поинтересовалась Эллиана.

— У нас у всех есть свои сувениры. — Голос Даава звучал не менее лениво. Он поднял руку и потрогал свою серьгу. — Историю о том, как Клонак получил свои усы — увы! — нельзя рассказывать в ближайшие сорок лет: приказ командующего Разведки. Могу только сказать тебе, что ему очень нужно было поговорить с человеком, который отказывался вести переговоры «с безусым мальчишкой». Поэтому Клонак испросил позволения у руководителя своей группы, после чего воспользовался автоврачом, выйдя из капсулы в том виде, в каком ты сегодня его видишь.

Он немного помолчал, обдумывая сказанное.

— Немного более ненормальным, — добавил он спустя какое-то время, делая глоток вина. — Мне все-таки кажется, что время его слегка обтесало.

— А тебя? — тихо спросила Эллиана.

Даав посмотрел на нее, иронично выгнув бровь.

— О, я всегда был именно таким ненормальным, каким ты видишь меня сегодня.

Она рассмеялась и задвигала головой в земном отрицании, которому он ее научил.

— Я ведь говорила о твоей серьге, — сказала она. — Это ведь тоже… сувенир?

— Да, безусловно.

Он снова прикоснулся к проволоке, и его улыбка стала немного кривой.

— Она свидетельствует о том, что я занимаю место сына в шатре матриарха Племени Ман, чье имя на нашем языке звучит как «Дожди-в-Пустыне», хотя мне кажется, что «Скалоцвет» было бы более удачным переводом.

Он замолчал и отпил немного вина, а потом поднял руку и ухватился за свои стянутые в хвост волосы.

— Это свидетельствует о том, что я не женат.

Эллиана чуть поменяла позу, чтобы заглянуть в черные глаза, внезапно затуманившиеся воспоминаниями.

— А когда ты женишься? — спросила она.

Ей хотелось, чтобы вопрос прозвучал весело, но, как ей послышалось, он оказался совершенно серьезным.

Даав улыбнулся — как ей показалось, чуть тоскливо.

— Женатый охотник, разумеется, коротко стрижет волосы. И он надевает вторую серьгу, которая указывает шатер его жены. Но пока мужчина не был избран из числа тех, кто стоит вокруг свадебного огня, и не вошел в шатер своей жены, волосы положено носить так.

— Свадебный огонь… — Эллиана вздохнула и наконец пригубила вино. — А ты… Нет, ты сказал, что не женат.