
Онлайн книга «Ворон»
Он не успел додумать эту мысль, как орда турок и магрибцев хлынула к камням. Они в самом деле перешли реку ниже по течению, но, кажется, не собирались атаковать его отряд, а мчались в полном беспорядке, оставляя тут и там раненых и убитых. Трещали выстрелы, свистели стрелы, крик и стон стоял над берегом, сливаясь с воплями кабилов. Выбравшись из воды, они ударили во фланг врагам, но тех, кто преследовал пиратов, Серов еще не разглядел. Они показались через минуту – толпы воинов в белых бурнусах, поднимавшиеся вдоль реки по всей ширине берега. Большинство из них были лучниками или несли сабли и копья, но в середине двигалась шеренга бородатых оборванцев, паливших из мушкетов. Они наступали в полном воинском порядке, развернувшись цепью, останавливаясь, чтобы дать залп и перезарядить оружие. При виде этого зрелища сердце Серова забилось сильней, а тяжелый мушкет стал легким, как пушинка. Теперь он отчетливо слышал клич кабилов, гремевший над рекой: Турбат!.. Турбат!.. Турбат!.. – Огонь! – выкрикнул он, выстрелил и, обнажив шпагу, покинул свое укрытие. – За мной, ребята! Атакуем! Размахивая тесаками, корсары выскочили из-за камней, и на речном берегу зазвенели клинки. Глава 16
Ла-Каль
Пираты… вооружили пять галер и отправились грабить французские конторы в Ла-Кале. Эта экспедиция, совершенная с быстротой и смелостью, доставила им несметную добычу и более трехсот пленных, которые по прибытии в Алжир были брошены в темницы. Но в следующем году арабы, соседние с разоренным поселением и извлекавшие большие барыши из торговых сношений с французами, вдруг отказались платить туркам дань – под предлогом, что изгнание французов лишило их единственных источников к уплате. Корпус янычар, посланный против них, был изрублен, и вскоре это восстание сделалось до того страшным, что угрожало самому Алжиру, и последний мог заключить мир только тогда, когда согласился на все условия туземцев. Их освободили от взноса недоимочных налогов, и турки обязались возобновить за собственный счет заведения в Ла-Кале. Работы эти кончены в 1640 году, и марсельские торговцы, восстановленные в своих владениях, не были более тревожимы даже посреди почти беспрерывных войн, которые вел Людовик XIV с мусульманскими пиратами. Выгоды арабов защищали купцов лучше, нежели ядра французских эскадр. Ф. Архенгольц, «История морских разбойников Средиземного моря и Океана», Тюбинген, 1803 г. – Чтоб мне гореть в аду, капитан! Ты ведь не думал, что мы задержимся в яме у вонючих нехристей? – сказал Уот Стур. Он улыбался, но улыбка на его обычно хмурой физиономии казалась чем-то лишним или, во всяком случае, неподобающим грозному Турбату, атаману разбойников. Он был оборван, грязен, с нечесаными волосами и бородой, спускавшейся на грудь – словом, выглядел так, как и положено человеку, бродившему в горах несколько месяцев. Но Серову Стур казался ангелом, слетевшим с небес. – Шейла, – произнес он, – Шейла… – За нее не тревожься, она в Ла-Кале, под присмотром лекаря. Вроде бы еще не родила… Если поторопимся, успеешь к подъему якорей. – Лекарь надежный? Кто он? – Кто? Черт знает! То ли арабский табиб, то ли французский хирург. Говорит на всех языках, какие мне известны. Старый пень, но еще крепкий. В Ла-Кале врачует всех от мала до велика. – И роды принимает? – А как же! К Шейле прям-таки присох… Я ей домик снял, так он три раза на дню прибегает. Нет, лекарь что надо, клянусь господней задницей! Вокруг них стояли шум и гам. Бывшие пленники и люди Серова, перекрикивая друг друга, обменивались историями своих похождений, тянули хмельной напиток из бурдюков, принесенных кабилами, ругались, орали. Клайв Тиррел стучал кулаком в грудь Хрипатого Боба, Герен и Астон, хохоча, пили на брудершафт, Робин Маккофин обнимался с Олафом Свенсоном, а Мортимер, устроившись рядом с подельником Хенком, рассказывал всем желающим, как он зарезал Карамана: от уха до уха, парни! Поганец «иншалла!» булькнуть не успел! – Когда вы ноги унесли? – спросил Серов. Запустив пятерню в бороду, Стур нахмурился. – Месяца три будет… Или не будет? Я в числах не силен, Эндрю. Шейла, та да! Та тебе точно скажет! Она все дни высчитывала. Понимаешь, – он хлопнул себя по животу, – тут у нее живой календарь! – Как вы ее доставили в Ла-Каль? Она же была на седьмом месяце! Больше двух сотен миль по горам… – Ну, не совсем по горам – угнали лошадей и часть пути проехали берегом. А в горах, где сама не могла пройти, несли на руках. Хенк и нес! Что ему твоя Шейла? Так, телочка! На Эспаньоле он быков таскал. Дошли до Ла-Каля и ее донесли, а потом решил я чуть развлечься. Здесь только свистни, – Стур обвел рукой реку и горы, – так сразу набежит разбойный народец. Я набрал парней из силуне и тултах, [118] потом пришли кабилы… Эти гордые, поладили не сразу… Но теперь здесь меня уважают! – Что же ты весть мне не подал? – Как утекли из ямы, не до того было, капитан. Я об одном думал: добраться бы с Шейлой до Ла– Каля. Ну, когда ее устроил, она и стала той вестью. Ты, я слышал, Джербу взял… А не таскался бы туда, приплыл бы в Ла-Каль – и вот она, твоя Шейла! – Человек предполагает, а Бог располагает, – сказал Серов. – Это верно, Эндрю. Они неторопливо направились к кострам, пылавшим на речном берегу. На вертелах жарилась баранина, кипело варево в котлах, сизый дым струился над водой. Ниже по течению пленные магрибцы (турок перебили всех) стаскивали трупы, выкладывали их рядами, и над погибшими уже кружились стаи птиц. Оружие было уже собрано, и теперь кабилы и разбойники Турбата обшаривали мертвых, сдирали с них одежду, кушаки, сандалии. Зрелище было неприглядное, но Серов к нему давно привык; что морской разбой, что сухопутный всегда заканчивались грабежом. Поиск добычи – апофеоз войны! – Сказать по правде, я не спешил отсюда уходить, – промолвил Стур и опустился на землю у костра. – С Одноухим хотелось сквитаться и всей его бандой, но больно уж он осторожничал. У меня три сотни молодцов, с ними мелкий городишко можно взять, но не укрепленный лагерь… Ну, теперь это дело прошлое! Теперь Караман сковородки лижет в магометанском аду! – Стур хищно оскалился и добавил: – Все случилось как обещано. – А как обещано? И кому? – спросил Серов. – Когда расставались, я Караману крикнул, что вернусь и кишки вырву. А ежели у меня не получится, так это сделает мой капитан. Так и вышло. – Не совсем. Дыра у него в животе была большая, кишки в клочья разнесло, но все-таки не я его убил, не Кук и не Хрипатый. Прикончил испанец. Я тебе о нем рассказывал. – Испанец не испанец… – Стур упрямо помотал головой. – Раз с вами пошел, значит, наш! Его рука была твоей рукой, и хвала Творцу, что так случилось. Он мертв, а ты живой. |