Онлайн книга «След Фафнира»
Электрические лампочки разбиты все до единой. Столы опрокинуты. Мерцающее янтарным блеском золото и цветные камни вместе с украшениями свалены одной огромной кучей в углу. Сверху груда сокровищ примята, будто на ней кто-то сидел или лежал. – Вот они, – прошептал доктор Шпилер, указывая на неопрятный ворох черных тряпок возле дальней стены. – Монахи. Я взгляну? Джералд, прижимавший к носу надушенный шелковый платочек, молча кивнул. Немец забрал у ставшего неожиданно молчаливым Тима фонарик, обследовал мертвых и, вернувшись, сообщил: – Я бы предположил, что людей убили не менее двух недель назад. Возможно, больше. Трупы обезображены до крайности, сердец, как и прежде, нет. По лицам словно механической бороной прошлись. Что-то мне здесь неуютно, господа. Давайте просто уедем. Немедленно. – Нет, – твердо сказал лорд Вулси. – Если мы обрели это пресловутое проклятие, нам с ним и разбираться. Не хочу, чтобы по нашей вине страдали другие. Смертей и так предостаточно. Аббат говорил, будто проклятием можно как-то управлять… – И вы, Джералд, ему поверили? – Не знаю… Решили не особо мудрствовать – подогнали к лестнице фургон (запрягал Тим, каковой был пребольно укушен за плечо очень недовольным жизнью и обстоятельствами першероном), загрузили внутрь пустой ящик, и начали перетаскивать наверх клад, сваливая драгоценности безо всякого порядка и пиетета. Через час Ойген заколотил крышку деревянной коробки, обшитой железными полосками, громадными двухдюймовыми гвоздями. Ящик неприятно смахивал на большой гроб. Небо над аббатством начало сереть – ночь уходила дальше, на запад. – Ойген, открывай ворота, – распоряжался лорд Вулси. – Тим, доктор, разбудите Робера и сделайте так, чтобы он ничего не знал о происшедшем. А я на минутку поднимусь наверх. Завершить спектакль. Аббат Теодор, теперь слегка напоминавший куколку шелкопряда, пребывал там, где и положено – в кабинете, в низком кресле. На лице выражение недовольства, но не ярости. – Оно убило еще троих, – едва войдя в комнату, оповестил преподобного Джералд. – Послушника и двоих ваших… братьев. Тех, что оставались в дормитории на ночь. Я, собственно, попрощаться. – Прощайте, – коротко бросил аббат. – Ничего не хотите сказать напоследок? – Почему вы меня не убили? – Это было бы подло. – Мне жаль вас, милорд. Вы не представляете, с какой могучей силой вошли в соприкосновение. Я не про чудовище, проклятие Фафнира это так, малозначащие частности… Еще раз предлагаю – останьтесь. И давайте трудиться вместе. Приорат оценит вашу решительность. – Нет, простите. – Хорошо. Отправляйтесь. Только знайте – вашей жизни отмерен крайне недолгий срок. Посему попрошу не удивляться в случае фатальных неожиданностей. – Благодарю за столь откровенное предупреждение, – церемонно и чуть издевательски поклонился лорд Вулси. – Вас я развязывать не стану. Все выжившие после этой ночи обитатели аббатства заперты в старой конюшне. Полагаю, сегодня-завтра в монастырь кто-нибудь наведается и освободит вас. И последнее. Что из сказанного вами минувшей ночью правда, а что – ложь? – Это была истинная правда, – хладнокровно ответил преподобный. – Берегите манускрипты Беранже Соньера, если уж забрали. Надеюсь, их найдут на вашем трупе те, кто и должен найти. Джералд возмущенно кашлянул, однако решил не ввязываться в ненужный обмен остротами и угрозами. Он просто вышел в коридор, запер дверь, а ключ вышвырнул в окно, в кусты сирени. На тонких ветвях набухали и распускались ярко-зеленые почки. Экипаж, в котором зевал едва-едва проснувшийся Монброн и восседал доктор Шпилер, ожидал возле ворот. Там же громоздился фургон, взятый под опеку непременным Тимоти. Ойген, обернувшись с козел коляски, тихо спросил: – Едем, сэр? – Да, едем. В Вормс. Дорогу помнишь? Джералд не оборачивался. Серые стены аббатства навевали на милорда беспросветную тоску и неприятные мысли о ближайшем будущем. И все-таки, сколько долей правды было в рассказе отца Теодора? На коленях Джералда покоилась черная тяжелая папка. Вулси вдруг заметил, что на плотной коже вытиснен несколько необычный для ХХ века символ – три пчелы в геральдическом щите. Герб династии Меровингов. * * * Бойцовское настроение мсье Монброна сейчас поддерживали только уверенность в собственной правоте и надежда, что если не друзья, то хотя бы французский консул вытащат его из малоприятной переделки. Дело близилось к вечеру, мерзкая вонючая камера, в которой содержалось еще трое арестованных (по мнению Робера – грязных отпетых негодяев), уже не представлялась последним кругом дантова ада: пообвыкся. Отпетые негодяи поглядывали на хорошо одетого иностранца с робким интересом и пытались завести разговор, однако Монброн сделал вид, что не знает немецкого языка. Находиться рядом с отбросами общества – небритые, в грубых промасленных куртках и дрянных картузах хамы! – Роберу претило до невозможности, но еще больше пугала грядущая перспектива оказаться в окружной тюрьме. Судя по разговорам отбросов, условия содержания там были гораздо хуже – камера на двадцать человек, никакой отдельной уборной, кормят два раза в день, и чем!.. Но гаже всего, по мнению утонченного банкирского сыночка, было то, что его сокамерники являлись не просто преступниками, а преступниками государственными – социалисты! Если не сказать хуже: последователи бредовых идей мсье Карла Маркса! Арестованы за подстрекательство докеров гавани к неповиновению властям. Ужасно, не правда ли? Когда приедет консул, черт побери? Merde! Урочный час пробил. Скрипнул ключ в замке и надзиратель в темно-синем, несколько поношенном кителе с серебряными пуговицами приказал выходить. В коридоре уже ждал Geleit [9] , каковое слово Робер перевел как «охрана в пути». Четверку горемык вежливо, но непреклонно, запихали в черную полицейскую карету, тесную и заплеванную. Слава Богу, хоть кандалы не одели! Монброн, впервые в жизни столкнувшийся лицом к лицу с грозной Немезидой, приуныл. Значит, дипломатические представители Третьей Республики появятся в Вормсе не раньше завтрашнего утра. А за ночь он нахватается в тюрьме вшей и заболеет брюшным тифом. Надо потребовать дать телеграмму маменьке, в Париж! Она приедет и запросто разрешит трудности, как обычно и случалось, – взятка начальнику управления или шефу полиции, дорогой подарок имперскому губернатору… Если дать много – они возьмут! Только редкие кретины наподобие Киссенбарта отказываются от денег. При воспоминании об отвратительном обер-фольгене Робера перекосило. Он предлагал господину следователю целых пятьдесят рейхсмарок золотом, а тот поднял скандал! И, что немаловажно, отметил гнусное происшествие в протоколе, заодно вызвав свидетелей, способных подтвердить попытку господина Робера де Монброна подкупить должностное лицо. |